– Не три, а два, и не таких уж неудачных.
– Вот именно! Ты сама отдаешь себе отчет, что в твоих замужествах все было вполне нормальным, только тебе хотелось чего-то другого... Тебе хотелось быть рядом с Мельниковым, ты искала его черты у своих мужей и не находила, а не найдя, оставляла их!
– Шурочка, я тебя умоляю... – простонала я. В ее словах была доля правды, с которой я никак не могла смириться.
– Не перебивай меня. – Она возбуждалась все больше, щеки из пунцовых сделались малиновыми, блеск глаз достиг такой силы, что мне страшно было заглянуть в них. – Теперь возьмем Митю...
– Возьмем Митю, – машинально повторила я. – Стой! Нет, лучше не надо его брать!
– Надо, Таня, для твоего же блага... Вот ты говоришь, что он безумно любит тебя, постоянно тебя хочет и уже достал предложениями руки и сердца. А что ты?
– Что я?
– А ты к нему холодна и ничего, кроме признательности и жалости, не испытываешь. Если б ты его действительно любила, то давно бы вышла за него замуж!
– И что это значит? – несколько обалдело спросила я.
– Это значит только одно, – жестко ответила Шурочка. – Ты будешь счастлива лишь с Сержем Мельниковым.
– Ха, нужна я ему! – Я ответила Шурочке именно так, хотя в тот момент думала о Мите, о том, люблю я его или нет, и вообще, может быть, лучше прожить жизнь без всякой любви...
– Нужна. Вспомни наш юбилейный вечер в начале марта.
Да, если она напомнила мне тот вечер, то действительно на нем что-то было между мной и Сержем, раз она это заметила.
– Мы танцевали вместе. И все.
– А подтекст?
– Какой еще подтекст?!
– Слова, взгляды, прикосновения, невольный вздох, трепет в сердце...
– Но он же не пошел вслед за мной, не попросил о новой встрече. Ты сама подумай – с тех пор прошло... – Я стала загибать пальцы. – С тех пор прошло четыре месяца! Если бы я была нужна ему, он бы давно объявился. Четыре месяца!
– Кстати, это не так уж и много, – хладнокровно возразила Шурочка. – Чтобы прийти к какому-нибудь важному решению, иногда требуется и больше времени. Это же внутренняя работа, осознание каких-то незримых процессов, накопление энергии... Вспомни, тесту, прежде чем подойти, надо, чтобы оно полежало, накопило углекислоту.
– Это я понимаю, – терпеливо сказала я. – Но из твоих слов выходит, что я могу всю жизнь его ждать. Он, может быть, еще лет пятьдесят будет углекислоту накапливать!
– Не будет, – торжественно заверила меня Шурочка. – Я в психологии немного разбираюсь. Согласно ее законам, время, нужное для осознания подобного решения, уже заканчивается, Серж вот-вот появится на твоем горизонте. Или не появится вообще.
– Здравствуйте! Разве есть такие законы? Насколько я понимаю, психология – одна из самых темных и неопределенных наук, где все очень приблизительно и туманно. А ты мне с такой уверенностью говоришь – «в ближайшее время»!
– А вот посмотрим, – с азартом сказала Шурочка. – Я с тобой даже поспорить готова.
– Отлично! На что?
– На бутылку коньяка. Если Мельников появится в течение июля – ты проиграла!
– Решено! – Хохоча, мы хлопнули друг друга по ладони.
Признаться, я с большим вниманием выслушала свою бывшую одноклассницу, но последним ее словам не поверила.
* * *
Через несколько дней вышла в эфир передача. Кое-что из нее вырезали, кое-какие куски перетасовали, вставили эпизоды из «Багрового тумана» – и получилось на удивление бойко и захватывающе. Даже мне захотелось еще раз пересмотреть фильм, в котором я когда-то снялась.
Митя смотрел передачу вместе со мной.
– Ты великолепно смотришься на телеэкране, – с восхищением сказал он. – К рекламе сапог я привык, ты там на себя не похожа в бархате и немыслимых кудрях, но эта передача...
– И что же тебе больше всего нравится? – кокетливо спросила я.
– Твои веснушки. – Он посадил меня на колени. – Ты настоящее солнышко, все золотое – аж глаза ломит!
– Значит, я красивая?
– Бе-есконечно! – шутливо пропел он и поцеловал меня в шею. – И вообще, это, кажется, очень модно сейчас.
– Что?
– Веснушки. Выглядит так беззащитно...
– Я выгляжу беззащитной?
– Иногда. Женщина с веснушками всегда будет выглядеть юной. Вот ты смотришься лет на десять младше своего возраста.
– Спасибо, дорогой. – Я нежно поцеловала его в ответ. – Ты мастер на комплименты.
– Это не комплимент, а истинная правда! Брови и ресницы у тебя тоже рыжие.
– Брови и ресницы я крашу, – машинально возразила я, а сама вдруг подумала – что, если передачу видел и Серж Мельников? Шурочка, конечно, наговорила кучу псевдонаучной чепухи, но он может действительно появиться на горизонте – «здрасьте, я тут вас недавно опять по телевизору видел!».
Я встала и подошла к аквариуму, вгляделась в зеленоватую полутьму – передо мной мелькали серебристые силуэты рыб, и это бесконечное движение успокаивало меня.
– Кажется, одна из рыбешек разродилась мальками, – сказал Митя, наблюдая за мной.
– Я не вижу...
– Значит, уже сожрали. Надо было отсадить.
Мне вдруг нестерпимо захотелось плакать. «Я не понимаю, люблю его или нет, – подумала я о Мите. – Если любовь – что-то острое, очевидное, окончательное, то у меня ее нет. Но этот человек для меня – как воздух, с ним необыкновенно легко, с ним я такая, какая есть. Без него мне будет очень плохо».
Заметив, что я тоже на него смотрю, Митя улыбнулся...
Тридцать первое июля. Жара уже спала, но теплая погода еще оставалась, воздух был – словно парное молоко.
Я шла домой от метро, в открытом платье, беззаботная и счастливая, и все проходящие мужчины мне улыбались. До мужчин мне не было никакого дела, но все равно – пустячок, а приятно... Я думала о том, что Шурочка проиграла мне бутылку коньяка – сегодня последний день нашего пари. Тоже – пустячок.
Впереди показался киоск – в нем я всегда покупала газеты. Я была уже метрах в десяти от него, как вдруг из-за его угла вышла знакомая фигура. Я еще ничего не успела сообразить, но сердце у меня забилось как сумасшедшее. Серж!
«Это просто совпадение, – машинально подумала я. – Случайная встреча».
Мне стало так жутко, что я, опустив глаза, решила пройти мимо – авось он меня не заметит, и не состоится эта странная, случайная встреча, мы просто разойдемся в огромном городе.
Киоск был уже позади, когда я услышала:
– Таня!
Я была взрослой, самостоятельной женщиной, я многое знала и многое испытала, но этот голос вызывал во мне какое-то первобытное, неконтролируемое чувство. Я была совершенно беззащитна перед бархатной, чуть хрипловатой модуляцией звуков, из которых он сложил мое имя. Кто-то из известных сказал, что люди боятся бездны не только потому, что могут упасть туда нечаянно, но и потому, что могут сделать это нарочно.