Вдруг нечто с рычанием выскочило из кустов, сверкнули белые зубы.
Ильяна в ужасе отскочила назад, но на сей раз тревога была ложной — это Малыш разыскал ее. А сзади послышался уже треск сучьев, ржание дядиной лошади. Да, это отец спешил ее разыскать…7 Ильяна тяжело дышала. Руки и ноги ее совершенно онемели, она вся испачкалась грязью. Она почувствовала страшный холод. Отец, соскакивая с лошади, торопливо успокаивал ее, говорил, что все нормально, теперь можно не волноваться… Ильяна тоже что-то бормотала в ответ — можно не беспокоиться, все в порядке, вот только она нашла полузахлебнувшегося мальчика, ему нужно как-то помочь.
— Боже! — пробормотал отец.
И Ильяна уловила мысль находящейся сейчас далеко матери, та почему-то хотела, чтобы мальчика сбросили обратно в ручей, чтобы он захлебнулся окончательно.
— Нет! — закричала Ильяна, страстно желая, чтобы мама оставила всякую мысль об убийстве.
И вдруг все словно оборвалось! Отец схватил паренька за ворот рубахи, ее за руку, и поволок их, бормоча, что обоим им тут делать нечего…
* * *
Мальчик что-то рассказывал заплетающимся языком, волшебная сила словно выдохлась, дом Саши догорал, все сразу будто перевернулось. Петр старался понять, что же все-таки произошло. Может, Саша услышит его мысли и постарается все объяснить?
Но Саша не слышал. Может быть, он был чем-то очень занят, а может, плохо себя чувствовал после схватки с огнем за свои книжные сокровища.
Может быть, его оставило волшебство.
— Что-то твой дядя не слышит меня! — пожаловался Петр дочери.
— Может, он сейчас обменивается мыслями с мамой! — отозвалась Ильяна, — ведь она… пап, она… нет, не могу сказать…7 Она хочет убить его!
Петр испуганно потряс дочь за плечи, желая удостовериться, что она не бредит. Одновременно он приказал Малышу стоять возле головы мальчика, чтобы в случае каких-то враждебных действий пес мгновенно прокусил горло незнакомцу. Петр ужаснулся виду дочери — она была покрыта грязью, промокла до нитки, хотя сам он выглядел нисколько не лучше.
Конечно, ее нужно поскорее отвести домой! Кажется, Саша что-то рассказывал ему о витающих в воздухе старых заклятиях, которые, когда придет время, могут привести целую цепь несчастий. Уж не сейчас ли настал момент для этого? То, что случилось за последние несколько дней, разрушило весь жизненный уклад Кочевиковых, и Петр не был уверен, что на этом их злоключения не кончились.
Ничего удивительного нет в том, что Эвешка загодя почувствовала приближение беды, и поспешила убраться подальше. Возможно, она решила, что это все из-за нее. В этот момент Петр пожалел, что не родился на свет чародеем.
— Дядин дом сгорел? — раздался слабый голос Ильяны.
— Боюсь, что от него мало что осталось! Такой кострище был! Видишь, искры больше не летят… Значит, все кончилось…
Петр смахнул со лба намокшую прядь волос, — а кого это ты нашла?
— Не знаю! — Ильяна присела на корточки и заглянула в лицо утопленнику. Петр заметил про себя, что это довольно ладный парень.
Бедняга. Как он попал сюда? По возрасту — лет на пять старше Ильяны. И одежда на нем непростая — с вышивкой золотыми нитями. Больших денег стоит!
Уж точно не крестьянский сын! Петр встал на колени и провел ладонью по лицу паренька:
— Сынок, ты меня слышишь? Ты кто? Как тебя зовут?
Парень медленно раскрыл веки и мутным взглядом уставился на Петра.
— Евгений! — пролепетали с усилием посиневшие губы, — Евгений Павлович!
— Откуда ты?
— Из Киева!
— А, может, и далече живешь, дальше Киева? Тебя, наверное смыло водой и принесло сюда? Но в лес-то ты как попал?
Но глаза уже закрылись, бледные губы плотно сжались — отрок потерял сознание.
Может быть он притворился, потому что ему не понравился вопрос?
— Нужно бы огонек развести, — предложила Ильяна, лязгая зубами, — он же посинел весь, надо хоть немного его согреть! Да и сами обсушимся!
Какой там костер, подумал про себя Петр, нужно бы этого парня к Саше поскорее дотащить, он разгадает, что это за птица и как она долетела до них. Вдруг здесь какая-нибудь опасность?
— Но как же высекать огонь на доме, мышонок? — сказал Петр, чтобы как-то замаскировать свое желание, — он прекрасно согреется на лошадиной спине! Живое тепло лучше всякого костра! К тому же нужно быстрее домой, может, дяде тоже нужна наша помощь! Лучше помоги подсадить его на лошадь и привязать седлу. А то еще свалится по дороге, свернет шею, чего доброго! Ты легче, потому посадим его на твою лошадь!
Отец и дочь взвалили утопленника на лошадь, причем та стала всхрапывать и топтаться на месте.
Впрочем, только через такие мытарства лежал путь к спасению для него, для Евгения Павловича!
* * *
Эвешка подняла парус на лодке, который сразу распрямился под ветром.
Отлично, попутный ветер, подумала она, а то уж парус насквозь промок от дождя. Плохо только, что ветер был переменчивым, и женщине то и дело приходилось опускать парус, когда ветер вдруг начинал дуть в лицо. А ведь нужно было еще и за веслами следить! Она ненавидела эту темную воду, в которой ее могла поджидать и мель, и затонувшее бревно, ставшее на торец и могущее в два счета пропороть днище лодки. Словно природа ополчилась на Эвешку за все ее прошлые грехи!
Но лучше пока не думать о плохом! Вода швыряла лодочку из стороны в сторону, и вдруг Эвешка догадалась — река хочет получить ее тело обратно!
В этот момент ее мозг уловил чьи-то далекие мысли. она сразу поняла, кто это был. Но ведь они боялись ее — Саша боялся, Ильяна чуралась, даже Петр, и тот не всегда доверял ей.
Наконец подул попутный ветер. Эвешка подняла парус и облегченно вздохнула. Только тут она почувствовала холод — да еще и струи дождя хлестали ее тело, точно плети.
* * *
Саша лихорадочно бросал поленья в печь. Рядом, в углу бани, где они были, беспорядочной грудой еще были свалены дрова. Пол был заляпан отпечатками ног — чтобы сказала Эвешка, увидев такое безобразие! Петр и Ильяна, стуча зубами, внесли спасенного отрока. Петр уже поставил на плиту большой медный котел с водой. Тут же лежала стопка чистой одежды — нужно помыться всем.
Саша спрятал свои книги надежно — в погребе, под боком у домового. Там уж до них никто не добьется, даже возможный пожар! Покуда Петр и Ильяна отсутствовали, он догадался, кого они привезут домой, и все надеялся, что ошибся в своих предположениях.
Эти колючки, шипы… Шипы с золотыми листьями. И кровь…
Умирающая Сова…
Это не волшебство. Это память. Перед глазами Саши так и стоял Черневог. И этот ужасный камень.
А Петр лежал в кустарнике, в кромешной темноте. И его белая рубашка… рубашка на фоне темных ветвей.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});