Эллис Шатнер. Ей двадцать восемь. Среднего роста. Соломенные обесцвеченные волосы, сверкающие чернотой у корней. Глаза не серые и не зеленые. Лицо аккуратное, но не красивое. Как и фигура. Все какое-то среднее, утилитарное. Она словоохотлива и приветлива. Встречает Рэмси как старого друга. Они идут вдоль берега озера Гурон, и Эллис рассказывает, как тонула, потом хмурится, вспоминает свою жизнь в Калифорнии.
– Я не хотела возвращаться сюда, – говорит она. – Не то чтобы у меня там все было хорошо, просто… – Эллис смотрит на желтый песок под своими ногами. – Там была одна девушка. В Калифорнии. Не знаю, как ее звали. Мы нашли ее на пляже. Я и моя подруга. Та девушка лежала рядом с нами. На спине. Глаза ее были закрыты. Она была мертва несколько часов, но никто не замечал этого. Было утро, много народа. Рядом бегали дети, какая-то парочка постоянно целовалась, не замечая никого вокруг. Солнце было теплым, ярким. Люди ходили мимо мертвой девушки и думали, что она либо заснула, либо под кайфом. Кто-то отпустил по этому поводу пару глупых шуток. У нее были светлые волосы до плеч. Милое лицо. Хорошая фигура. Зеленый купальник. Наверное, она бы там так и лежала, если бы мальчик, который играл рядом с нами, не заметил, как у девушки изо рта вылезает какое-то насекомое. Он испугался, позвал родителей. Кто-то позвонил в неотложку. Приехала полиция. Люди ворчали, переходили подальше, не желая портить себе выходной день. Никто не хотел знать, что с ней случилось, кто она, как оказалась на пляже. Я слышала, как один из полицейских сказал, что таких в Калифорнии тысячи – девушек, которые ищут приключения, работу актрисы, себя, смысл в жизни, свое место. Вот тогда я и решила вернуться домой. Потому что… Потому что я была точно такой же девушкой. Не лучше и не хуже. Я тоже хотела стать актрисой, тоже искала приключений, смысл жизни, себя, свое место… Я видела, как девушку увозят коронеры, и чувствовала, как все мои мечты и надежды становятся призрачными, зыбкими. Все мы – девушки, приезжающие в Калифорнию, – словно крохотные корабли в открытом океане, которые отчаянно ищут маяк, чтобы добраться до спасительной суши. Но почти все корабли налетают на камни.
– Ты тоже налетела на камни? – спрашивает Рэмси.
– Будь что-то иначе, я бы не вернулась.
– Но твое лицо кажется мне знакомым.
– У меня было несколько второстепенных ролей, – Эллис краснеет, смотрит себе под ноги.
– Почему ты стыдишься? – спрашивает Рэмси.
– Потому что… – она нервно кусает губу. – Потому что мне обещали хорошую роль. Мне казалось, что я почти получила ее… Но… – Эллис смолкает, закуривает.
– Назови мне фильмы, в которых ты снималась, – просит Рэмси.
– «Океан роз». «Ненависть». «Острые шипы».
– Нет. Я их не смотрел.
– У них не было успеха.
– Но лицо мне твое знакомо. Я уверен, что знакомо. – Рэмси вспоминает свою маленькую коллекцию порно на восьмимиллиметровой пленке. Эллис смотрит ему в глаза, и ему кажется, что она может читать его мысли. – Есть ведь и другие фильмы, о которых ты не сказала, верно? – Эллис молчит. – Я уверен, что есть. У меня с детства осталась небольшая коллекция, и там…
– Никто в этом городе не знает об этом, – спешно говорит Эллис. – Я убедила себя, что никто во всем мире не знает. – Она снова смотрит Рэмси в глаза. Пытливо, вкрадчиво.
– Не волнуйся, – натянуто улыбается Рэмси. – Если бы я писал обо всех, кто снимается в порно, то на это у меня не хватило бы жизни.
– Это была случайность.
– Я понимаю. У тебя не было денег, или же тебе пообещали роль.
– Роль. Они сказали, что это для частной коллекции. Сказали, что фильм увидят лишь несколько человек. Я снималась только с девушками. Тогда мне казалось, что это не так зазорно, как сниматься с мужчинами…
– А обещанная роль? Ты получила ее?
– Да.
– Значит, не все так плохо. Я лично знал пару знаменитых актрис, которые в начале карьеры за роль второго плана делали куда более грязные вещи.
– Но они стали знамениты, а я нет.
– Здесь как в лотерее.
– Никогда не везло в лотерее, – Эллис улыбается, поднимает с земли черный камень, показывает Рэмси. – Раньше здесь таких не было, – она меняет тему разговора, переключаясь на местного сумасшедшего по имени Хьюз Мирна, который считает, что в это озеро упал НЛО и теперь весь город подвержен воздействию радиации. – Чудак, правда? – спрашивает Эллис, снова пытливо заглядывая Рэмси в глаза. Он пожимает плечами, спрашивает разрешения забрать найденный Эллис камень. – Тоже хочешь стать чудаком? – смеется она.
– Хочу отправить его знакомому геологу в Нью-Йорк, чтобы он сказал мне, что это за камень, – говорит Рэмси.
Они вместе идут в почтовое отделение, и Эллис расспрашивает Рэмси о его прошлой жизни. Он скован в воспоминаниях о жизни в бытность журналиста в Нью-Йорке, но щедр на рассказы о времени, проведенном в индейской резервации.
– Похоже, у нас обоих есть свои скелеты в шкафу, – улыбается Эллис.
– Ты это о чем?
– Ну, у меня тот фильм, у тебя пейот.
– Ты знаешь о мескалине?
– Я восемь лет жила в Калифорнии. Забыл?
* * *
Ответ из Нью-Йорка приходит неделю спустя. Знакомый геолог пишет Рэмси, что не может определить происхождение камня. Пишет, что, скорее всего, это осколок метеорита. Спрашивает, где Рэмси нашел его.
– Ну, и что ты думаешь обо всем этом, Маленький Вождь? – спрашивает Рэмси Огиманса. Индеец молчит, лишь задумчиво разглядывает крохотную черную статуэтку, которая раньше была указательным пальцем созданной Сандро Димарко статуи. – Таких камней на берегу озера много, – говорит Рэмси.
– Они тоже во что-то превращаются? – спрашивает Огиманс.
– Я не видел.
– А мертвая девушка?
– Эллис? Ну не такая уж она и мертвая…
– Ты сказал, что она утонула в озере и не дышала четверть часа.
– Вот только не надо говорить мне, что ее душа покинула тело, и на ее место вселился злой дух.
– Она так важна для тебя?
– Нет. Это просто женщина.
– Но ради этой женщины ты уничтожил свою коллекцию порно.
– Давно пора было. К тому же Эллис не хотела, чтобы фильм, где снималась она, находился в этом городе…
– Она попросила, и ты сжег то, что всегда называл частью себя, – Огиманс смотрит Рэмси в глаза. – Сколько раз я просил тебя об этом? Нет, Большой Джин, эта женщина имеет над тобой власть. Ты уже впустил ее в свой дом. А в свою постель?
– Это ничего не меняет.
– Как знать, Большой Джин. Как знать… – Огиманс достает курительную трубку, достававшуюся ему от отца, и предлагает побыть немного наедине со своими мыслями.
В эту ночь индеец так и не ляжет спать. Когда выкуренные травы позволят сознанию вернуться в тело, Рэмси найдет Огиманса на берегу озера Гурон. Будет раннее воскресное утро. По пояс раздетый индеец стоит у кромки черной воды и ждет, когда встанет солнце, словно бросает вызов окружившим его сумеркам. Рэмси так и не решится подойти к нему. Он вернется в свой дом и ляжет спать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});