– Ты где? – строго расспрашивал Митя.
– В Португалии, в Лиссабоне, в гостинице, – хлюпала я носом, жалуясь на жизнь, и заспешила: – Митя, а ты где? Во Франции?
– Почти, – после небольшой заминки ответил он.
– Митя, ты можешь ко мне прилететь, а? Я тут одна не могу совсем, а рейсы на Москву только завтра, и на них уже билетов нет! Или я давай к тебе прилечу, а то…
– Так, Марта, почему ты там одна и почему ты плачешь? – сурово спросил он.
– Я рассталась с Виктором, – пожаловалась я, и слезы полились по щекам маленькими ручейками.
– Он что-то натворил, обидел тебя? – как жесткий следователь из кино, допрашивал меня Митя.
– Нет, – всхлипнула я, признаваясь, – наверное, это я натворила. Не знаю.
– Так, Марта, – отдавал указания Митя, – постарайся сейчас успокоиться, посмотри телевизор, найди какую-нибудь комедию или мультики, закажи что-нибудь вкусное в номер и попробуй заснуть. И не плачь, а то заболеешь, ну хотя бы пока я не приеду, не плачь.
– Ты приедешь, да? – уже не обращала внимания на слезные реки я.
– Если ты перестанешь реветь, – выдвинул свои условия друг.
– Я перестану, перестану! – пообещала я хорошо себя вести, торопливо стирая ладонью слезы со щек.
Я выполнила все Митины указания – заказала разнообразие вкусностей в номер, собиралась шампанское попросить, отметить смерть моей любви, но передумала, точно зная, что от спиртного станет еще хуже.
Устроилась на большом уютном диване в гостиной, напротив телевизионной плазмы, укуталась пледом, хотя в номере было тепло, но меня знобило и тихо поколачивало изнутри, так, что укуталась, пощелкала пультом и нашла старую английскую комедию, и даже в какой-то момент стала следить за сюжетом и увлеклась. И заснула в один момент, и не помню как, вроде смотрела фильм, уплетала какой-то шедевр кулинарный – раз, и все исчезло.
Я проснулась от настойчивого стука в дверь номера и от мелодии вызова смартфона, происходивших одновременно. Из какофонии звуков я откликнулась только на один, сообразив, что нужно открыть, и, завернувшись в плед, как в тогу, поплелась к двери. Открыла и увидела Митю. Шагнула к нему, обняла двумя руками за талию, уронив плед на пол, и уткнулась лицом ему в грудь.
– Ты приехал, – выдохнула я облегченно.
– Прилетел, Мартуля, – погладил он меня по голове.
Он заказал плотный завтрак, бутылку вина и закуску к нему, и службу обслуживания номеров, чтобы они убрали наведенный мной беспорядок, и немного привел в порядок мою голову, выслушав мои слезные сбивчивые объяснения и жалобы на жизнь и судьбу.
Обессиленная от слез и заново прочувствованных во время рассказа непонимания, обиды и боли, я свернулась калачиком на диване, устроив свою голову на ногах сидевшего рядом Мити, ухватившись двумя руками за его пальцы, точно боялась, что он исчезнет. А он поглаживал меня, успокаивая, по голове другой рукой, и тихо объяснял то, что я не видела, не осознавала и не замечала до сих пор:
– Твои родители, а позже Левка и я, старались ограждать тебя от жестоких реалий жизни. Но, несмотря на это, а может, даже и вопреки, ты научилась разбираться в людях, в их комплексах и побудительных причинах их поведения, ты умеешь заранее просчитать возможные варианты развития событий и умеешь улаживать непростые ситуации. Ты такого навидалась в своей работе и справлялась с самыми сложными случаями и тяжелыми житейскими ситуациями, и выходила из них победительницей, прошла специальные психологические курсы и стала по-настоящему мудрой девочкой. Но в своей безумной влюбленности в Виктора ты видела в нем только самое лучшее, только глянец, и сама придумала его таким, каким хотела видеть. А Виктор очень неоднозначная фигура, он мощная, многогранная, сильная личность, и темных сторон и глубин в нем немерено. Ты хоть раз задумывалась, сколько стоит его яхта, ну, хоть приблизительно? А во что обходится тот образ жизни, который он ведет, а, Марта?
– Не задумывалась, мне Александр Никитич сказал, сколько такая яхта стоит, – продемонстрировала я свою не совсем и окончательно потерянную от любви разумность.
– Очень хорошо, – похвалил меня Митя, как детсадовца за прочтенный стишок, и тут же все испортил: – А дальше твоя мысль двинулась? Ты реально отдавала себе отчет, какого уровня и значимости бизнесменом вообще-то был Виктор, если, уйдя из бизнеса, обеспечил бывшую жену на всю оставшуюся жизнь и оставил весьма солидные средства своим детям, и имеет недвижимость в разных странах, и проводит жизнь в сибаритстве и в свое удовольствие, и заметь, богатую жизнь. Ты знаешь его историю?
Я знала. Отец Виктора был военным и погиб в Афганистане. Близкий друг отца, который служил вместе с ним и которому тот спас жизнь, дал клятву умирающему другу, что позаботится о его жене и сыне. Слово свое офицер сдержал, и семью погибшего друга не оставлял своей заботой и вниманием. Но вскоре этот друг занялся бизнесом и буквально за пару лет поднял свое дело на очень высокий уровень. А когда Виктору исполнилось восемнадцать лет, он сделал его своим партнером, обучил всему и доверял только ему.
А еще для полного закрепления этих отношений через год Виктор женился на дочери своего опекуна, правда, по любви женился, а не одного расчета ради. Один за одним у них родились дети-погодки. Виктор учился в институте, плотно занимался бизнесом, а тут еще и дети грудные, и все это происходило в середине девяностых!
Затем, когда Виктору было двадцать три года, его тестя, партнера и опекуна, убили. И весь этот груз лег только на его плечи. Ему пришлось и с рэкетом разбираться, и с попытками рейдерских захватов, и с милицией, и, самое трудное: не дать разрушить бизнес слетевшимся, как воронье на труп, конкурентам, уверенным, что мальчишка им не помеха.
Но они сильно ошиблись – бизнес свой Виктор отстоял, уж какими способами и средствами, мне неведомо, но подозреваю, что не самыми гуманными. Мало того, он уперся и за несколько лет поднял свое дело и фирму на такой высокий уровень, что к тридцати годам стал одним из самых крутых и значимых бизнесменов Питера. И именно тут и случилась с ним эта, перевернувшая всю его жизнь, регата.
– Ты представляешь на минуточку ту степень и тот груз ответственности, которые он тащил на себе? Те жесткие рамки, в которых жил и работал долгие годы? – продолжил свои пояснения Митя. – Ты знаешь, что несколько раз Виктора пытались убить. И вдруг эта регата. Он рассказывал о том потрясении, которое испытал от летящей по воде, накренившейся яхты, о том, как ты осознаешь и чувствуешь, что твоя рука управляет парусами и судном, и всем телом ощущаешь яхту, о соленых брызгах и о том потрясающем чувстве свободы, которое он испытал. Это было круче и сильнее любого наркотика, любого оргазма, любого испытанного когда-либо им чувства. А теперь подумай, какую надо иметь силу воли, чтобы отказаться от власти, своей значимости в мире бизнеса, от победных дел и заколачивания денег, бросить все и выбрать эту свободу. Поверь мне, это очень далеко от романтики и сантиментов. Виктор был жестким, циничным и расчетливым бизнесменом. Да, он выбрал для себя иную жизнь, не обремененную тяжелыми обязанностями, но не стал другим человеком.