– Я и занималась до посинения, – оправдалась без малейшего раскаяния в голосе Элька. – Потом решила пробежаться по саду, чтобы окончательно не свихнуться от тоски, и увидела зверя на равнине. Это было так красиво, словно полет над зеленым морем травы. Ты когда-нибудь еще будешь оборачиваться, мне так понравилось на тебя смотреть. А погладить тебя можно будет?
Эсгал мог ожидать чего угодно от узнавшей его тайну: страха, презрения, любопытства, но никак не искреннего восхищения и нахальной просьбы погладить. От этого воин настолько опешил, что ненадолго утратил дар речи. А Элька все продолжала смотреть на него с этаким восторженно-просительным выражением на милой мордашке, и чего-чего, а страха в ее глазах не было и в помине.
– Я другой, когда оборачиваюсь, думаю иначе, – наконец, как всегда по существу, – пусть рушится небо на землю, а Гал всегда будет отвечать именно так, – сказал воин. – И не знаю, как буду реагировать на прикосновение.
– Проверим! – легкомысленно пообещала Элька, покусывая сорванную мимоходом травинку. – Только ты больше не прячь свой талант. Он может оказаться очень полезен, и команде надо это знать.
– Я не привык открываться малознакомым людям, – подумал вслух воин. Невозможная Элька раскусила его суть и теперь имела полное право знать причины, по которым он сохранял свой дар в тайне.
– Малознакомым этого точно открывать не следует, – как-то подозрительно охотно и бодро согласилась девушка, ткнув в грудь воина травинкой. – Вот только ты мясо-то нес сюда, а зверь, если сразу не закапывает про запас, тащит добычу в логово, то есть домой. Значит, ты, зверь, думал, что это твой дом. А чужим в доме места нет, там только свои. Домочадцам же доверять не только можно, но и нужно.
Воин поразмыслил, понимая, что на сей раз девчонка, как ни крути, кругом права, и кивнул.
– А значит, приходится признать, что мы все-таки стали кем-то вроде родственников. По крайней мере, с точки зрения твоего животного облика. Но одеваться я, как ты хочешь, все равно не буду, хотя готова признать тебя кем-нибудь вроде брата.
– Старшего? – с неожиданной улыбкой уточнил Гал.
– Старшего, – со вздохом согласилась девушка. – Арифметика – наука точная! Против цифр не попрешь. Но старший-то – это еще не значит самый умный. Коэффициент интеллекта от возраста не зависит! Стало быть, слушаться тебя во всем вовсе не обязательно, достаточно просто любить. Вот так-то! – задорно закончила Элька и, приподнявшись на цыпочки, звонко, от души, чмокнула воина в щеку с белой полоской шрама.
– Девчонка! – хмыкнул воин. – Все бы тебе ребячиться!
– Инфантилизм – еще не преступление, стать старой, бурчащей по пустякам кошелкой всегда успею! Меня попреками в ребячестве еще в своем мире задолбали просто вусмерть, честное слово. А Лукас вот говорит, что хаотические колдуньи вообще взрослеют медленно из-за своей магии и так непосредственно реагируют на события из-за нее же, поэтому требовать от меня серьезности нельзя! – довольно объявила Элька и, не дожидаясь, пока Эсгал скажет что-нибудь еще «радостное», живо поинтересовалась: – А что ты будешь делать с мясом?
– Не выбрасывать же, – растерянно ответил Гал, только сейчас заметив, что продолжает держать в руке здоровенный окровавленный шмат бренной плоти какого-то животного. – На углях запечем вечерком, с травками.
– Обожаю шашлык! – восторженно согласилась Элька. – Только Мири сырое мясо не показывай, а то она ужинать наотрез откажется и Макса в акцию протеста втянет.
– Хорошо! – согласился воин, понимая, что эльфийке вид кровавого куска плоти по вкусу не придется, а Шпильман так и вовсе, чего доброго, в обморок грохнется. Хорошо еще у Эльки с этим проблем нет!
– И не стоит затягивать с объяснением своей сути. Кто-нибудь может уже догадываться о ней, – неожиданно серьезно отметила Элька, вспоминая тонкие шутки Лукаса за утренней трапезой.
– Ты права, – кивнул Гал, тоже припомнив о словах мага, в которых и сам, с присущей ему подозрительностью, углядел намек на осведомленность. Колдуны – странный народ и часто знают куда больше, чем положено, потому и живут либо очень долго, либо крайне мало.
– Сегодня великий день, ты согласился со мной целых три раза! – со смешком отметила девушка. – Надо в дневнике записать или лучше нарисовать транспарант и повесить в холле!
– Как говорит Рэнд, это я, наверное, приболел. Скоро исправлюсь, – усмехнулся воин.
– Тогда выздоравливай, и мы с тобой еще поспорим! Пока, братец! Я пошла – перед обедом окунусь в озеро разочек, – беспечно попрощалась девушка и побежала по тропинке.
Гал остался стоять со странной, немного растерянной улыбкой на лице, потом его рука словно невзначай поднялась к щеке, в которую его поцеловала Элька, и осторожно дотронулась до нее.
Глава 9. Один немаловажный разговор
Ближе к вечеру неподалеку от кузни на очаровательной полянке, поросшей в меру густой, но невысокой травой – мечтой «аглицких» аристократов, помешанных на своих газонах, – воин, аккуратно сняв кусок дерна, разжег костер и, как и обещал Эльке, приготовил на углях мясо. На вкопанный в землю деревянный столик, трава вокруг которого росла столь же густо, как и везде, Лукас и Рэнд перетащили из бара батарею бутылок красного винца, Элька и Мири после коротких дипломатических переговоров перебазировали скатерть-самобранку. В соответствии с походной обстановкой та быстро преобразовалась в колоритную плетеную соломенную дерюжку с простеньким зеленым узором по кайме. На нее и водрузили несколько здоровенных блюд с запеченным на углях мясом и шашлыком. Гал постарался на славу! К основному блюду скатерть великодушно добавила несколько мисок с салатами и уйму соусников с разноцветным содержимым. Пахло от всего этого так соблазнительно, что команда, сглатывая слюнки, наперегонки кинулась к столу и, мгновенно рассевшись на простых деревянных скамьях, принялась за еду.
Воин выждал, пока присутствующие утолят первый голод, и с абсолютным внешним спокойствием веско проронил, концентрируя внимание общественности на себе:
– Мне надо кое-что сообщить вам.
Массы неохотно оторвались от соблазнительного содержимого тарелок и настороженно поглядели на Гала. Судя по его серьезнейшему тону, сказать нужно было что-то важное. А что может быть истинно важным для воина? Уж не о том ли он хочет поведать, что тренировки идут из рук вон плохо и всем нужно уплотнить график занятий? Ох, только не это!
– Я оборотень, – обронил Гал с совершенно каменным выражением и без того не слишком склонного к выражению чувств лица. Только как-то несколько нервно посверкивали глаза.
Команда с облегчением вздохнула – речь пойдет не о тренировках – и тут же самую малость насторожилась: «Чего-чего? Он – оборотень?»
– Во что? – небрежно поинтересовался Рэнд, щедро поливая шашлычок соусом.
– Что «во что»? – не понял Эсгал, несколько удивленный безмятежной реакцией сотрапезников.
– Во что оборотень? – терпеливо, как малому ребенку, пояснил вор, отставляя соусник.
– Гепард, – растерянно признался воин.
– Здорово, – с немного завистливым вздохом протянул Макс.
– Это хорошо, полезно. Что бы мы делали, если бы ты надумал оборачиваться, скажем, в бабочку? Склюет еще кто, на фиг, а нам перед Советом богов оправдывайся… – важно рассудил Фин и засунул в рот громадный кусок мяса, никак не вяжущийся с его хрупкой комплекцией. Столько, сколько сжирал за один присест вор, полагалось поглощать только какому-нибудь здоровенному амбалу.
Элька захихикала. Под мысленный аккомпанемент из веселой песенки «Бабочка крылышками бяк-бяк-бяк-бяк» ярко представила себе оригинальный отчет: воин – одна штука, списан в расход, причина – склевывание птицей отряда воробьиных. Тонкая понимающая улыбка мелькнула на губах мага, показывающая тем, кто способен смотреть внимательно, что Лукас уже давно обо всем догадался, просто счел нужным хранить чужую тайну:
– Замечательный талант, мосье Гал. И Рэнд прав, очень полезный. Мы весьма признательны за оказанное доверие, должно быть, вам нелегко было открыться. Я так понимаю, наш великолепный ужин – это часть вашей добычи?..
– Да, – кивнул воин, неожиданно для себя самого успокаиваясь не только внешне, но и внутренне. Команда на удивление естественно восприняла известие о том, что он – оборотень-гепард. Ожидаемых воином криков ужаса или опасливых взглядов, полных презрения или брезгливости, не последовало и, к величайшему облегчению Гала, просьб погладить тоже никто не высказывал. В этом соригинальничала только невозможная Элька. Казалось, эта банда сумасшедших решила: ну подумаешь, эка невидаль – оборотень! У всех свои недостатки. А тут и не скажешь, недостаток сей дар или достоинство. Авось пригодится в работе, да и в жизни. Тем более что вкусный ужин все заполучили только благодаря тому, что гепарду приспичило поохотиться. Так что компания, утолив первый голод и жажду, разумеется, расположилась прямо на земле у вновь разожженного костра и, лениво пожевывая вкуснейшее мясцо, напоминающее по вкусу нежную свинину, завела неторопливую мирную беседу. Народ небрежно перебрасывался словами.