Читать интересную книгу Вредная привычка жить - Юлия Климова

    – Я не могу вам об этом сказать, и мне нужно уйти прямо сейчас.

    – Или ты говоришь мне причину, или разговор закончен.

    – Понимаете, – замялась я, – мне нужно ухаживать за мамой.

    – Что с ней? Она больна?

    Не то чтобы я суеверна, но вешать на мамочку мнимую болезнь не хотелось.

    – Нет, она не больна, но уход необходим.

    – В связи с чем? – терпеливо спросил Воронцов, допивая коньяк.

    – Она у меня неадекватная, – подобрала я нужное слово, – и потом, я так мало о ней забочусь, мне просто необходимо побыть с ней несколько дней.

    Я не стала добавлять, что если проведу пару дней со своей мамой, то потом мне придется брать полноценный отпуск и приходить в себя.

    – Так, – вздохнул Воронцов, – эта причина не пройдет, давай другую.

    – Мне надо уйти, и точка! И очень важно сделать это сию же секунду, – я встала, считая вопрос решенным.

    – Если уйдешь, ты уволена, – улыбаясь, сказал Виктор Иванович.

    Я понимала, что он блефует, но без его разрешения все равно бы не решилась исчезнуть на несколько дней.

    – Я жду правды… – улыбаясь, сказал Виктор Иванович.

    – Хорошо, – я уже злилась, – я беременна, и мне надо сейчас же на УЗИ!

    Тень пролетела по лицу Воронцова. Он смотрел в мои глаза, я смотрела в его.

    Как там мой посох… Корни уже пьют воду, но листья еще не переливаются на солнце.

    – И от кого же ты беременна, позволь узнать? – повышая голос, спросил Воронцов.

    – От вас, от кого же еще! – заорала я.

    – Насколько я помню, между нами не было ничего, что приводит к деторождению, так что остается только выяснить, каким способом это произошло!

    Передо мной промелькнула Солька, скромная учительница ботаники, которая вот уже столько лет пыхтит в школьной оранжерее над какими-то клубнями и лютиками, которая на своих уроках снимает осторожно пленочку с луковицы, сует ее в микроскоп и пытается объяснить чумазым подросткам, что даже в этой пленочке есть жизнь…

    – Опылением, – ответила я, отходя к двери на всякий случай.

    Воронцов посмотрел на меня серьезно и сказал:

    – Ты будешь моей секретаршей пожизненно: веришь, я без тебя уже жить не могу.

    – Верю, только отпустите до понедельника, о, молю вас! Давайте, как в сказке про аленький цветочек: вы меня отпустите, а я потом вернусь и сделаю из вас человека.

    В этот момент дверь кабинета резко распахнулась, и на пороге появилась чета Потугиных. Вера Павловна, подбоченясь, сделала решительный шаг вперед, и, так как меня частично скрывал шкаф, она уставилась на Воронцова.

    В такие минуты положено вспоминать всю свою жизнь, и я начала: помню, как порвала портфель, съезжая на нем с горки, помню, как мы с Солькой подожгли стул на уроке музыки, помню, как подралась с физруком, как влюбилась в парня из моего подъезда, как…

    – Что вам угодно? – раздался властный голос Виктора Ивановича.

    – Я хотела бы видеть Селезнева Валентина Петровича, – потребовала Вера Павловна.

    Макар Семенович занял устойчивую позицию слева от жены и в подтверждение ее слов закивал.

    Да, я знаю, что предательски побледнела, что закусила губу и зажмурилась, я знаю, что Воронцов метнул взгляд в мою сторону, я знаю, что пропала…

    – К сожалению, вы не можете встретиться с ним, – холодно сказал Воронцов.

    – Почему же? – зло спросила Вера Павловна.

    – Я думаю, вам стоит представиться, прежде чем наш разговор продолжится. Меня зовут Воронцов Виктор Иванович, я – исполняющий обязанности генерального директора в этой фирме, а кто вы?

    Потугины явно оказались в замешательстве.

    – Но директором здесь был Селезнев… – забормотала Вера Павловна. – Он… уволился?

    – Я жду, когда вы представитесь, – терпеливо сказал Воронцов.

    Потугины явно не знали, что делать. Вера Павловна сделала шаг назад, готовясь, видно, к отступлению, и тут она увидела меня. Лицо ее видоизменилось не в лучшую сторону: рот приоткрылся, глаза округлились, подбородок куда-то провалился, а кончик носа задергался.

    Воронцов спокойно смотрел на происходящее и делал выводы. Я уверена, что он просто непрерывно делал эти самые проклятущие выводы!

    – Аня… – тихо пробормотала Вера Павловна.

    Ну что оставалось делать, только зажигать!

    – Вера Павловна! Это вы! Вот так встреча, – начала я, радушно раскидывая руки в стороны и наступая на растерявшуюся женщину.

    Стоп-краны вырваны с корнем, я мчусь со скоростью триста километров в час, меня уже не остановить.

    – Так рада вас видеть, а то все дела, заботы, никогда не хватает времени для друзей и просто хороших знакомых! Вы здесь какими судьбами? Я вам все сейчас покажу, я же здесь работаю, – возбужденно затараторила я. – У нас и торговый зал есть, и склад, вы когда последний раз были на складе? О! Это очень интересно, школьные экскурсии никогда не дают нужного объема информации, пойдемте, пойдемте…

    Бедный Тусик вцепился в свою супругу и вообще не понимал, что происходит.

    – Да мы, собственно, по делу… – забормотала растерявшаяся Вера Павловна. – Нам Селезнева повидать…

    – Валентина Петровича? Так это невозможно, – прижимая руку к сердцу и всем своим видом сочувствуя своим соседям, сказала я, – он, как бы это сказать… теперь здесь не работает…

    Воронцов молча следил за происходящим.

    – А где он работает? – подал голос Макар Семенович.

    – А он нигде не работает, он умер, не жив, то есть. Вот здесь, – я ткнула в пол, – лежал вот так…

    Я раскинула руки, закатила глаза и для пущей наглядности свесила изо рта язык.

    – Как – так?! – повышая голос, спросила Вера Павловна.

    – Так не по своей же воле, – пожала я плечами. – Идет следствие… Милиция вечно здесь толчется, всем повестки выдают, и…

    – Мы, наверное, пойдем, – сказала Вера Павловна, – мы же на минутку только и зашли…

    – Подождите, – остановил их Воронцов, – Валентин Петрович был моим родственником, и я хотел бы знать, кем вы ему приходитесь?

    – А мы знакомые, просто знакомые, – сказала Вера Павловна, пятясь к двери, – а ты, значит, Анечка, здесь работаешь?

    – Ага, – кивнула я, пытаясь вспомнить какую-нибудь молитву.

    Потугины выскочили за дверь, а Воронцов взял мобильник и, набрав номер, заговорил:

    – Стас, сейчас выйдут двое, она – такая полная, неуклюжая, с ужасным пучком на голове, он – лысый, неприметный. Проследи за ними: куда пойдут и где живут.

    Воронцов бросил телефон на стол и, посмотрев на меня, спросил:

    – Я так понимаю: отгулы тебе больше не нужны?

Глава 19

    Мы отправляемся в мое родовое гнездо, где хранительницей музейных экспонатов по-прежнему является моя мама

    – Я бросаю курить, – сказала я, выкидывая недокуренную сигарету в окно Альжбеткиной машины.

    – Это отчего так? – поинтересовалась Солька.

    – У меня такое чувство последнее время, – ответила я, – что я стою в длинной очереди за раковыми опухолями.

    – Тьфу на тебя, дура, – Солька отвернулась к окну.

    – А мама твоя знает, что мы приедем? – поинтересовалась Альжбетка.

    – Ты что, хочешь, чтобы она забила дверь гвоздями? – удивилась я.

    – Неправда, – вступилась за мою мама Солька, – Мария Андреевна всегда рада, когда мы к ней приезжаем.

    – Потому что редко приезжаем, поэтому и рада, – отбилась я.

    – Твоя мама – очень интересная и внимательная женщина, немного требовательная, но все матери такие…

    – Раз ты ее так любишь, вот и будешь с ней общаться, пока мы с Альжбеткой поищем отмычки.

    – Да, кстати, – спохватилась Солька, – а ты узнала, где у Селезнева гараж?

    – Это было не так уж и трудно: позвонила ему домой, представилась сотрудником милиции и гнусавым голосом спросила все, что хотела.

    Солька медленно повернула голову в мою сторону.

    – Ты это серьезно?

    – Абсолютно. Некогда мне было там бумагами трясти: Потугины эти своим появлением довели меня до нервного срыва, Воронцов мне явно не доверяет, вот и приходится идти напролом. Сказала, что нам необходимо хотя бы приблизительно знать размер его благосостояния… Да жене его вообще все равно было, о чем у нее спрашивают, она назвала адрес и трубку положила. Плевала она, по-моему, и на мужа умершего, и на милицию.

    – С Потугиными забавно получилось, – сказала Солька, вспоминая мой рассказ.

    – Забавно ей! Ты бы видела меня, когда они дверь открыли, я просто с жизнью простилась.

    – Они ведь тоже удивились, когда тебя увидели, – сказала Альжбетка. – Интересно, о чем они теперь думают и что намерены делать?