Грегор взвел курок своего пистолета. — Я не жду. И я не стану доверять такому чертову интригану как ты—.
Доминик шагнул вперед, выставляя кулаки.
Мэдди втиснулась между ними. “Доминик, согласись, что рано или поздно они должны выйти, верно? Почему не сейчас?”
—Если они счастливы сейчас, я хочу, чтобы все так и осталось. Пусть до них дойдет мысль, что они достойны друг друга—.
Мэдди спросила: — Думаешь они хорошая пара?
—Миссис Фостин, я знаю своего принца.
Они пожали друг другу руки и обменялись понимающими улыбками. Напряжение рассеялось. —Все это прекрасно, но они не могут оставаться в подвале до конца своих жизней. Пусть Грегор откроет дверь. Я уверена, Михаил хотел бы нас увидеть—.
Доминик неохотно согласился. Потребовалось много времени, чтобы снять засовы с двери. Учитывая весь этот шум, Мэдди была удивлена и немного обеспокоена тем, что Михаил не поднялся и не заговорил с ними через дверь.
Грегор рискнул войти первым, двигаясь осторожно и одной рукой удерживая ее позади себя. Доминик прикрывал сзади. Она полагала, что он боиться больше любого из них. Сужающаяся лестница привела их в затемненную комнату, очень кожаную и красную, как и дверь наверху. Первой вещью, которую Мэдди увидела, была Жутковато выглядящая клетка. Следующей, набор порванных цепей, свисающих с потолка.
—Черт возьми, — прошептал Грегор.
Она проследила его пристальный взгляд до пола и увидела Михаила и бронзовокожую богиню, лежащих вместе, сплетясь в обьятии. Не мертвых, а спящих глубоким сном.
Они спали в гнезде из чего-то, выглядящего как ярды и ярды искромсанной пластиковой обертки. Вокруг высились кучи различных сексуальных игрушек, Часть из них Мэдди могла назвать, други не могла даже представить.
Михаил улыбался
Эпилог
Шесть месяцев спустя, Центральный парк
– Этот, – Михаил указал на одиноко идущего человека в пятидесяти ярдах от них.
Алия подалась вперед, чтобы получше рассмотреть прохожего. Ветка дерева, на которой они расположились, протестующе заскрипела.
– Слишком тощий.
– Воротишь нос?
– Я умираю с голоду. Мне нужен кто-нибудь, от кого я действительно смогу насытиться.
Михаил поднял голову, принюхиваясь к воздуху.
– Снег пойдет
Алия уловила запах:
– Ты прав.
Под ними прошла женщина с коляской, а вслед за ней старушка с маленькой собачонкой. Собака задрала морду, посмотрела на них и, поджав хвост, стремглав унеслась прочь. Алия болтала ногами в воздухе, постукивая друг об друга новыми полусапожками и любуясь своими кашемировыми колготками. Ей не хватало походов по магазинам в Нью-Йорке. Рядом с ней, Михаил изучал темноту, подыскивая жертву. Ей не хотелось отправляться домой на следующую ночь. Еще год назад, Алии бы и в голову не пришло, что ей понравится делить ложе с Михаилом Фостином и просыпаться вместе с ним на закате. Когда он рядом, ей не нужно снотворное и ни разу ни приснились кошмары. Как он и обещал, он стал ее щитом от всяческих напастей.
– Доминик говорит, что я становлюсь невыносима по возвращению от тебя.
Михаил взглянул в ее сторону, слегка улыбнувшись, но не сказав ни слова.
– И я курю – а это уже слишком.
Эти слова привлекли его внимание:
– С каких это пор ты куришь?
– Когда я одна, мне надо чем-то занять свой рот, – прищурилась она, глядя на него.
Михаил научился смеяться, но эти слова не вызвали у него смех. Вместо этого его взгляд устремился к ее губам.
У Алии перехватило дыхание. Проживание врозь почти стоило этой одержимой, блаженной любви, насыщенных прощаний и буйных воссоединений.
– А Лулу? Она сокрушается без тебя.
Кошачии мольбы. Насколько же вы можете растрогать наши сердца?
– Полагаю, это означает, что мне следует почаще появляться. – Он понизил голос, от его рокочущего тембра ее кожа покрылась мурашками. Ублюдок, он прекрасно знал о влияние своего голоса на нее. – Таким образом, я могу спасти тебя от самой себя, Доминика от тебя, а кошку от отчаянья.
– У меня есть идея получше. – На мгновение она оробела, поняв насколько для нее важно его согласие. Даже сейчас ей трудно было признать, как сильно он нужен ей. Она собралась, придала голосу бодрости и сосредоточилась. – Я подумала, может мы вдвоем рванем на побережье? Будем поквартально навещать наши семьи. Скажем, неожиданные встречи в городе, зима в Лос-Анджелесе…
Михаил нахмурился. Она поникла. Алия знала, что ему ненавистна эта мысль.
– Мы оставим наши земли без присмотра на полгода? – спросил он.
– Для этого создали самолет и интернет.
– Может у тебя Доминик и в силах держать все в руках, а вот Грегор не готов к такому, он по уши погряз в делах своих клубов.
– Ты говоришь как истинный старший брат. Грегор уже большой мальчик. Он справится с этим, если ты дашь ему шанс. Один твой звонок и твой отец поможет ему советом, а Алекс поддержит морально.
– Не знаю. Не знаю смогу ли я когда-нибудь расслабиться и отдохнуть. – Он устреми взгляд в пустоту, его лицо омрачила тревога. Неожиданно он напрягся и поднял руку. Он уловил чей-то запах, привлекший его внимание. Минуту спустя из-за древесных зарослей вышел волосатый здоровяк. Это был либо водитель грузовика, либо лесоруб, а может даже… йети. Нечто громадное. Добрых три сотни фунтов аппетитной еды.
– Давай, он твой.
В перую очередь Алия хотела получить ответ на свой вопрос.
– Я подумаю над этим.
Михаил ничего не сделает не подумав. Даже пальцем не пошевелит.
– Я на полном серьезе, – она наклонилась к нему, чтобы поцеловать.
Сначала он просто принял ее поцелуй, затем его губы впились в ее. Ни один из них не шелохнулся. Поцелуй продолжался, его рот становился все требовательней, он привлек ее к себе, схватив за затылок. Его сильные пальцы были затянуты в кожаные перчатки из тонкой кожи. Окружающий мир бешено завращался, и она заскользила все ниже и ниже…
Кувыркаясь, я падала в кроличью нору.
Прислушавшись, он произнес:
– Я словно заплутал.
Алия улыбнулась, не прерывая поцелуя, она покусывала его нижнюю губу, но он совладал с собой и отстранился.
– Ступай. Ты можешь упустить его.
Она заколебалась, Михаил прижался губами к тыльной стороне ее ладони – это было нежным предупреждением о завершение ласк и сигналом к началу охоты.
– Ступай.
Слишком голодная, чтобы продолжать пререкаться, она бесшумно соскользнула с дерева и отменила для себя свой личный запрет на охоту. В темноте, и с той скоростью, которую она разовьет, люди воспримут ее лишь как размытой тенью, обманом глаз.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});