Читать интересную книгу Валтасар - Михаил Ишков

Девица потупила голову и ответила совершенно поразительной фразой.

— Вы мне не противны.

Нур-Син тогда, помнится, рот открыл от изумления. Только ночью, завалившись спать на крыше, он вдруг осознал, что более желанного ответа ему не приходилось слышать от девицы. Сюсюкающие требования ласок, капризы, выклянчивание подарков, упреки в том, что он «противный», выколачивание признаний, что он тоже «лю…», порядком надоели ему.

Луринду как бы исподволь намекнула, что с ним можно начать. Она не против подать ему руку и отправиться в далекий путь, именуемый путем Набу или жизненной дорогой, и от этой малости, наивного и несколько странного признания молоденькой девицы он вдруг испытал необыкновенный прилив счастья. Хотелось взлететь над крышей, немедленно добраться до Луринду, обнять ее, трясти за плечи и кричать, что он все понял. Он рад, что не противен ей и все только начинается.

Они у порога.

Вдвоем!..

Утром он вволю посмеялся над своим порывом. Девка глупа, не более того. Согласна-то она согласна, но о какой страсти здесь можно вести речь. Впрочем, и того, что она способна дать, ему казалось вполне достаточным. В случае чего найдет утеху на стороне. Бесстыдство, с каким он рассуждал на эту тему, ничего, кроме улыбки, у него не вызвало. Бесстыдство выглянуло из прошлого, а ныне в груди теплился свет, озаривший его в ночи. Он не расстанется с ним.

Посчитав, что они с Луринду объяснились, Нур-Син при следующей встрече сразу заговорил о свадьбе. Девушка не стала жеманиться, уходить от разговора, ответила согласием на то, чтобы попытаться приблизить срок бракосочетания.

Сказала просто.

— Дед обещал после свадьбы выделить мне дом в квартале Шушан. Мне бы хотелось поскорее войти туда хозяйкой.

Нур-Син обещал преломить сопротивление матери и подготовить все к ближайшему празднику.

Теперь, жарким солнечным днем, в коляске, бок о бок с начальником, от него ждали вопроса. Не ответа — это было слишком просто, но проявления интереса к тому, что было сейчас самым важным для Набонида. Угадай — и ты в фаворе. Промахнешься — и сгниешь в забвении. Здесь простота, рожденная общением с Луринду, не спасет.

Он попытался восстановить ход мысли, отвлечься от приятных воспоминаний о невесте. О чем Набонид вел речь? О величии, которое недостижимо при нынешнем положении вещей. Почему оно недостижимо? Не то. Следует перескочить через несколько ступенек и спросить так, чтобы в самом вопросе уже читался ответ.

Неужели?.. Но это подсудное дело?!

Промолчать?

Рискнуть?

— Вы имеете в виду, господин, что все дело в кормчем, управляющем государственным кораблем? — выговорил Нур-Син и невольно покосился на скакавших сзади охранников-сирийцев, сопровождавших их в поездке.

Набонид не ответил. Смотрел перед собой, играл бровями — видно, хотел помучить писца. Наконец ответил.

— Ты правильно сформулировал проблему, Нур-Син. Это радует. Теперь весь вопрос в том, достанет ли у тебя мужества хранить тайну.

— Прошу простить, господин, но зачем мне о чем-то умалчивать? Тем более, пользуясь при этом таким бесценным даром как мужество.

— Еще один хороший вопрос, — кивнул Набонид. — Ты все больше радуешь меня, Нур-Син. Выходит, мой выбор оказался правильным, и ты воспитаешь царевича так, как этого требуют обязанности государя.

— Вы хотите сказать?..

— Да-да. Тебя назначили учителем к маленькому Валтасару. Это очень высокая должность, Нур-Син.

— Но причем здесь мужество?

— Оно понадобится тебе при общении с Валтасаром. Царевич дик и порой жесток, его надо воспитать. Но это не все. В этом деле тебе наряду с мужеством потребуется терпение. Много терпения… А мужество, много мужества, тебе будет необходимо при выполнении особого задания, которое я хочу поручить тебе. И конечно, умение держать язык за зубами. Вот это второе задание напрямую связано с твоим будущим: прозябать ли тебе в доме стражи, ходить в нижнем мире с отрубленной головой, или стать могучим и сильным, как и подобает сыну Набузардана. Но об этом после. Запомни, после этого разговора я не оставляю тебе выбора. Ты не можешь сказать «да» или «нет». Твое «да» уже внесено в мои планы. Ты меня понял, Нур-Син? Ты правильно задал вопрос, и обратного хода у тебя уже нет. Вот почему я приказываю тебе, как можно скорее сыграть свадьбу с Луринду.

Нур-Син не удержался и, не скрывая недоумения, пожал плечами.

— Причем здесь моя свадьба?

— Этого желают боги, — не поворачивая головы, подтвердил Набонид.

Впереди обозначились плывущие в жарком мареве крепостные башни Борсиппы, и разговор увял.

Городские стены были невысоки, однако система оборонительных сооружений, основу которых составляла сеть оросительных каналов и арыков делала Борсиппу практически неприступной.

Собственно вся Вавилония в фортификационном отношении считалась практически непреодолимой местностью. Этот тезис тогдашнего военного искусства, который казался очевидным всем правителям верхнего мира. С северо-восточного направления, со стороны Мидии, страну защищала возведенная Навуходоносором гигантская стена — она перекрывала прямой путь вглубь страны. С востока Вавилонию прикрывали крепости по западному берегу Тигра. Юг представлял собой болотистую, непроходимую низменность, с запада к Двуречью примыкали пустынные, жаркие, безводные земли, где жили дикие кочевники-арабы. В пределах страны семи городов противнику тоже негде было развернуться: все стратегические дороги пересекались каналами и оросительными арыками, мосты через которые можно было легко обрушить или сжечь. Сам характер местности до предела ограничивал возможность использовать конницу. Если прибавить бесчисленные трудности с подвозом штурмовых орудий и нехватку строительных материалов, вынуждавших врага все припасы тащить с собой, а это предполагало огромную, недостижимую численность войска, покорить Вавилонию было делом неисполнимым.

И, конечно, овеянная славой непобедимости армия, утвердившая свою мощь под стенами Каркемиша, Иерусалима, Тира и Суз, на полях Синая и Палестины, в горах Тавра, в долине Тигра, Нила и Керхе.

Вавилония была ухоженная страна. Земля размечена, опоясана хорошими дорогами, население многочисленно. Было ранее утро, и на полях уже трудились крестьяне. Вращались огромные колеса-нории, поднимавшие воду из каналов в арыки, вверх-вниз ходили деревянные журавли, бурдюками черпавшие воду. Вода струилась по канавам, ощутимый ветерок разгонял зной. Год обещал быть урожайным, значит, и детишек в стране прибавится.

Дворец, где помещалась попавшая в опалу царица и ее сын Валтасар, располагался в цитадели, треугольным уступом выдававшейся из линии городских стен. Крепость была сооружена на скалистом мыске. С двух сторон ее оберегали оросительные каналы, а со стороны города был прокопан сухой сейчас ров. Через него перекинут подвесной мост, который с обеих сторон охранялся крепостными башнями.

На крепостном дворе, выложенном плитами, был выстроено трехэтажное здание с глухими стенами, которое именовалось дворцом, хотя оно ничем не отличалось от городских домов в Вавилоне принадлежавших средним по уровню доходов сословиям.

Нитокрис, высоченная, заметно постаревшая, но все еще привлекательная и ухоженная, все с той же гривой прекрасных черных волос до пят, встретила гостей неприветливо. Ничего хорошего от этого посещения она не ждала. Царский голова, как утверждали слухи, являлся верным псом ненавистного Амеля. Правда, в прежние времена Нитокрис всегда была с ним в терпимых отношениях, может, потому, что Набонид никогда не позволял себе передавать царице обижавшие ее распоряжения, исходившие от Навуходоносора или Амеля-Мардука. Он всегда находил для этого второстепенных лиц. Набонид всегда держался с египетской царевной доброжелательно и ответственно. Правда, он со всеми вел себя подобным образом.

Навуходоносор очень быстро отставил от себя «египетскую кошку», как называли при дворе третью жену правителя. Всем во дворце пришлось испытать на себе ее несносный характер. Быстро забеременев, она первым делом попыталась полностью оттеснить Амтиду от царской спальни. Мидийская царевна в ту пору совсем исхудала, начала кашлять кровью. Навуходоносор недолго терпел выходки Нитокрис и приказал Рахиму не пускать ее в свои апартаменты. Это распоряжение, высказанное в форме пожелания, египетская кошка проигнорировала и продолжала рваться в покои царя. Тогда царь предупредил ее, что в случае неповиновения он прикажет остричь ее наголо. Нитокрис смирилась, организовала вокруг себя собственный кружок приближенных и слуг, с которыми после прихода к власти Амеля-Мардука и удалилась во вторую ссылку в Борсиппу.

— Мир вам, — приветствовала она «царского голову» и прибывшего с ним молодого чернявого, крупного телом писца, который, как ей помнилось, был приставлен к царскому музею.