Глава 11
Вторжение в Грецию и марафонская битва
В биографии великих завоевателей важное место занимает одно из сражений, которое превосходит все другие по значимости и известности. В случае с Ганнибалом это битва при Каннах, Александр Македонский прославился битвой при Арбеле. Для Цезаря главным сражением была битва при Фарсалии, для Наполеона – Ватерлоо. В определенной степени Ватерлоо для Дария стала Марафонская битва. Место битвы представляло собой прекрасную равнину в 12 милях к северу от греческой столицы – Афин. Битва явилась финалом великого противоборства между Дарием и греками.
Расширение Персидской империи со времени восшествия на престол Кира происходило на запад, пока не уперлось в границы Азии на берегах Эгейского моря. Берега и острова этого моря были заняты греческими городами и царствами. Население региона, проживавшее на европейском и азиатском берегах, говорило на одном языке и отличалось энергией, интеллектом и высокой духовностью. Греков азиатского берега покорил Кир, их царства были присоединены к Персидской империи. С начала своего правления Дарий жаждал продолжить аннексию и послал группу разведчиков к берегам Греции. Однако он отложил осуществление своих планов, решив сначала завоевать Скифию, расположенную к северу от Греции, вероятно полагая, что потом будет легче завоевать саму Грецию. Прочно обосновавшись в Скифии, он охватил бы с фланга территорию Греции, что обеспечило бы его армии успех.
Этот замысел провалился. Тем не менее, после отступления из Скифии Дарий не переправил все свои войска с европейского на азиатский берег Босфора. Он оставил во Фракии крупные силы, и его военачальники постепенно закрепились на этой территории и готовились к новым завоеваниям. Они стремились расширить свои владения то путем переговоров, то силой и добивались успехов или терпели поражения, прибегая к тому или иному способу.
В одном весьма неординарном предании рассказывается о попытке переговоров с Македонией на предмет возможного подчинения этого царства персам без применения силы. Верховный военачальник армий Дария во Фракии, которого, как мы знаем из предыдущей главы, звали Мегабиз, послал в Македонию семь персидских воинов, но не за тем, чтобы призвать македонцев к безоговорочной капитуляции персам, и не за тем, чтобы предложить добровольный союз с Персидской империей, а за тем, чтобы навязать им нечто среднее. Это среднее следовало предъявить македонцам в форме предложения, но столь навязчивым и безапелляционным способом, который нередко использует могущественный тиран, делая предложение слабому и беззащитному государю.
Семь персидских воинов отправились в Македонию, которая, судя по карте, располагалась к западу от Фракии и к северу от других греческих государств. Македонский царь Аминтас оказал им почетный прием. Однажды днем персов пригласили на праздник во дворец Аминтаса. Отчасти разгоряченные вином, они пригласили придворных дам в свои апартаменты. По словам персов, они хотели познакомиться с женщинами.
Аминтас заметил, что это противоречит обычаям и правилам его двора, но, поскольку царь несколько опасался гостей или, точнее, мощи грозной державы, которую они представляли, и стремился любым способом избежать провоцирования ссоры с ними, он согласился с их просьбой. Дамы отправились к персам, пошли неохотно, смущенные.
Персы, становясь под воздействием вина все более возбужденными и назойливыми, вскоре стали в непристойной и развязной манере расхваливать женские достоинства приходивших к ним дам, повергая тех в смятение. Затем они принялись приставать к женщинам так нагло и вести себя с ними во всех отношениях столь непристойно, что вызвали тревогу и возмущение всего царского двора. Царь тоже был весьма удручен поведением гостей, но боялся урезонить их. Сын царя, энергичный и решительный молодой человек, явился к отцу в крайнем возбуждении и попросил его удалиться с праздника, предложив взять ответственность на себя. Аминтас с большим трудом дал себя уговорить и, уходя, предупредил сына, чтобы тот избегал опрометчивых действий и насилия. Как только царь ушел, царевич придумал предлог, при помощи которого вызвал дам из апартаментов персов на короткое время, пообещав, что они скоро вернутся. Он отвел женщин в их апартаменты, а затем выбрал столько же высоких и привлекательных юношей, переодев их в женские платья. Каждому юноше был дан кинжал, который следовало спрятать под одеждой. Эти мнимые дамы пришли к персам, которые не заметили подмены. К вечеру они совсем опьянели. Как и прежде, персы стали приставать к дамам, на этот раз мнимым. Когда персы распоясались до предела, юноши по знаку царевича закололи их кинжалами на месте всех до одного.
Мегабиз послал гонца справиться о том, куда пропали семь его воинов. Однако македонский царевич ухитрился подкупить гонца щедрыми дарами и уговорить его передать Мегабизу ложную, но не вызывающую беспокойства весть о семерых воинах. Возможно, Мегабиз не был столь легковерным, если бы его внимание не отвлекал мятеж в Ионии, поднятый Аристагором и Гистиэем.
Ионийский мятеж отсрочил на некоторое время осуществление планов Дария по завоеванию Греции, но эта отсрочка способствовала в конечном счете тому, что вторжение на землю Эллады стало неизбежным, поскольку Афины – в то время один из главных и могущественных греческих городов – были причастны к мятежу. Афиняне направили в помощь Аристагору и Гистиэю войска, и объединенными силами греки взяли штурмом и сожгли город Сарды. Когда об этом узнал Дарий, его обуял гнев, ведь афиняне осмелились вторгнуться в его владения, помогли мятежникам и разорили один из его самых крупных городов. Дарий, как утверждают, велел каждый день вызывать к себе раба, который провозглашал: «Помни об афинянах!»
Дарию благоприятствовало то обстоятельство, что среди греческих государств не было единства, не было единого командования вооруженными силами этих государств на суше и на море. С другой стороны, несколько городов с прилегающей территорией формировали множество отдельных государств, более или менее связанных в конфедерации или союзы, но остающихся независимыми и даже враждебными друг к другу. Далее, помимо споров между государствами, существовали противоречия в них самих. В них происходило противоборство за преобладание монархических или демократических принципов государственного устройства. В разных городах приходили к власти деспотические военные правители, и, после того как они правили некоторое время своими подданными железной рукой, народ восставал и свергал их с тронов. Такие восстания происходили постоянно, часто в сопровождении удивительных и романтических поступков, которые обнаруживали в тех, кто их совершал, поразительное сочетание сообразительности и проницательности с наивностью и безрассудством, столь характерными для того времени.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});