Подчинившись, однако, сохранил многие права и привилегии, восходящие ко временам независимости. Один из давних правителей Полоцка, князь Андрей Ольгердович, даже величался королевским титулом… В XV веке город опять ненадолго принял роль столицы: в 30х годах князь Свидригайло Ольгердович несколько лет правил отсюда эфемерным государственным образованием — Великим княжеством Русским. Позднее Полоцк утратил черты былой самостоятельности, но обрел взамен Магдебургское право (1498) и оставался богатейшим торговым центром. Московские воеводы и прежде пытались его взять, однако эти попытки не увенчались успехом. Ахиллесовой пятой Полоцка стала религиозная рознь. На протяжении многих веков православие было в нем основой всей жизни. Но в XV–XVI столетиях на позиции православных повели наступление католики, в городе образовалась мощная иудейская община, прижились протестантские учения радикального толка. Для православного населения это создавало серьезную угрозу.
Для России взять Полоцк означало не только вернуть исконно русский город в границы русского государства, но еще и ликвидировать плацдарм иноконфессиональной экспансии у себя под боком. Кроме того, Полоцк был ключом к Западной Двине. Кто владел им, тот контролировал важный торговый путь.
Великий поход на Полоцк начался осенью 1562 года. Войска возглавил сам государь, и в будущем он станет очень гордиться этой победой. Более того, Иван Васильевич благоволил тем военачальникам, способности которых с наилучшей стороны раскрылись во время «Полоцкого взятия».
Разумеется, для столь крупного военного мероприятия должны были отобрать самых надежных и самых талантливых полководцев. Лучших из лучших. В их число попал уже немолодой А. Д. Басманов-Плещеев. Это естественно — с его-то опытом и командирским талантом! Но…
Кем он туда попал!
Его должность в армии, отправленной к Полоцку, оказалась весьма низкой — на грани оскорбления. Он числился третьим среди воевод передового полка, выше которых был поставлен еще и татарский царевич. Непосредственно под командой боярина Басманова состояло всего 513 служилых людей по отечеству — втрое меньше, чем под Нарвой{120}. Согласно иерархии воинских чинов крупной полевой армии третий воевода передового полка не попадал даже в первый десяток военачальников… Так что у Алексея Даниловича был исчезающий малый шанс как-то повлиять на ход дел, предложить собственное тактическое решение.
Собственно, вся старомосковская нетитулованная знать оказалась на вторых ролях.
В старших по чести большом полку и полку правой руки вообще нет воевод из боярских родов.
В передовом полку, помимо Басманова, Иван Васильевич Шереметев Большой числится вторым воеводой.
В полку левой руки Иван Васильевич Шереметев Меньшой — третьим воеводой.
В сторожевом полку Иван Михайлович Воронцов — третьим воеводой, если не считать татарского царевича Ибака. А если считать, то четвертым.
В ертауле Иван Андреевич Бутурлин — вторым воеводой.
«У наряда», т. е. при артиллерии, Михаил Иванович Воронцов-Волынский — вторым воеводой, Борис Иванович Сукин — третьим.
Поразительно однородная картина!
Лишь в государевом полку первым «дворовым» воеводой выступает боярин Иван Петрович Яковля.
Русская армия, двинувшаяся под Полоцк, состояла из примерно 35 000 бойцов дворянской конницы, служилых татар, казаков и пищальников, 12 000–20 000 стрельцов (столь значительное расхождение в цифрах — из-за разноречия в источниках), неизвестного количества боевых холопов при служилых людях{121}, а также посохи, как минимум в два раза превосходившей боевое ядро воинства. Артиллерия разных типов в сумме давала огромную для тех времен цифру: около 200 орудий.
Поход проходил в чрезвычайно трудных условиях. Во-первых, зимой. Во-вторых, московское командование со времен «Казанского взятия» 1552 года не имело опыта в управлении столь значительными полевыми соединениями. Поэтому на дороге все время возникали заторы, тяжелая артиллерия отстала от основных сил на неделю, к тому же не удалось предотвратить предательство. Прямо из полков сбежал за литовский рубеж окольничий Богдан Никитич Хлызнев-Колычев, отпрыск знатного боярского семейства. Он загодя предупредил врага о приближении русской армии.
Однако московская военная машина того времени обладала изрядной гибкостью и централизацией. Все эти трудности постепенно преодолевались. Огромную армию удалось привести под город, стянуть кольцо осады и дождаться прибытия тяжелых орудий. Их огнем затем были буквально снесены полоцкие укрепления. Литовцы бросили на подмогу осажденным небольшой корпус. Он появился в тылах русской армии, однако был отбит и никакой помощи оказать городу не сумел.
Передовой полк, где служил тогда Алексей Данилович, расположился на позициях в Задвинье, у Якиманской слободы, перекрывая Виленскую дорогу. Основные боевые действия шли по другую сторону реки. Отличиться было трудно. Как видно, некоторые отряды из состава полка привлекались для осадных работ на передовой. Тот же И. В. Шереметев Большой (второй воевода полка) двигал со своими ратниками «туры» в сторону полоцких укреплений, отражал неприятельскую вылазку и получил тяжелую контузию. Вылазку же успешно отбили, взяв «языка». Но был ли рядом с ним Басманов — неизвестно. Когда Шереметев выбыл из-за контузии, на его место назначили не Алексея Даниловича, следующего по старшинству, а кн. Ю. Кашина. Летопись и разряды ничего не сообщают о боевой работе Басманова под стенами Полоцка. Он остался совершенно незаметен…
Своего рода «компенсацию» за низкую должность под Полоцком Басманов получил, лишь бив челом на И. В. Шереметева Большого, ибо считал, что Ивану Васильевичу неуместно было стоять выше него среди воевод передового полка. В этой тяжбе Алексей Данилович одержал полную победу.{122}
Но незадолго до полоцкой кампании его сын Федор проиграл местническое дело князю И. Ю. Лыкову. Так что в целом род Басмановых-Плещеевых сочетал местнические «находки» с «потерьками».
Горько ли было воеводе? Рвала ли обида ему сердце железными когтями?
Наконец, судьба дала ему последний шанс на возвышение. И его-то боярин не упустил.
От Рязани к опричнине
1563-й стал годом триумфа русского оружия. Известие о взятии Полоцка прокатилось по половине Европы, вызывая страх и уважение. Одни призывали общими силами «остановить московита», другие хотели бы увидеть его своим союзником. От того времени сохранилось множество «летучих листков» — своего рода минигазет, сообщающих на разных языках о «Полоцком взятии».
Собственно, Полоцк был пиком успехов России во всей Ливонской войне. В 70х годах наша армия еще окажется способной вести наступление, брать небольшие города, вести сражения в поле, но ничего сравнимого со взятием Полоцка русские воеводы не добьются. А тогда, в 1563 м, Иван IV всматривался в чертежи дорог, ведущих от Полоцка на запад. Например, к Вильно — столице Великого княжества Литовского. У него были все основания смотреть в будущее с доброй надеждой. Да и воинство наше, надо полагать, грезило о великих одолениях: вот победоносная дворянская конница входит в литовские замки, вот православные хоругви несут по улицам Колывани…
Но ничего этого не произошло.
1564-й год надолго поставил точку в