— А вот мы с Каутином всегда были вместе, пока он не нашел тут новых друзей, — печально ответил Эли. — А почему ты такой бледный? И худой? Родители часто тебя наказывают, лишая ужина?
— Мне нельзя выходить из комнаты…
— Так они запирают тебя? — ахнул Эли. — Они злые?
— Нет, мама хорошая, просто так надо.
— Ты сбежал?
Мальчик вздохнул, и Эли подумалось, что его собственная доля не так уж и тяжела. По крайней мере он в любой момент может съесть печенье, которое положила ему в дорогу Хольга, или припрятанный кусок пирога, и его не запирает хорошая мама.
— Мне уже пора обратно. — Мальчик с явным сожалением ссадил с колен вульписа.
— Ты хочешь вернуться к себе?
— Я должен.
— Постой, а как тебя зовут?
— Дикки.
— А я Эли. Сколько тебе лет, Дикки?
Тот наморщил лоб.
— Одиннадцать, кажется.
Эли помрачнел. В свои девять он и для этого мелкота. Но как странно: мальчик выглядел его ровесником. Может, из-за своей худобы и невысокого роста. Выдающейся у него была разве что шевелюра: роскошные каштановые локоны то и дело падали на лоб, и тот встряхивал ими, как один взрослый рыцарь, которого видел Эли.
— Мы сможем еще с тобой поиграть?
— Я не знаю.
— Как тебя найти?
— Он найдет, просто скажи ему, — кивнул Дикки на вульписа, и Эли снова почти обиделся.
Похоже, новый знакомый не хочет с ним играть и так отделался от него, как от маленького.
— Элиат?
Обернувшись, Эли увидел нарядную леди.
— Леди Рутвель, — он неловко слез с проема и поклонился ей.
— Почему ты ушел из зала? — спросила она, приблизившись. — Леди Анна ищет тебя.
— Хруст сбежал, а я пошел за ним, — кивнул он на вульписа, и тот возмущенно взглянул на него, оскорбленный таким враньем.
Эли почувствовал, что краснеет, что случалось с ним крайне редко. Вообще-то сейчас — впервые в жизни.
— Идем, я отведу тебя к ней, — протянула руку леди.
— Подождите, сперва я должен проститься с Дикки. — Эли обернулся и застыл: там, где только что сидел мальчик, уже никого не было.
— С каким Дикки? — удивилась леди Рутвель.
— Мальчик… он был тут.
Она посмотрела на арку, потом снова на него, и Эли понял, что его считают лжецом.
— Идем, — повторила фрейлина, и он поплелся рядом.
За руку с ней, как малыши, конечно, не пошел.
— Твоя сестра тоже волновалась, — заметила леди Рутвель.
— Алекто вечно волнуется, но больше нервничает и огрызается.
— Наверное, потому что ей нравится его величество? — подсказала собеседница.
— Да, сейчас еще больше из-за этого.
— И… она что-то собирается сделать? Как-то привлечь его внимание?
— Не знаю, — честно признался Эли.
Все эти скучные вопросы его мало волновали.
— А твоя матушка? Кажется, она часто видится с его величеством. Она не упоминала, что они делают или обсуждают?
Эли почесал за ухом. Там почему-то особенно зудело. Наверное, Каутин прав, и ему стоит чаще мыться.
— Она ему помогает.
Леди даже остановилась.
— Помогает? В чем?
— Не знаю — что-то про его хворь… или не его.
Леди продолжила путь, сосредоточенно глядя перед собой.
— Ты не можешь припомнить, добавила ли она что-то еще? Может, упомянула дело, в котором его величеству требуется помощь?
— Нет, разве что сказала что-то про свободу.
— Свободу?
— А почему вы спрашиваете? — Эли наконец сосредоточился на разговоре. — Вы тоже хотите помочь королю?
— В каком-то смысле.
Подумав, он вдруг ощутил себя неуютно. Разболтался, как девчонка.
— Скажи, а твоя мама приносит что-то на встречи? Или с них?
— Не помню, — дерзко ответил Эли, собираясь соврать, но получилось, что сказал правду: он действительно не помнил.
— Вот мы и пришли, — ласково сказала она, останавливаясь перед дверями главной залы, и присела. — Знаешь, Элиат, я хотела бы попросить тебя не говорить ни матери, ни сестре об этом нашем разговоре. Пообещаешь?
Эли понравилось, что она называет его полным именем. И вообще эта леди была очень красивой и нарядной. Но стоит ли умалчивать о чем-то перед матерью и Алекто? Все же от семьи не должно быть секретов.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Кстати, это тебе, — порывшись в элегантном расшитом эскарселе, она протянула ему монетку. — Эта одна из тех монет, которые его величество кидал в толпу во время посещения столицы. Она приносит удачу, и я хотела бы, чтобы она была у тебя.
Эли повертел ее и в конце концов решил, что в беседе не было ничего особенного, да и половина уже выветрилась у него из головы.
— Хорошо, леди Рутвель, я не скажу о нашем разговоре ни маме, ни Алекто, — кивнул он.
Та улыбнулась и, выпрямившись, повела его в зал.
* * *
— Леди Анна, — Передо мной возникли две фрейлины.
— Миледи, — слегка склонила голову я.
— Мы хотели бы пригласить вас с дочерью.
— Куда?
— На любование луной. Сегодня ночью.
Я продолжила молча смотреть на них.
— Разве вы не слышали про такой обычай?
— Нет.
Фрейлины переглянулись.
— Сейчас праздники, а, как известно, это время тайн и чудес, — начала одна из них тоном сказительницы. Именно она жаловалась на угли жаровни — леди Элейн, кажется. — А потому, помимо игр, мы гадаем и собираемся вместе, дамским кругом, чтобы насладиться прекрасным.
— И сегодня в полночь как раз такой момент, — добавила вторая, леди Томасина.
— А прекрасным нельзя наслаждаться в более подходящее время суток? К примеру, днем?
— Луну лучше всего видно в полночь, — поджала губы леди Элейн.
— Так вы придете? — уточнила леди Томасина.
Я посмотрела на Алекто, которая дожидалась меня вместе с Эли на повороте.
— Мы с леди Алекто постараемся.
— Будьте так любезны. Если, конечно, хотите стать частью здешнего женского круга, — веско обронила леди Элейн. — И да, на эту встречу мы приходим, обрядившись лишь в камизы и босиком.
— Это самый верный способ продрогнуть в замке до костей даже летом, — заметила я.
— Вы можете накинуть поверх шаль. А лицо необходимо покрыть белилами, и губы — кармином, — докончила леди Томасина.
Я едва удержала смех, представив несколько десятков дам в таком виде.
— Что ж, это очень… интересный обычай.
Леди серьезно кивнули.
— Мы будем ждать вас возле главного входа.
Одновременно отвернувшись, они двинулись к следующей даме, вероятно, чтобы одарить ее таким же приглашением.
— Чего они хотели? — спросила Алекто, когда я ее нагнала.
— Рассказать о странном обычае местных леди.
— Я сегодня останусь с вами? — поинтересовался Эли.
— Нет, тебе нельзя ночевать на женской половине. Сейчас к нам присоединится Каутин и заберет тебя.
— Что-то он не торопится, — заметила Алекто, хмуро поглядывая вокруг.
— Его нельзя в этом винить. Сегодня он достойно проявил себя и заслуживает награды.
— Заслуживает напиться?
Я промолчала.
Мы прождали довольно долго, и постепенно я начала разделять настроение Алекто.
— Что ж, похоже, его задержало важное дело, — заметила я. — Мы сами тебя проводим к мужчинам, Эли.
Тот мучительно покраснел.
— В комнатах есть Йозеф, годом младше меня. Но даже его не провожают мать и сестра.
— Быть может, мать и сестра любят Йозефа меньше, чем мы тебя, несмотря на язык, которым можно дважды обернуть все королевство, — приобняла его Алекто.
Эли страдальчески прикрыл глаза и смирился с судьбой. Отведя его в покои, мы направились к себе.
— Надеюсь, с Каутином все в порядке, — слегка тревожась, произнесла Алекто. — Он всегда такой ответственный, и сегодня лишь очень веская причина могла помешать ему выполнить свой долг перед Эли.
— И имя этой причине — достойный поединок с королем.
— Или заносчивость.
Я открыла дверь, и мы прошли внутрь. В комнате было гораздо теплее, чем в коридоре, и я с облегчением погрузилась в это тепло.