Но тогда мы об этом не думали. Мы не предполагали, что одноразовых тарелок не хватит, что пластиковая ель с трудом подходит на роль центрального украшения комнаты, что гостиная размером со спичечный коробок не сможет вместить целую толпу.
По мере приближения к Рождеству наш список гостей разрастался. Даже в рождественское утро несколько раз звонил телефон – новые приятели, шапочные знакомые:
– Мы слышали, вы устраиваете рождественский ужин. Найдется местечко еще для пары человек?
В праздничный вечер все собрались, перезнакомились, наполнили тарелки едой и расположились на полу. Комната гудела от голосов двадцати человек, рассказывавших свои истории: кто-то путешествовал по Азии, кто-то трудился волонтером в Китае и Гонконге, а кому-то просто было одиноко.
Когда все разделались с ужином, кто-то затянул: «Тихая ночь, святая ночь, стихло все, и так светло…» Все подхватили песню. Она закончилась. Потом кто-то снова запел: «В далеких яслях нет колыбели, и сладко дремлет младенец Иисус…»
Мы все были подобны Марии, Иосифу и Иисусу, оказавшись вдали от семей и друзей. Мы были неприкаянными скитальцами, как и они. Они пошли на великое дело, чтобы изменить мир. А мы играли свои маленькие роли, чтобы сделать то же самое.
В той крохотной гостиной на тридцатом этаже высотки в суматошном Гонконге к нам неожиданно пришло Рождество. Это был великий дар для всех нас. Для бродяг и добровольцев, собравшихся вокруг маленькой елки, это была святая ночь.
Марла Стюарт КонрадПолуночный подарок
Доброта возможна повсюду, где есть человеческое существо.
Сенека Луций Анней, древнеримский философ
Я увидела его, когда распаковывала коробки с новыми товарами в подсобке универмага Аткинсона. Пальто моей мечты! Сколько я листала каталоги в поисках сногсшибательной модели, которая попалась мне на глаза в одном журнале! Но все было не то, пока не появилось оно.
Шерстяной воротник, фасон «принцесса», аромат роскошной золотистой замши – оно было именно таким, как я себе представляла. Оно село на меня идеально. Я примерила его и закружилась у трехстворчатого зеркала, как модель на подиуме, кутаясь в его великолепные мягкие складки. В таком изысканном наряде мне никто не дал бы мои шестнадцати лет.
Я взглянула на ценник и отдернула руку как ошпаренная. Ого! Не знала, что мы продаем такие дорогие вещи. Даже если бы я воспользовалась скидкой для сотрудников, мне пришлось бы отдать за пальто все сбережения, которые я так долго копила.
Я знала, что покупать себе подарки на Рождество не очень хорошо, но родным я давно все купила. Мы с мамой уже обсуждали, что мне нужно взять пальто у Аткинсона. Я его заслужила, работая все летние каникулы и еще осенью по выходным. Тем более пальто моей мечты само нашло меня!
И все же я казалась себе эгоисткой. Я не могла выкинуть из головы библейский стих, о котором мы говорили на прошлом молодежном собрании. «Более благословен не тот, кто получает, а тот, кто дает». Эти слова преследовали меня весь день. Я пришла к христианству всего пару лет назад, но все это время училась и росла. Я хотела жить так, чтобы своими деяниями славить Спасителя наших душ. А еще я хотела пальто своей мечты.
На следующее утро я по-новому взглянула на свою подругу Летицию Робинсон. Она вошла в школьный автобус со своим братом Джеромом, который играл в одной футбольной команде с моим братом. Затем в автобус поднялись две ее сестры, а четверо младших детей из их семьи махали им вслед с полуразвалившегося крыльца. Казалось, их деревянный домишко может легко сдуть сильный порыв ветра. Ни на ком из них не было зимней одежды, хотя уже стало холодно. Я обратила внимание, что Летиция носит то же самое платье, которое она надевала вчера и позавчера. Если подумать, я вообще не видела, чтобы она одевалась по-другому.
За обедом я спросила у родителей о семье Летиции.
– Я слышала, что ее мать работала на фабрике. Ну, на той, что недавно закрылась, – сказала мама.
– А чем занимается ее отец? – спросила я.
– Ничем, дорогая, – папа взглянул мне в глаза. – Он алкоголик. Он то выходит из тюрьмы, то садится снова. Должно быть, все деньги, которые зарабатывает их мать, уходят на его выпивку.
– Интересно, каким у них будет Рождество? Будут ли у них хоть какие-то подарки? – мой брат Гэри был гораздо добрее, чем я. Пока я собиралась купить пальто своей мечты, он думал о других.
Я ушла из-за стола, сказав, что мне нужно делать уроки, но на самом деле мне стало неловко и стыдно. Задачи по геометрии не помогли отвлечься от мысли, засевшей у меня в голове.
В ту ночь мне приснилось, как семья Летиции встречает Рождество под голой елкой. Я увидела, как малыши бродят по снегу, жалобно заглядывая в наши окна и дрожа от холода, пока мы распаковываем один подарок за другим. Проснулась я с решимостью сделать то, что должна, – или то, чего от меня хотел бы Иисус.
За завтраком я собралась с духом и выпалила свою идею. Но она пришла в голову не только мне. Мне даже показалось, что все остальные дожидались моего прихода. И тогда мы составили план действий.
Мы с Гэри понаблюдали за братьями и сестренками Летиции и Джерома, определили их пол, возраст и примерный размер одежды. Канун Рождества наступал всего через два дня, и времени было в обрез. После школы мы сверили наблюдения и подсчитали наши сбережения. Мы с братом хотели купить подарки на свои деньги.
В субботу Гэри отправился покупать мяч для Джерома и игрушки для младших детей Робинсонов. Я купила всем простую, но теплую одежду по своей скидке у Аткинсона. Целых восемь нарядов по цене одного пальто! Эта мысль облегчила мою печаль от расставания с мечтой. Мама и папа добавили к нашему набору варежки и шарфы для детишек и их родителей.
Я завернула подарки и украсила их наклейками: «Летиции» или «Малышу». На каждой наклейке стояла подпись: «От тех, кто любит тебя». Гэри сложил подарки в огромную коробку и погрузил ее в наш универсал.
В канун Рождества мы, как обычно, отправились в церковь, чтобы зажечь белые свечи и спеть гимн о «чудесном даре». Я думала о том драгоценном даре, который давным-давно принес в мир младенец Иисус, и чувствовала, как меня переполняют тепло и умиротворение. В ту благословенную ночь наш маленький дар тоже казался священным.
Дома мы пили горячий шоколад, любуясь мигающими огоньками гирлянды на елке, и ждали – но на этот раз не прихода Санта-Клауса. Нужно было дождаться, пока в доме Летиции все лягут спать.
В полночь мы надели теплые куртки и вчетвером уселись в машину. На подъезде к дому папа выключил фары, и мы бесшумно приблизились к домику.
Гэри, самый быстрый из нас, схватил коробку и припустил через двор, чтобы положить ее на крыльцо. Стояла кромешная тьма, и мне не было его видно, зато я все слышала. Тишину разорвал звонкий собачий лай. Большая немецкая овчарка выскочила из-за угла, и Гэри побежал со всех ног. Я открыла ему дверцу, и он успел вскочить в машину прямо перед носом у пса.
В первый день занятий после рождественских каникул, Гэри подмигнул мне со своего сиденья в автобусе. Он напоминал, что надо сохранить невозмутимый вид, когда мы подъедем к месту нашей полуночной вылазки.
Джером, Летиция и остальные шесть ребятишек были одеты в наши подарки. Наряды сидели так, будто были сшиты специально для них.
С того Рождества прошло много лет, но я не забыла о нем и, надеюсь, не забуду никогда. Я долго искала пальто своей мечты, но совсем не жалела о том, что не купила его. Теперь я уже и не помню, как оно выглядело. Зато прекрасная улыбка Летиции Робинсон, щеголяющей в новом свитере, навсегда осталась в моей памяти. В то Рождество я познала радость быть тем, кто дает.
Тарин Р. Хатчинсон