Читать интересную книгу Лесные дали - Иван Шевцов

- Не у всех же так, - осторожно заметил Ярослав.

- Я говорю о себе. У всех по-разному складывается жизнь, и каждый по-своему ее воспринимает. А вот скажи, Слава, можно так, чтоб на душе всегда был праздник? И в самые что ни есть будничные будни?

- Нужно. Так должно быть. Это и есть жизнь, - ответил он глухо.

- Праздник - это, наверно, когда душа поет, когда веришь людям и разделяешь их радость и горе, когда рядом с тобой человек, друг, без которого ты не можешь жить… Наверно, это и есть счастье. Так?

Она остановилась, и вновь их руки соприкоснулись. Сейчас перед ним была не строгая учительница, а девчонка, сбежавшая с выпускного школьного бала. И он уже не робел перед ней.

А весна буйствовала на небе и на земле, она стремительно шла к своей вершине, и лето готовилось принять от нее эстафету. Алла и Ярослав сердцами слушали и тонко понимали музыку весны, наслаждаясь извечным праздником, которого они наконец дождались.

Они вышли к делянке молодого сосняка; на фоне густо зеленеющей, почти темной рамени сосны отливали голубым лоснящимся цветом. Терпко пахло хвоей и солнцем. Деревья дремали в предвечерней истоме. В чаще верещал зяблик.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ЛЕТО

Глава первая

Цвела рожь. Сизые, как оперенье голубя, волны плавно катились вдаль, к голубой опушке молодого сосняка, и не разбивались с ходу, а тихо гасли, исчезая бесследно в мохнатой хвойной пучине. Сверху, над муаровой зыбью, сверкая в солнечных отблесках и колыхаясь, висела сиреневая дымка пыльцы, пахнущей летними грозами и теплыми дождями. Все двигалось ритмично и слаженно, рождая в душе музыку, раздольную и проникновенную, как Первая симфония Калинникова.

Пожалуй, ничто так не напоминает море, как цветущая рожь.

Открытый лесхозовский "газик" неторопливо бежал по опушке леса, и сидевшему рядом с шофером Виноградову волнистая рожь напомнила крымский берег и дом отдыха, в котором он собирался провести свой отпуск. Он все еще не мог успокоиться после недавнего бюро горкома, где его критиковали сильно и в решении записали: указать директору лесхоза на слабый контроль с его стороны за работой лесничих. Виноградов мрачнел, вспоминая выступления членов бюро, острые и едкие слова, брошенные в адрес лесного хозяйства. "Виноградов в лесу не бывает и потому не знает, что там творится". Кто это сказал? Кажется, председатель горсовета. "Волков боится - в лес не ходит", - бросил тогда председатель Словенского колхоза. И вообще этот Кузьма вел себя на бюро активней всех, бросал злые и колючие слова, выступал резко. Виноградов даже спросил Погорельцева после бюро: "Что вы с Кузьмой не поделили?." "А черт его знает, какая шлея ему под хвост попала", - ответил тогда Валентин Георгиевич, а про себя подумал: может, из-за Аллы? До него доходили слухи, что Кузьма Никитич неравнодушен к его жене. Петру Владимировичу запомнились ехидные слова Кузьмы: "Вот здесь товарищ Виноградов научно рассказал нам о естественной смене пород, о том, какой прекрасный подрост идет в рамени, а по-простому, в старом еловом лесу за поселком, и в березовой роще, что по ту сторону шоссе. По-моему, товарищ Виноградов располагает неверными сведениями, так сказать, сам введен в заблуждение своими подчиненными и вводит в заблуждение нас. Потому что на самом деле весь лиственный подрост в еловом лесу съели козы. а молодые елочки в березняке наполовину вырублены под Новый год". Петр Владимирович не знал, что на это ответить, потому что и в самом деле не был ни в том, ни в другом лесу. На бюро он вел себя смирно, сдержанно, покладисто, критику принимал, клятвенно обещал исправиться, "руководить конкретно", чаще бывать в лесничествах и вот теперь начал объезд с лесных владений Погорельцева. Кузьма Никитич и секретарь горкома отметили инициативную работу молодого лесника Серегина. И сегодня в лесничестве Виноградов сказал Погорельцеву:

- Хочу видеть твоего Серегина. Мне этот парень нравится: были бы все такие лесники - нам бы веселей работалось… - И добавил: - И тебя я мог бы отпустить на преподавательскую работу. Аллах с тобой: все равно ты лес не любишь.

Погорельцев тогда молча проглотил эти обидные слова: но ему нужно было время, чтоб подумать над неожиданным и столь категоричным заявлением своего начальника. Еще была надежда. Уже в машине, наклонившись к Виноградову, он сказал тоном незаслуженно обиженного человека:

- А ведь вы обещали отпустить меня нынче летом.

- А ты обещал мне навести порядок в своем лесничестве, - парировал Виноградов и нахмурился.

Погорельцев опять смолчал, выжидая более подходящего момента. Лишь спросил:

- Сейчас куда поедем? К Серегину?

- К Серегину потом, сначала на опытные семенники. Посмотрим, что получилось из колдовства ученых.

Опытные делянки были как раз там, где голубые сосны, в которых исчезали волны цветущей ржи. Для закладки питомников хвойных пород нужны семена, много семян. Значит, нужны сосновые и еловые шишки. Сосна и ель плодоносят через три-четыре года. К тому же в хвойных шишках нередко встречаются бесплодные семена. Сложен сбор сосновых шишек. Как достать их с высоченного дерева? Ждать, когда они сами упадут? Но, увы - шишки сосны раскрываются на дереве, сбрасывая на землю семена, а затем уже падают сами пустыми. Выходит, что достать спелую шишку можно только с низкорослой сосны, и она должна быть полноценной, здоровой. Но молодые сосны не плодоносят. А если их заставить? Известно, что поврежденное дерево начинает усиленно плодоносить. Таков удивительный закон природы: умирающее дерево спешит оставить после себя потомство. Ученые решили заставить сосны плодоносить в том возрасте, когда до шишки можно дотянуться длинным шестом. Семенные опытные сосны посадили необыкновенно редко, так, чтобы деревья не заслоняли друг друга от солнца и росли не ввысь, а вширь. Тогда крона получается ветвистой, пышной, сроки созревания во много раз сокращаются. Когда эти опытные семенные сосны достигли высоты старой яблони, у них срезали макушки. Рассчитывали, что дерево пойдет куститься вширь и быстро даст плоды. Это один метод.

Другой метод хотя и исходил из подобного же принципа, но сильно отличался от первого. К молодой, в человеческий рост сосенке прививалась ветка старой, плодоносящей сосны. По замыслу ученых, эти молодые сосны должны уже на второй или на третий год после прививки дать семенные шишки. Их можно будет доставать руками, тут и шест не потребуется. Обе эти делянки и были заложены в лесничестве Погорельцева. К ним и ехали директор лесхоза и лесничий, притом Виноградов - в первый раз. "Газик" проскочил по опушке мимо этих сосен. Погорельцев не был здесь уже два года и теперь никак не мог узнать делянку сосен со срезанными верхушками. А дело в том, что за эти два года сосны направили вверх ближние к вершине сучья, самые мощные из которых и образовали верхушки. Погорельцев беспокойно вертелся из стороны в сторону, сопел, глядя вперед, где уже кончалась опытная делянка и начинался старый бор. Виноградов думал о Черном море и не замечал беспокойства лесничего, только когда миновали опытную делянку, спросил, не поворачивая головы:

- Далеко еще? - И в голосе его сквозило нетерпение.

- Да нет, - неопределенно ответил Погорельцев и с тревогой подумал: "Что за наваждение? Как будто правильно едем, где-то здесь должны быть сосны. Не могли же они бесследно исчезнуть. Остались бы пни. Повезу-ка я его ко второй делянке, она должна быть за этим леском, слева у болотца. Это я точно помню".

Где-то впереди, должно быть в осиннике возле болотца, трижды прокуковала кукушка и умолкла.

- А, проклятая, почему бы не позади, - с шутливой досадой сказал Погорельцев.

- Не все ли равно, - нехотя отозвался Виноградов.

- Примета такая, - натянуто улыбнулся Погорельцев. - Если кукушку услышишь впереди, то все несчастья и беды у тебя впереди. А если позади, значит, все в прошлом.

- Это когда слышишь ее первый раз в году. А я уже раз десять в этом сезоне слышал, - сказал Виноградов. И немного подумав, добавил: - Но, как я убедился на опыте, кукушки, как и гадалки, врут. Не верь им и полагайся больше на самого себя.

Неожиданно Виноградов приказал шоферу остановиться и рывком легко выскочил из машины. Он заметил в лесу между толстых елей небольшое стадо коз, которые привычно пожирали молодые побеги клена, рябины и орешника. Виноградов недовольно взглянул на Погорельцева и проговорил с упреком:

- Полюбуйся. Можно сказать, успешно выполняем решение бюро горкома. Чьи козы?

- Гей! Пастух! Алло! - вместо ответа гулко прокричал Погорельцев. Грудной надтреснутый голос лесничего путался и затихал тут же в двадцати шагах в густом орешнике и мохнатых елях. Никто не отозвался. Виноградов нахмурился и строго спросил:

- Чей участок?

- Филиппа Хмелько.