Это был ее излюбленный прием – когда на тебя выпускают чудовище, противопоставь ему свое. Подобные чары требовали очень хорошего знания необозримого магического бестиария, потому что каждой твари требовалось противопоставить не просто кого угодно, а ее и только ее «истинного врага» – на языке магов.
Тави знала такого «врага» выпущенного на нее страшилища.
Тварь в облаках пара взвыла, зашипела и с размаху хватила полупрозрачной лапой по рачьей спине, так что во все стороны брызнули капли жидкого огня. Ответом было разъяренное щелканье клешней.
Чем закончится эта битва, Тави досматривать не стала. Схватки между «истинными врагами», как правило, приводили к гибели обоих противников. Она мчалась дальше, от всей души молясь сразу и Темным, и Светлым богам, прося о том, чтобы маги потеряли ее след в поднявшейся неразберихе.
Впрочем, куда там. Оба се врага оказались для этого недостаточно глупы.
Они не стали пытаться вмешиваться в битву двух призраков, И рыжебородый, и маг в кожаной куртке перемахнули через ручей на разумно далеком от места схватки расстоянии. Отрыв от Тави они сократили – в отличие от девушки у них не было нужды петлять.
Тави чувствовала упорно сходящиеся на ней опорные магические линии создаваемого заклятия. Это вновь оказался рыжебородый; оно и понятно: второй маг ждет ее ошибки, ждет, чтобы она сама атаковала магией, но такой глупости она не сделает. Сейчас Тави следовало лишь финтить, хитрить, обрываться да блокировать нацеленные в нее чары, дожидаясь, пока силы у обоих преследователей иссякнут, и уж тогда атаковать самой.
…Конечно, будь здесь кто-нибудь равный по силам тому убитому ею старику волшебнику, Тави б не колебалась. Но молчаливая, сосредоточенная и холодная мощь молодого мага просто пугала ее. Он не тратил силы, он просто пытался настичь Тави мечом, а не заклятьем.
…Развязка наступила внезапно, когда лес давно и полностью погрузился в ночную тьму. Смертельная игра в кошки-мышки длилась уже несколько часов. Тави почти что выбилась из сил, она тяжело дышала, в боку прочно обосновалась тянущая боль; куртка на левом плече пропиталась кровью, на правом бедре появился ожог – не все нацеленные в нее заклятия она сумела отразить полностью. Дважды она пыталась напасть сама – и каждый раз только чудо спасало ее от верной гибели. Тот, второй маг контратаковал молниеносно и донельзя опасно. Оба следа на Тави оставили как раз его заклятья. И в то время как рыжебородый постепенно слабел, как и рассчитывала Тави, его молодой напарник не выказывал никаких признаков усталости. Он все сокращал и сокращал отрыв, готовясь к последнему, конечному рывку.
…Бесшумная, сливающаяся с ночью тень рванулась ей наперерез; зашипел рассекаемый мечом воздух; и в тот же миг сталь зазвенела о сталь. Тави выхватила собственный клинок.
– Давай, Рамиз! – крикнул голос из мрака. – Я держу ее, давай же!
«Значит, рыжебородого насильника звали Ремизом».
– Осторожнее, Илмет! – завопил из зарослей рыжебородый. Голос у него был изрядно усталым. – Осторожнее, она шлялась с Вольными!..
– Вот мы сейчас и проверим, какая школа лучше, – последовал ответ сквозь зубы. – Давай же скорее, Рамиз!
Тави зарычала, славно волчица, у которой отнимают волчат. Ее взяли в клещи. Пока она отмахивается мечом, ей не сплести сколько-нибудь сложного заклинания. А защиту ее прорвут любые, даже не самые хитроумные чары.
Взвизгнув, она взмахнула плащом, норовя зацепить и запугать клинок волшебника. Левая рука скользнула к голенищу, выхватывая метательный кинжал. Взмах, сталь звенит о сталь, и брошенный клинок отлетает в сторону, отбитый стремительным взмахом.
Тави опешила. Пожалуй, впервые в жизни она встречала противника не из расы Вольных, кто превосходил бы ее умением.
– Ну же, Рамиз! – резко и зло крикнул Илмет. Понимая, что ей осталось жить считанные мгновения, Тави слепо ринулась вперед. Бок обожгла боль – меч Илмета распорол кожу и скользнул по ребру; она от души, без замаха ударила эфесом в лицо магу. Тот взвыл и на миг вздернул вверх свободную левую руку; в тот же миг Тави метнула в него самый что ни на есть простой огненный шар-файербол, заклятье, защищаться от которого учат совсем зеленых новичков, это вообще первое защитное заклятье, которое узнает неофит. Хоть сколько-нибудь опытный маг обратит на это внимания не больше, чем человек на одинокого комара.
Однако если застать даже бывалого волшебника врасплох…
Огненный мячик не больше обычной детской игрушки прожег насквозь куртку, кожу, мышцы, ребра и угас, лишь достигнув правого легкого. Илмет молча упал – не то мертвым, не то просто лишившись чувств.
В следующий миг Тави прыгнула на уже приготовившего заклятье Рамиза. Меч столкнулся с магией, воля Тави словно сталь рубила нацеленные в нее чары, точно так же, как се меч рубил шею волшебника. Она чувствовала, как на миг ее всю охватил огонь... и как заклятье угасло вместе с остановившимся сердцем Рамиза.
Задыхаясь, Тави упала наземь, торопясь сплести отсекающее боль заклятье, – она понимала, что ранена, и ранена серьезно. И понимала также, что если позволит себе «прилечь и отдохнуть», то скорее всего проснется уже в руках волшебников Арка.
Шатаясь и припадая на обе ноги сразу, она пустилась бежать. Тави понимала, что ей лучше умереть от усталости, до предела напрягая посредством магии и сердце, и мышцы, и легкие, чем угодить в плен. Она лучше многих знала, как Радуга умеет мстить за своих.
* * *
Моя рука механически ползет по чистому желтоватому листу тонко выделанной кожи. Несмотря ни на что, я продолжаю свою хронику. Когда-нибудь, верю я, найдется маг, мудрый достаточно, чтобы расшифровать тот язык, на котором я пишу, язык, звучавший в стенах Замка Всех Древних задолго до падения этой твердыни. Тогда ему пригодятся эти заметки, заметки о том, как весь мир внезапно оказался на грани полного уничтожения и отнюдь не потому, что нашелся очередной Темный Властелин, одержимый подобной идеей. – Нет, угроза возникла как бы из ничего, из стечения множества обстоятельств и из наложения множества Сил.
Козлоногая тварь, с которой я схватился в подземельях Хребта Скелетов, оказалась далеко не единственным неприятным гостем наших пределов. За ним последовали иные. Точно мясные мухи, привлеченные запахом гнили, твари слетались к агонизирующему Мельину, наслаждаясь эманациями людских страданий и смерти. Подобный способ добычи пропитания существами из демонических бездн отнюдь не есть что-то странное или удивительное; странным было то, что я не понимал ни откуда появились тут эти существа, ни чего они, собственно говоря, добиваются.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});