Читать интересную книгу Звездопроходцы - Александр Зорич

Удивительно, но в атмосфере обреченности, отчаяния и покорного ожидания тотальной катастрофы в День Карлика консерватизм научных кругов Отчизны достиг небывалых высот. Видимо, когда все рушится в горнило безумия и смерти, лишь гипертрофированный скепсис, зачастую переходящий уже в откровенный цинизм, еще помогает разуму удержаться на плаву здравого смысла.

Эксцентричный ученый-рефлексор быстро понял, с чем ему стоит иметь дело, а с кем — ни в коем случае.

Он и прежде догадывался о присутствии на планете могучей силы, покуда дремлющей в глубинах океана, и в его голове буйным цветом зрели отважные планы пробудить ее, обуздать и заставить служить на благо разумным обитателям Отчизны. Таковых профессор Оптон Раку отныне видел не в Трех Столицах «истинных» рефлексоров, как гордо именовали себя его соплеменники, а в пределах конфедеративного Союза Аграрных Республик.

Оставалась лишь одна проблема. У профессора Оптона Раку была дочь. На тот момент она содержалась на попечении государства, находясь в привилегированной закрытой интернат-фактории для детей высших военных и государственных чиновников, по официальной формулировке — «с ослабленным здоровьем и незначительными отклонениями в развитии».

Девочку звали Ута, и с ней отец связывал честолюбивые, далеко идущие планы. Но — уже за пределами Трех Столиц.

Раку нуждался в размахе и понимании. Всё это его терпеливо ожидало уже не первый год, и он, наконец, решился.

Глава 3. Плавт: история

День Сингулярности

Строительный Альянс, Восточный океанический сектор

Система Кэан, планета Отчизна

Ута пришла в себя на шестые сутки. В день, ставший началом новой истории Отчизны Королей и всей планеты.

Тем утром их мир обрел наконец-то надежду, сколь бы уродливым ни казался поначалу ее глубоководный лик. А Эр потерял надежду навсегда.

С первыми лучами дневной звезды Ута Ю очнулась, приподнялась на постели и неожиданно ясным, звучным голосом, но со странным металлическим оттенком, объявила, что сейчас будет говорить, и «слушать ее должны все».

Эр не успел приехать в госпиталь к началу ее речи, но ничего не потерял. Когда он вбежал в амбулаторную каюту, распихав в стороны столпившийся в дверях чуть ли не весь дежурящий с ночи персонал, девушка все так же как в первые минуты пробуждения мерно раскачивалась из стороны в сторону, механически повторяя одну и ту же фразу:

— В той же воде, где и прежде. Пришло время говорить. Пришло время говорить. В той же воде, где и прежде.

Первым делом Эр удалил всех зевак, оставив наблюдающего врача и двух санитаров на случай агрессии или других неадекватных реакций со стороны больной.

Сам же связался с военным министром и кратко объяснил ему суть происходящего.

К счастью, двумя днями раньше на личной встрече он подробно разъяснил тому, чего следует ждать, а чего — опасаться.

Выбора у них не было: через двое суток Плавт придвинулся на сотнях километров океанских побережий вплотную к урезу воды, блокируя любые водные движения и попутно уничтожая всю прибрежную флору и фауну.

— Я знаю, где находится «та же вода», — убежденно заявил он министру. — Место предыдущего контакта госпожи Ю с этим существом.

— Полагаете, он ждет? Этот… Плавт? — Сухо осведомился министр.

— Убежден, — ответил Эр. — Теперь у него есть транслятор…

Он замялся лишь на один краткий миг, внезапно осознав, что говорит сейчас о единственном любимом существе в целом свете. И твердо продолжил:

— Мы не имеем права игнорировать создавшуюся ситуацию. Просто потому что он гораздо сильнее.

— Насколько, по-вашему, генерал? — Уточнил министр, одновременно напоминая, что с этой минуты Эру возвращаются временно сданные им в связи с выполнением важнейшего правительственного задания полномочия генерал-командора.

— Полагаю, существо, которое мы называем Плавтом, может считаться новым богом планеты. Например, при определенных обстоятельствах оно, вероятнее всего, способно изменить траекторию орбиты Отчизны.

Министр промолчал. Он был впечатлен услышанным. Эр же впоследствии не раз вспоминал эту сцену, как и все прочие события последних дней вокруг Уты Ю, ординарного сотрудника Университета, вплоть до ее обретения себя в иных мирах как последней Звезднорожденной в истории цивилизации рефлексоров.

А пока у него оставалось только прошлое, и уже совсем не виделось шансов на будущее. Потому что реальность командора Эра, его единственное настоящее, с которым его еще связывала Ута, разваливалась прямо на глазах.

* * *

Бежавший в конфедерацию «аграриев» профессор Оптон Раку получил все, о чем только мог мечтать ученый и исследователь его научного масштаба.

В отличие от Трех Столиц лидеры конфедерации остро чувствовали опасность, исходящую не только из космоса, но и от океана. И делали все возможное, чтобы эту опасность предупредить, а затем — попытаться превратить в своего союзника.

В процессе создания подводных лабораторий — прототипов будущих городов на океанском дне, где планировалось укрыть от предстоящей космической катастрофы если не большую, то во всяком случае лучшую часть населения конфедерации — «аграрии» обнаружили прежде неизвестного обитателя планеты столь огромного, что следовало как можно тщательнее изучить этот возможный ресурс для спасения жизни на Отчизне.

Программа была запущена, средства привлечены, и оставалось лишь ждать результатов труда многих тысяч ученых, исследователей, глубоководников, добровольцев и заезжих светил, одним из которых и стал непризнанный гений Трех Столиц профессор Оптон Раку.

Объявившись у «аграриев», Раку был поражен и восхищен уровнем разработки проблемы по имени Плавт.

«Аграрии» вели пристальное изучение океанского сверхбентоса. И прежде всего — основных очагов формирования его наиболее развитых фрагментов, располагавшихся вокруг подводных геотермальных вулканов, фактически в оазисах горячей воды с ее постоянным притоком из недр.

Вулканы нередко встречались на океанском дне в виде конусовидных холмов, спрессованных отложениями различных солей серы весьма впечатляющих размеров — диаметром до трехсот метров и высотой до двухсот.

Трудность изучения Плавта, как в скором времени стали называть сверхбентос в честь одной из древних океанских божественных сущностей, состояла в том, что его колонии в силу своей природы предпочитали формироваться и развиваться на больших глубинах.

Раку уже давно предполагал, что Его Подопечный, как он ласково именовал за глаза Плавта, — древнейший из сохранившихся видов планеты. Он считал, что Плавт ведет свою родословную еще из времен, предшествующих Блицу — катастрофической Сверхвспышки на одной из соседних с Отчизной звезд, в ходе которой планету облучил столь плотный и мощный поток гамма-лучей, что почти вся жизнь на ней погибла.

Почти вся — кроме некоторых видов морских обитателей и пещерных жителей. Они и стали основой формирования посткатастрофической Биосферы-2 на Отчизне, в том числе и предков самих рефлексоров, ведущих начало своей истории от мелких и невзрачных насельников подземных пещерных систем: членистоногих и жаброногих рачков.

Предками же Плавта стали обитатели глубоководных впадин. В отличие от полностью погибшей биомассы водяной толщи и шельфов они сумели укрыться от излучения Сверхвспышки или приспособиться к нему в силу запаса прочности своей примитивной биологии. И сегодня Оптон Раку с восхищением наблюдал результаты эволюции невероятного существа.

Спустя несколько миллионов лет после Блица его колонии бактерий уже стали устанавливать симбиотические связи, овладевать искусством совместных действий, после чего от примитивных колоний перешли к более высокому способу организации — как земные вольвокс или пандорина харьковская — и в итоге, после мучительной эволюции, трансформировались в сложнейший многоклеточный полиорганизм, состоящий из высокоспециализированных тканей.

Во многом тому причиной была и повышенная мутабельность всех организмов Отчизны, уцелевших после Блица. Но будущий Плавт опережал все аналогичные колониальные формы жизни, научившись формировать органоиды — многоклеточные структуры, специально предназначенные для выполнения определенных функций.

Ознакомившись с полным массивом документации по исследованиям «аграриев», Раку испытал чувство, близкое к эйфории. Именно в приобретенной способности отращивать специализированные органоиды эксцентричный профессор увидел вероятность обнаружения у Плавта начатков сознания, пусть и на примитивном уровне.

— При его способности к развитию с постоянной параллельной самоорганизацией он способен за считаные годы преодолевать такие эволюционные барьеры, что и не снились ни одному живому существу на Отчизне, — прошептал Раку, откладывая в сторону очередные графики видоизменений подопытных фрагментов Плавта, полученных в подводных лабораториях «аграриев».