— А это что такое? — Она провела пальцами от запястья до изгиба локтя, дальше не пускали доспехи. — Господи Исусе, под всей этой грязью больше шрамов, чем самого мальчика!
Ее прикосновение взволновало, я отпрянул.
— Упал в колючий кустарник, когда… когда был маленьким, — ответил я, но слишком резко.
— Всего-навсего колючий кустарник! — воскликнула она.
— Терновник, — пожал я плечами.
С ее губ сорвалось тихое «ой».
— Не нужно было дергаться, — заявила девушка, все еще рассматривая руку. — Все это знают. Выглядит так, словно тебя изрезали до самой кости.
— Знаю. Теперь знаю, — вырвал я руку и быстро пошел к дверям кухни.
Чтобы нагнать меня, ей пришлось побежать, послышался шелест шелка.
— Зачем ты вырывался? Почему не вел себя смирно?
— Глупым был, — ответил я. — Теперь не стал бы вырываться.
Я захотел, чтобы эта дуреха оставила меня в покое. Даже аппетит пропал.
Прикосновения ее пальцев, казалось, все еще обжигали руку. В том, что шипы глубоко ранили меня, она, безусловно, права. Больше года каждые несколько недель яд проступал из ран и вытекал из меня вместе с кровью. И тогда я совершал деяния, пугавшие даже братьев.
Когда я подошел, Дрейн неуклюже протискивался в двери. Он сразу же прекратил свое занятие, вытер руки о передник на пузе, некогда белый.
— Что… — Он смотрел мимо меня округлившимися глазами. — Принцесса! — Вдруг чего-то испугавшись, он задрожал, словно кусок студня. — Принцесса! Ч-что вы тут делаете? Здесь не место для леди в шелках и всем остальном.
— Принцесса? — Я обернулся, уставившись на нее. У меня буквально челюсть отвисла, пришлось срочно закрывать рот.
Она улыбнулась так, что я пришел в замешательство. Хотелось то ли ударить ее, то ли поцеловать. Прежде чем я решил эту дилемму, тяжелая рука опустилась на плечо, и Дрейн развернул меня к себе.
— Кто же тот негодник, что додумался привести сюда ее высочество… — Вопрос застрял в горле. Толстое лицо сморщилось, он попытался заговорить вновь, но не получалось. Дрейн отпустил меня и наконец обрел голос. — Йорг? Маленький Йорг? — И слезы ручьями покатились по его щекам.
Мы с Уиллом всего лишь наблюдали за тем, как он убивал цыплят и лепил пироги. Не с чего ему так убиваться по мне. Впрочем, я дал ему возможность прийти в себя, а сам тем временем не без удовольствия смотрел на удивленное лицо ее королевского высочества. Ухмыльнувшись, я отвесил ей придворный поклон.
— Принцесса, вот как? Получается, придорожный мусор, который вы вознамерились арестовать, призвав замковых стражников, в действительности приходится вам сводным братом.
Самообладание быстро вернулось к ней, — в этом ей не откажешь.
— Вообще-то, ты, скорее, мой племянник, — заявила она. — Два месяца назад твой отец женился на моей старшей сестре. Значит, теперь я — твоя тетя Катрин.
20
Мы уселись на длинной скамье, где обычно сидели кухонные слуги во время трапезы, тетушка Катрин и я. Служанки проворно протерли низкий свод над столом и позаботились об освещении, наставив разных по высоте и толщине свечей в глиняных подсвечниках. После этого они встали в дверных проемах по обе стороны кухни и принялись наблюдать за нами. Возбужденные, они улыбались и переминались с ноги на ногу, словно попали на какой-то важный праздник, где мы были главными шутами. Показался Дрейн, маневрируя среди прислуги подобно скользящей по воде барже. Он принес свежего хлеба, меда в горшочке, золотистого масла и серебряные ножи.
— Лучшего места для еды не найти, — заявил я, не спуская глаз с Катрин. Казалось, она была с этим полностью согласна. — Горячий хлеб прямо из печи. — Когда я разорвал его пополам, поднялось облачко пара. На небесах точно должно пахнуть свежим хлебом. — Знаешь, а я почему-то скучал по тебе, Дрейн, — бросил я через плечо.
Понятное дело: теперь толстый повар будет нежиться в лучах славы как минимум год. Соврал. Вовсе не скучал. Не испытывал к нему никаких нежных чувств, но сотни раз мечтал о его пирогах. В действительности даже имя его припомнил с трудом. Но в девушке, сидящей рядом, было что-то особенное, что вынуждало меня оставить о себе приятные воспоминания. С первым куском пробудился мой голод, я рвал буханку зубами, словно кусок оленины, которую мы с братьями поедали на дороге, сбившись в кучу. Катрин замерла, наблюдая за мной, ее нож завис над горшочком с медом, на губах заиграла улыбка.
— М-м-м-м-гл. — Я прожевал и проглотил. — Что?
— Возможно, ей просто интересно, полезете ли вы под стол, когда закончится хлеб, чтобы сразиться с собаками за кости. — Макин незаметно для меня оказался сзади.
— Черт! Из вас вышел бы прекрасный разбойник, сэр Макин. — Я повернулся, глянул на него, его доспехи сияли. — Человеку в латах не мешало бы для приличия сначала погреметь железками.
— Греметь-то я гремел, принц, — сказал он. По кривой улыбке стало понятно, что он чем-то обеспокоен. — Но, похоже, ваши мысли были заняты более важными вещами. — Он поклонился Катрин. — Госпожа, к сожалению, не имел чести быть вам представленным.
Она протянула руку:
— Принцесса Катрин Ап Скоррон.
Брови Макина поползли вверх. Он взял руку и, поклонившись еще раз, теперь намного ниже, поднес ее пальцы к губам. К своим полным, чувственным губам. Чисто вымытое лицо, волосы, сверкавшие не хуже доспехов, угольно-черные, вьющиеся. Славно потрудился, приводя себя в порядок. На мгновение я даже возненавидел его.
— Присаживайтесь. — Я пригласил к столу. — Уверен, наш выдающийся Дрейн сумеет найти еще хлеба.
Он отпустил руку Катрин. По мне, мог бы сделать это и пораньше.
— К сожалению, принц, скорее долг, нежели голод привел меня на кухню. Я предположил, что именно здесь сумею вас отыскать. Потому как вас вызывают в Тронный Зал. Должно быть, сотня оруженосцев рыскает по замку с той же целью. Ищут и вас, принцесса. — Он изучающе посмотрел на нее. — Я повстречал некоего господина по имени Гален, он озабочен вашим исчезновением.
Неспроста он упомянул о Галене. Похоже, тот нравился Макину ничуть не больше, чем мне. Но, в отличие от меня, не понаслышке.
Хлеб я забрал с собой, слишком хорош, чтобы оставлять.
Назад мы возвращались другим путем, по верхним уровням. Оказалось, за время вылазки на кухню Высокий Замок полностью пробудился. Оруженосцы и служанки сновали взад-вперед. Мимо проходили группы стражников по два-три человека с плюмажами на головах. Иногда и пятеро, в зависимости от поручений. Мы обогнули какого-то лорда, разодетого в меха, с толстенной золотой цепью на груди, проигнорировав его изумление, поклоны и «доброе утро, принцесса!».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});