Читать интересную книгу Найти тебя - Санта Монтефиоре

— Смерть мистера Монтегю, очевидно, стала для всех вас полной неожиданностью. Однако я бы предположил, что он ее очень тщательно спланировал. Мне жаль, что он держал вас всех в неведении. Возможно, мне следовало вам что-то рассказать раньше. — Адвокат почесал бороду.

— Вы не могли злоупотребить доверием своего клиента, мистер Скрунтер, — дипломатично произнес Арчи. — Мы все понимаем.

— Если бы я знал, что избавлю вас от всех этих забот, то нисколько не колебался бы, — добавил мистер Скрунтер.

Возвращаясь на машине домой, Памела сидела молча, глядя в окно. Теперь, по крайней мере, им был известен его мотив, каким бы непостижимым он ни казался. Арчи сжимал руль автомобиля: над Пендрифтом неожиданно нависла серьезная угроза. Он надеялся обратиться за помощью к Монти, но теперь ее ждать было неоткуда, разве что с небес. Его жена не призналась ему, что придала огласке их денежные проблемы. Разве она могла догадаться, что он и сам был не прочь сделать то же самое? Он чувствовал себя обессиленным от одной только этой мысли, но отчаяние не оставляло ему альтернативы. Сейчас он не знал, что делать и к кому обратиться. Селестрия наблюдала за каплями дождя, которые, извиваясь, скользили по оконному стеклу, а мелкий дождь падал из серых туч, низко висящих в небе. Атмосфера уныния царила как снаружи, так и внутри салона. Никто не проронил ни слова, все сидели, окунувшись в свой безмолвный мир, пытаясь примириться с неожиданной информацией о человеке, которого, как они полагали, хорошо знали.

— Почему он не поделился со мной? — спросила Памела спустя какое-то время. — Это меня буквально сводит с ума. Если он жив, я его сама убью!

— А ты бы поняла? — без задней мысли произнес Арчи.

— Очевидно, он так не думал, — ответила Памела. — Я не расспрашивала его о бизнесе, мы не имели привычки говорить на эту тему. Он считал, что это мужской разговор, который лучше вести за стаканчиком портвейна в конце ужина, что он с успехом и делал у Уайта. Не было никакой необходимости распространяться о делах еще и дома.

— Ты ведь не уверена до конца в том, что папа добрался и до твоих денег? — спросила Селестрия. — Да и как бы это стало возможным?

— Он ведь открыл счет, дорогая. И, конечно же, имел к нему доступ. Я никогда даже не заглядывала туда. Я просто тратила деньги, когда они мне были нужны. Твой дедушка подарил мне их, когда я выходила замуж. В ту пору это была кругленькая сумма. Я поверить не могла, что смогу когда-нибудь все истратить. И уж тем более не ожидала такого от своего мужа.

— Если мне не изменяет память, по закону этой страны, пока вина обвиняемого не доказана, он не может считаться преступником!

Селестрия рассердилась на мать за то, что та уже обвиняла ее отца в краже.

— Я позвоню в банк, как только мы доберемся домой, — сказал Арчи сквозь стиснутые зубы. — Не волнуйся, Памела, мы выясним всю подноготную.

— Я не вынесу этого, — театрально сказала она, слеза потекла тонкой струйкой по ее мертвенно-бледному лицу. — Я думала, что хорошо знаю человека, за которого вышла замуж, и в итоге потеряла все. И если он все-таки добрался до моих денег, то что мы будем делать? Как я буду платить за обучение Гарри и за наш дом? Как мы сможем без денег содержать его и, о боже, как мы будем оплачивать услуги нашего штата? Мы станем очень бедными и бездомными. Ну почему Монти не подумал об этом, когда выбросился в море?

— Он наверняка подумал и поэтому-то убил себя, — сказал Арчи. — Он просто не мог смириться с мыслью, что так всех подвел.

— А что скажет твоя мать? — воскликнула Памела. — Могу только представить себе!

— Я не собираюсь ей об этом рассказывать, — твердо сказал Арчи. — Зачем лишний раз причинять ей боль?

Памела с неодобрением подняла брови.

— Не волнуйся, я ей обо всем расскажу сама! — произнесла она с сарказмом.

Арчи скрипел зубами. Эта женщина могла положить конец его терпению. Просто удивительно, как он еще не вышел из себя. Разве она знает значение слов «очень бедный»? Вот он и Джулия действительно рисковали, по сути, потерять все, лишившись Пендрифта, и им совершенно не к кому было обратиться за помощью, а избалованная Памела что-то там кричала о бедности, казалось, напрочь забыв о своем отце-миллионере. Или она не могла сопротивляться слишком уж заманчивой возможности взять инициативу в свои руки в этой драматической ситуаций?

В ту ночь Арчи, переодевшись в своей туалетной комнате, которая соседствовала с комнатой его жены, готовился ко сну. Из граммофона доносились звуки классической музыки, гармонировавшие с приятным цветочным запахом масла для ванны, которым обычно пользовалась его жена. Все уже улеглись спать, измученные и эмоционально, и физически. Шок, который испытала Джулия оттого, что чуть не потеряла Баунси, вызвал в ней неистовство преданности. Она читала ему рассказы, обнимала при каждом удобном случае и заходила в его комнату пять раз за ночь, чтобы проверить, укрыт ли он одеялом. Самоубийство Монти было ужасным ударом для всех, но Арчи знал, что Джулия не переставала благодарить Господа за то, что море поглотило его брата и пощадило их сына. Для нее оба были каким-то мистическим образом связаны: мужчина в обмен на мальчика. Как будто в пучине моря притаился ужасный монстр, которому нужно было принести в жертву человеческую душу, — сюжет, напоминающий древнегреческий миф.

Он не спеша вошел в комнату жены. Она причесывалась, сидя у своего туалетного столика, ее взгляд был совершенно отрешенным, казалось, что она не узнает себя в зеркале. Увидев, что он вошел, Джулия моргнула и посмотрела на него.

— Дорогой, у тебя все в порядке? — спросила она, как будто только сейчас заметила, насколько встревоженным он был.

Он уверенно кивнул, но было понятно, что все совсем не в порядке. Она встала и подошла к нему. Он не сдвинулся с места, и Джулия обняла его.

— Все дело в Пендрифте? — прошептала она.

Его дыхание стало прерывистым, когда он из последних сил попытался взять себя в руки.

— Я не знаю, что и делать, — ответил он. — Я тебя разочаровываю.

— Ты меня не разочаровываешь. Пока мы все вместе, я согласна на жизнь и в шалаше.

— На самом деле ты так не думаешь, дорогая. Ведь Пендрифт — твоя величайшая любовь, которая стоит на втором месте после детей.

Она отпрянула и сердито посмотрела на него.

— После моих детей? После моих детей и тебя. Ты — моя величайшая любовь, Арчи. Запомни, я полюбила тебя прежде, чем полюбила их.

— Это так мило с твоей стороны.

— Я не стараюсь быть милой. Я стараюсь быть честной. Я бы предпочла, чтобы ты все продал и мы жили в довольстве, чем существовать вот так, в постоянном беспокойстве, редко общаясь и не видя друг друга.

— Если бы я продал Пендрифт, никто из нас не был бы счастлив. Ты знаешь это так же хорошо, как и я. Мы связаны с Пендрифтом кровными узами. Он — наша часть, словно еще один ребенок. Продать Пендрифт — все равно что отрубить себе руку или вырвать кусок собственного сердца. Ты можешь представить себе малыша Баунси или Уилфрида и Сэма в каком-нибудь другом месте? Пендрифт — это все, что они когда-либо знали. Я скорее продам картины и мебель, чем навсегда потеряю наш дом. Нет, должен быть другой путь.

— Я думаю, Арчи. Нэнни стареет. Самое время ее отпустить. Это никак не связано с тем злополучным утром или тем, что нам нужно экономить деньги. Я просто хочу сама присматривать за Баунси. Возможно, мы могли бы поселить ее в одном из домиков на ферме, дать ей небольшую пенсию.

Он с недоумением взглянул на нее.

— Ты уверена?

— Я чуть не потеряла Баунси. Он — самая большая драгоценность. Я не хочу упускать ни минуты его взросления.

Он поцеловал ее в лоб.

— Если это то, чего ты действительно хочешь, я тебя поддерживаю. Баунси лучше находиться рядом с матерью.

— Я так рада, что ты согласен со мной.

— Если ты счастлива, дорогая, то и я счастлив.

— Мы найдем способ спасти Пендрифт. Я знаю, обязательно найдем.

— Я никогда не прощу Монти за то, что он предал всех нас. Он оставил нам лишь чертову кучу проблем, шлейфом тянущихся за ним.

— А также вдову и двух детей без отца, — произнесла Джулия.

— Они выживут. Старик их мигом заберет в этот свой замок. Но что будет с нами?

— Давай пока не думать об этом, дорогой, — посоветовала Джулия, увлекая его в постель. — Лучше поспим. Все кажется хуже, когда человек устал. Давай ляжем вместе и утешим друг друга. Я благодарю Господа, что океан не забрал тебя или одного из наших детей, и так признательна, что мы живы и находимся вместе. На самом деле ничто не имеет большего значения, чем наша семья.

Они лежали в темноте, их руки были переплетены, как это часто бывало в самые первые годы их супружеской жизни, еще до рождения детей, которые потом несколько отдалили их друг от друга. Джулия уткнулась лицом в его шею, а он гладил ее волосы.