Как бы то ни было, но с приездом Леонида Борисовича в Лондон атмосфера в англо-советских отношениях приняла такой характер, что сделала возможным начало более серьезных разговоров об их нормализации. И Красин сразу решил до конца использовать открывшиеся перспективы. Октябрь 1926 г. прошел у него в настойчивых попытках установить нужные контакты с британской стороной. А я, как его непосредственный помощник, взял на себя всю заботу по подготовке его встреч с нужными людьми, сбору для него необходимых материалов, составлению текстов различных меморандумов, записок, писем и т. д. Мне это очень нравилось не только потому, что работа с Красиным доставляла большое удовольствие, но также и потому, что подобная помощь полпреду являлась для меня прекрасной школой дипломатической работы. Из событий того месяца у меня в памяти с особой яркостью запечатлелись два.
Первое - это большой разговор Красина с Остином Чемберленом, происходивший 11 октября. Я не присутствовал при этом разговоре (Красин достаточно хорошо знал английский язык и не нуждался в переводчике), однако из рассказа моего шефа, а также из сопровождавших эту встречу толков в политических кругах и в печати я сразу же узнал о ней все подробности. Как человек, особенно тесно связанный с проблемами экономического порядка, Красин построил свою беседу с министром иностранных дел на иллюстрациях быстрого роста и укрепления советского хозяйства. В качестве одного из доказательств этого Красин, помню, привел такой пример: в 1923 г. в СССР был ввезен первый американский трактор, а в 1926 г. их было уже 26 тыс. Красин не скрывал экономических трудностей Советской страны и выдвигал идею долгосрочного английского займа (именно займа, а не кредитов) как средства быстро двинуть вперед развитие нашей экономики, одновременно указывая Чемберлену: "Подумайте, какие возможности для британской промышленности открывает советский рынок с его 22 млн. крестьянских хозяйств!" А когда Чемберлен заикнулся было об отсутствии доверия людей Сити к стабильности этого рынка. Красин со смехом воскликнул: "Мы существуем уже 9 лет, заверяю вас, что мы просуществуем еще 199!" Аргументы Красина, видимо, произвели на Чемберлена известное впечатление, ибо он стал заверять советского полпреда, будто бы Англия не питает к СССР никаких враждебных чувств, но англо-советских договоров от 8 августа 1924 г., подписанных Макдональдом, нынешнее правительство признать не может. Чемберлен жаловался на пассивность баланса Англии в торговле с СССР (тема, которая неоднократно повторялась, когда уже позднее в качестве посла я вел в Лондоне переговоры о торговом соглашении 1934 г.), но признал, что монополия внешней торговли является ключом ко всей советской экономической системе и что он не собирается настаивать на ее отмене. В конечном итоге Чемберлен дал понять, что вместе с советской стороной он готов заняться изучением путей для улучшения отношений между двумя странами. По тем временам это было, значительным успехом.
Когда по возвращении от Чемберлена Красин передал мне, что происходило во время беседы, он вдруг засмеялся и прибавил:
- А знаете, лично Чемберлен мало импонирует собеседнику... Керзону он годился бы в секретари...
Другой важный разговор Красин имел 15 октября с директором знаменитого Английского банка - Монтегю Норманом. Посредником между ними был пресловутый Лесли Уркварт, который тогда еще рассчитывал на получение от нас выкупа за свою концессию{21} и потому готов был оказать услугу советскому полпреду. Красин был у Монтегю Нормана и имел с ним большую беседу, которая продолжалась около полутора часов. Говорили очень обстоятельно и откровенно. Рассказывая мне потом о своем визите, Красин заметил:
- Норман, несомненно, очень крупный и интересный человек. Он меньше всего напоминает жадного капиталистического дельца, который ищет только прибыли и личного обогащения. Мне говорили, что эти вопросы Монтегю Нормана вообще мало интересуют, тем более что материально он более чем обеспечен, и, разговаривая с ним с глазу на глаз, в это веришь. На меня он произвел впечатление скорее умного и делового ученого, финансиста с большой эрудицией и широким горизонтом, чего-то вроде философа капиталистической системы... И притом он так молод! Я дал бы ему не больше 35-40 лет.
- Ну, что вы! - прервал я Красина, - мне известно, что Монтегю Норману перевалило уже за полсотни...
- В самом деле? - удивился Красин. - Во всяком случае, выглядит он гораздо моложе... Впрочем, англичане - особенно из высших слоев дьявольски моложавы.
Я поинтересовался, о чем шел разговор. Леонид Борисович ответил, что он развивал перед директором Английского банка мысль о том, что перед Советской страной сейчас лежат два возможных пути: либо опираться в своем дальнейшем развитии только на свои собственные внутренние ресурсы, либо пытаться возможно шире использовать в этих целях финансовую помощь буржуазного мира, в частности Англии. Первый путь медленнее, но надежнее, второй путь быстрее, но опаснее, ибо ставит наше хозяйство в известную зависимость от недружественных нам сил. Тем не менее Советское правительство было бы готово рискнуть допустить известную инвестицию иностранного капитала в советскую промышленность в форме концессий и т. п. Однако, по мнению Красина, этого мало. Для того чтобы дать мощный толчок хозяйственному росту СССР, нужно получение большого долгосрочного займа, например от Англии. И, если подойти к данному вопросу с общеевропейской точки зрения, такой заем был бы только выгоден для Европы: ведь без крупного роста внешней торговли СССР трудно себе представить восстановление всего европейского хозяйства, расстроенного войной 1914-1918 гг. И Красин в упор задал Монтегю Норману вопрос: что он думает по этому поводу?
- И вот тут, - продолжал, оживляясь, Красин, - произошло самое любопытное. Монтегю Норман заявил, что он вполне согласен со мной и что без вовлечения России в систему европейского развития полное восстановление европейского хозяйства невозможно. Он говорил также, что без долгосрочных займов серьезный подъем советской экономики немыслим... Он все это, как глава Английского банка, прекрасно понимает. Но когда я спросил Нормана, каковы перспективы получения Советским Союзом долгосрочного займа в Англии, он ответил: никаких, если вы не вернетесь к принципу частной собственности; дескать, британское общественное мнение без этого не допустит выпуска советского займа в Сити. Я ответил, что советское общественное мнение не допустит признания частной собственности на заводы, фабрики и т. д. Норман пожал плечами и сказал: "Получается заколдованный круг".
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});