Читать интересную книгу Новая Зона. Хозяева Москвы - Светлана Кузнецова

Лифтом он, естественно, не воспользовался, хотя это было бы и проще – войти в кабину и ощутить, на какую кнопку следовало бы нажать. Слова сталкера все еще звучали в памяти, а Ворону он уже привык верить.

Дэн вышел на лестничную площадку и в нерешительности остановился на первой ступени. Предположительно ему следовало идти вниз, однако какое-то странное внутреннее ощущение протестовало.

Денис прикрыл глаза, расслабился, вдохнул почти стерильный кондиционированный воздух, ароматизированный искусственным запахом клубники, и его, словно полицейскую ищейку, потянуло наверх. Излучение небольшого осколка мощнейшего артефакта, которому Дэн дал прозвание «Мидас», невозможно было перепутать ни с чем. Будь он тысячу раз неладен!

Пролет. Еще один. Ступени-ступени-ступени… Лампочка искусственного света принялась мигать, стоило Дэну приблизиться к ней. А другая – на следующем этаже – погасла с громким хлопком. И вновь: ступени-ступени-ступени… Усталости он не чувствовал. Тело казалось легким и послушным. Возможно, происходящее было всего лишь продолжением кошмара – Денис уже почти поверил в это.

Взбежав на следующий этаж, он толкнул плечом дверь. Та оказалась не заперта. Впереди лежал длинный коридор, уводящий куда-то в светлый холл. Но Денису идти туда не требовалось. Нужная дверь располагалась близко.

Он двинулся вперед, машинально отсчитывая:

– Одна, вторая… пятая… шестнадцатая…

Перед двадцатой он остановился, толкнул покрашенную под благородный дуб фанеру и остановился, разглядывая сверкающий ужасающе-прекрасным золотистым сиянием камушек. Его, похоже, и не думали скрывать. А возможно, камень сам переместился на самое видное место.

Первый осколок «Мидаса» был обманкой. Все, включая Дэна, приняли за него обычное «огниво». Денис даже решил, что кто-то преобразовал в «Мидас» самый обычный артефакт, но ошибся. Вот он – настоящий, заморочивший всех.

Он лежал на небольшом столике, вплотную пододвинутом к кровати, между каких-то лекарств и вазы с искусственной веткой сирени. Сиял, притягивал, манил лживым обещанием тепла и счастья, просился на руки, как бездомный щенок.

Саму Тамару он заметил лишь когда та заговорила.

– Унюхал, мутант недоделанный. – Ее голос дребезжал, в нем проскакивали визгливо-истеричные нотки, и Дэн морщился не столько от оскорбительных слов, сколько от звучания. Когда водят ногтем по стеклу, ощущения очень похожи.

– Ему здесь не место, – произнес Денис как мог спокойнее. Он старался дышать глубже, не поддаваться воздействию артефакта, не слишком сильно обращать внимание на слова и верить в то, что их произносит не Тамара, а тварь, рожденная камнем. Как там говорил Ворон? Люди оскотиниваются?.. Именно так.

Если убрать «Мидас», то девушка станет прежней. Он сделал первый неуверенный шаг в направлении артефакта.

– Только попробуй! – Крик напомнил отвратительное звучание бормашины, но выносить его стало чуть легче. – Я… я… Тебя дяде сдать надо, на опыты!..

Девушка оглядела его, себя и широко улыбнулась. Она была раздета почти полностью. Наготу прикрывала лишь тонкая ночная рубашка с легкомысленным кружевом на груди и подоле. Вряд ли ее выдали медики, скорее, Тамара притащила с собой. Изящные пальчики коснулись узенькой бретельки, та легко соскользнула с округлого плечика. Вторая рука девушки тем временем провела по груди, пальцы нащупали выпирающий под тканью сосок, очертили…

Денис сглотнул, закашлялся внезапно оцарапавшим горло воздухом и вцепился в дверную ручку. Сухость в горле оказалась такой, будто он не пил неделю, а тело отреагировало на движения девушки более чем однозначно.

– Я позову кого-нибудь, – прохрипел он.

– Дурачок, – фыркнула девушка почти ласково и рванула рубашку на груди. – Сама позову.

Вопль, ударивший по ушам вслед за этим обещанием, оглушил, вогнал Дениса в какой-то ступор. Он совершенно перестал осознавать течение времени. Да он и самого себя будто перестал ощущать. Сознание равнодушно фиксировало происходящее.

Он видел, как рванулся к Тамаре. Начал размышлять – зачем? Затыкать рот смысла уже не имело. Через несколько секунд сюда кто-нибудь вбежит, и если увидит Дэна в таком положении, его вину уже не получится оспорить. Однако он продолжал движение все равно и вряд ли мог остановиться.

К счастью, рука схватила не горло все еще визжавшей Тамары, не ее грудь, дотронуться до которой хотелось нестерпимо, а вазу. Ветка сирени полетела в лицо девушки, как и вода, зачем-то там оказавшаяся, но Дениса это уже не заботило.

Вазу Дэн расколол. Крик стал громче или же он попросту приблизился к источнику этого отвратительного звука слишком близко. Тамара, похоже, испугалась по-настоящему. Решила, будто он может действительно причинить ей вред или даже убить? Сейчас Денис наверняка выглядел много на что способным.

Осколки оказались мелкими и неудобными, а еще тупыми. Такими не поранишься, даже если очень захочешь, а Дэну необходимо было именно это – ощутить боль и хотя бы немного прийти в себя. Иначе он потеряет голову, поддастся артефакту, как и все остальные люди. Потому что он – человек! Привык считать себя человеком, поступать как остальные люди, чувствовать…

Если он сейчас не отвлечется, то накинется на Тамару и хорошо, если просто изнасилует. Потому что те возвышенные чувства, которые она вызывала при первой встрече в Академии, больше не существовали. Их пожрал артефакт или же выкинул, будто ненужный хлам, сам Денис. А возможно, они исчезли сами, растворились в пересушенном воздухе, когда девушка решила подставить его.

Вот похоть осталась. И раздражение, уже граничащее с ненавистью, – тоже. Тем более Тамара сейчас была доступна. Навалиться на нее, подавить сопротивление. Да она сама раздвинет перед ним ноги!.. Вот только как уважать себя после этого?

Наконец-то!.. Один осколок оказался почти идеальным. Выглядел он достаточно большим и острым. Дэн взял его правой рукой, сжал, разрезая пальцы об острые края. С них начала капать кровь. Очень яркая – насыщенно-алая.

В принципе у людей кровь именно такая – мало отличается по цвету от разведенной в воде до кашицеобразного состояния акварельной краски. В глупых кинофильмах, чтобы те казались хоть немного реалистичнее, алый меняют на бордовый или просто снимают мокрые пятна. Зачем – непонятно, но обыкновенный, не связанный с насилием обыватель наверняка удивляется, порезав палец… Хотя нет, обыватель обычно попросту не задумывается над этим. Боль первостепенна!

Вот только для Дэна сейчас было не так, потому что ничего он не чувствовал, кроме темной, удушливой волны, готовой затопить сознание. И единственное, что ему оставалось, – концентрироваться на любой ерунде. Развивать любую пришедшую в голову мысль.

Итак, кровь. Кажется, она все же неестественно алая. Или ему сейчас все кажется гротескным? Цвета? Звуки?.. Вот только боль он не чувствует по-прежнему. Гротеск – какое забавное слово. В чем его забавность, Дэн не знал, но улыбался ему.

Гротеск… что же оно означает… Откуда оно вообще всплыло в памяти? Его можно было бы ожидать от Ворона или научников. От Дэна?! Да он даже школу не посещал. Читать-писать-считать умел еще до Зоны, а остального, как рассудил Выдра, ему и не требовалось. Захотел бы – сам занялся изучением матанализа или классической литературы…

Последнюю, кстати, заставляла его читать Лола. Впрочем, безуспешно. Она плюнула через месяц-другой и вынесла вердикт, что вкус Дениса безнадежно испорчен антинаучной фантастикой и антиисторической фэнтези. А ему было просто неинтересно. Не понимал он, от чего бесятся и беспрерывно нудят все эти люди. Вот ведь воистину: безделье покоя не дает. И он не мог лить слезы и размазывать сопли, страдая по судьбе несчастной Катерины – одной из любимых героинь Лолы. Не устраивает муж – уйди. Свекровь, в каждой бочке затычка, – дай ей в грызло. И плевать, что в то куртуазное время подобное поведение было не принято. На то ты и живешь в настоящем, чтобы не принимать дурацкие правила чужих героев и скучных книг.

Было бы у Дэна больше свободного времени, он точно употребил бы его с пользой, а не стал, например, мучиться от проблем, которых и так был вагон и маленькая тележка, или строить из себя… Мцыри. Занялся бы… да хотя бы рисованием. Всегда хотелось попробовать взять карандаш. А найти, кого изображать, – легко. Например, старую липу, растущую на заднем дворе особняка Ворона.

Но… проклятие, почему он не чувствует боли и даже визга Тамары не слышит?!

Денис вогнал осколок в правую руку чуть ниже локтя. В последний момент сообразил повернуть так, чтобы не полоснуть по венам. Все же умирать от потери крови как-то не хотелось и валяться в соседней комнате с кровопотерей – тоже!

Задержал дыхание.

«Ну, почувствуй же хоть немного!..» – взмолился, обращаясь к собственному своенравному организму, и… Ничего. Словно не по себе резал.