отражалась она — немного задумчивая и совсем невеселая. Тая права, решила девушка, на счастливую невесту она мало походила. Натянула на лицо широкую улыбку и стало ещё хуже. За версту фонило фальшью. Тихо вздохнула и стала раздеваться. Сняв голубой сарафан и оставшись в нижнем белье, Васильева потянулась к прекрасному платью, которое не очень хотелось мерить. В этот момент тяжелая шторка отодвинулась.
— Тая, ещё чуточку подожди, я не умею одеваться со скоростью ракетоносителя, — отозвалась не глядя Васильева, снимая шелковое чудо с плечиков.
— Ты такая красивая, — знакомый мужской голос заставил подскочить Настю на несколько метров. Платье вывалилось из рук.
— Что ты тут делаешь? Немедленно убирайся! — повысила голос Настя, но Павел вместо того, чтобы выполнить требование, зашёл в примерочную и задернул шторку, отрезая их от остального мира.
— Нам нужно поговорить, — нагло заявил он.
Анастасия открывала и закрывала рот, не имея слов, чтобы высказать возмущение. Этот человек невыносим! Наглый, беспардонный, бессовестный! И она полная дура, потому что не может разлюбить его!
— Мы уже поговорили, больше мне сказать тебе нечего, — уверенно ответила Васильева, пытаясь игнорировать жаждущий взгляд на своих верхних девяносто. — Не пялься на меня! Убирайся! Иначе закричу!
Артемьев не послушал и с явным удовольствием прошёлся взглядом по фигурке Насти. Глаза горели, ладони сжимались и разжимались. Похоже, сработал хватательный рефлекс.
— Паша, — окрикнула его Настя, даже не думая прикрыться. Пусть подавиться слюной, ему это тело не видать!
Только продолжить разговор ей не дали. Бесцеремонно прижали к стенке, а мужская ладонь накрыла губы, не давая говорить.
— Настенька, милая, просто послушай, — взмолился Артемьев. — Я же люблю тебя! Действительно люблю. Хоть и дурак, долго доходило, но последние события всё расставили по местам. Мне никто не нужен кроме тебя. Слышишь? Дай нам шанс, милая. Не выходи замуж за него! Не ломай нам жизнь!
Настя что-то промычала ему в руку и помотала головой. Не верила. Не хотела верить.
— Прости, прости прошу, но делай эту ошибку! — сбивчиво шептал Артемьев. Он и в правду был в отчаянии. День «Х» наступал неотвратимо, а подруга заняла оборонительную позицию. Ничем не пробьешь, не прошибешь!
Настя постаралась вырваться из заточения. Его прикосновения прожигали насквозь, причиняя боль и наслаждение. Вырвав руку, девушка ударила его по груди, но Павел только сильнее на неё навалился, умело перехватывая высвобожденную конечность. Артемьев был физически сильнее, а спортивная подготовка позволяла ему справляться сразу с несколькими мужчинами. Насте даже с учётом её роста с ним никогда не тягаться, но сдаваться Васильева не была намерена. Не в её правилах сдаваться! Попыталась укусить ладонь, удерживающую ее. Но из этой затеи ничего не получилось, Артемьев слишком сильно зажал ей рот.
Пинок в колено он тоже предотвратил, вовремя подняв бедро. Воспользовавшись моментом, Павел раздвинул ей ноги и прижался пахом к промежности. У Насти глаза остекленели. Подобный интимный контакт стал чем-то новым, слишком острым. А Пашка ещё потёрся немного, усиливая ощущения, заставляя её задохнуться.
— Ничего не говори, — горячо прошептал Артемьев, — просто чувствуй!
И Настя почувствовала. Фейерверк, взорвавшийся в голове, заставил все мысли разбежаться в разные стороны. Внутри всё трепетало от его близости. Кожу покалывало, а сердечный ритм зашкаливал. Необходимо было его немедленно остановить, но сил Настя не находила. Когда он так целует… Так прикасается… Ласкает… Воля дает слабину, а все благие намерения вылетают в трубу.
Настя никогда не теряла голову рядом с Толиком или своим первым парнем. Поэтому они были безопасны. Поэтому она их выбирала. Они не имели власти над её сердцем и не могли разбить в дребезги.
Мужская рука двинулась вверх по бедру, лаская оголённую кожу. Заставляя покрываться мурашками. Настя тихо млела от раскованных прикосновений. Мелкая дрожь ожидания и беспомощности. Горячее пламя внутри, что разгоралось всё сильнее. Душа разрывалась от борющихся друг с другом чувств. Желание поддаться и сделать шаг навстречу. Желание сбежать и спрятаться, уберечь своё израненное сердце. Запах, заполняющий легкие, такой знакомый… Такой родной.
Шум и разговоры в торговом зале Васильева едва слышала. Сейчас они были в своём маленьком мирке. Настя положила освободившиеся руки ему на грудь, намереваясь оттолкнуть. И не смогла. Мысль о том, что нужно прекратить творящееся безобразие, не нашла своего продолжения. С тихим вздохом девушка обняла крепкие плечи, притягивая Павла ещё ближе. Отчаянно поцеловала. Дала безмолвное разрешение исследовать своё тело более интимно, жарко потеревшись об него грудью. Анастасия обязательно пожалеет об этом, но сделает это чуть позже.
С самого начала у неё не имелось шансов устоять. В сексуальном плане Настя по сравнению с ним просто невинный младенец. Павел прекрасно знал, как завести женщину. Как добиться от неё ответа. Как сделать послушной, слепо ищущей удовольствия, которое мог дать только он. Ведь огромное количество женщин прошло через его постель. И каждая оказалась полностью удовлетворена. Теперь настала её очередь получить свой кусочек наслаждения.
Эти мысли мгновенно остудили пыл и осели в желудке холодным куском льда, замораживающим кровь. Горечь смыла страсть. По щеке потекла слеза.
— Паша, остановись, — потребовала Васильева. Настя удивилась тому, что голос был твердым. Ее всю трясло.
Артемьев оторвался от исследования её груди. Посмотрел в глаза. Так они и замерли. Глаза в глаза. Сердце к сердцу. Она говорила без слов. Он давал обещание, не произнеся ни звука.
Напряжение сгустилось в воздухе. Казалось оно осело на плечи, придавливая к земле.
Насте хотелось кричать, но она молчала. Полная неразбериха. В душе. В сердце. В голове.
Паша. Для нее он как шоколадный торт для изголодавшейся анорексички. Желанный и недоступный.
Она не может позволить себе одной из многих. Она хочет быть одной-единственной. Только Павлу её не хватит. Ему её всегда не хватало. С этой болезненной правдой Настя смирилась давным-давно. Даже научилась жить.
— Пусти, — пустым голосом прошептала Васильева.
Паша не собирался отпускать, держал крепко.
— Настя…
— Настюх, ты ещё долго? — голос подруги прозвучал совсем рядом, следом отодвинулась шторка. Тая ошарашенно осмотрела сцену,