Читать интересную книгу Рыжие братья - Иден Филлпот

Глядя на ее встревоженное лицо, слушая ее взволнованный шепот, Марк забыл обо всем на свете. Участливо взяв ее за руку, он ответил:

— Положитесь на меня. Для вашего счастья я готов принести в жертву все, что мне дорого на земле.

— Дориа вечером опять должен уйти. Когда он уйдет, мы с вами поговорим. Я вам все, все расскажу, — шепнула она и ушла.

Днем вернулся Дориа. Дженни сказала ему, что дядя чувствует себя лучше, но решил не вставать с постели и не выходить из комнаты. К итальянцу, казалось, вернулось прежнее хорошее настроение; он выпил вина, поел фруктов, весело поговорил с Брендоном и около 5 часов снова ушел, говоря, что должен на несколько дней съездить по делам в Турин.

— Наконец! — прошептала Дженни, когда за ним захлопнулась дверь. Теперь нас никто не будет слышать.

— Да, только не здесь, — ответил Марк, — пойдем в сад, оттуда я буду видеть, если кто-нибудь войдет в дом.

Они вышли в сад и сели на мраморную скамью неподалеку от ворот виллы. Через несколько минут прошел Эрнесто и потушил фонарь над воротами.

Наступила тишина.

— Слава Богу, теперь вы можете меня выслушать, нам никто не помешает…

Марк взял ее руку. Дженни вдруг уткнула лицо в его плечо и разрыдалась.

— Спасите меня, умоляю вас! Я знаю, вы больше не любите меня и, может быть, даже совсем потеряли уважение; но вы неправы, тысячу раз неправы, я оказалась жертвой в руках этого негодяя. Я не любила его, он околдовал меня, заворожил и заставил выйти за него замуж, обратил в рабыню! Но теперь мои глаза раскрылись. Я должна бежать от него, оставить его, иначе я погибла!..

Целый час она говорила, прерывая речь рыданиями, жалуясь на свою несчастную долю, умоляя о помощи. Марк утешал ее, как мог, гладя ее руку, лаская золотые волосы. Она схватила его руку и поцеловала. Дыхание Марка остановилось, рука протянулась и обняла молодую женщину.

— Спасите меня, — шептала она, — спасите, и я буду ваша, я пойду за вами на край света… ведь у меня никого, никого, кроме вас, нет!

Марк потерял голову. Прошло около часа, прежде чем он опомнился. На колокольне пробили часы, и Дженни высвободилась из его объятий. С озера донесся пароходный гудок. Вспомнив, что пароход может везти Ганса, Марк вскочил и побежал в дом взглянуть на больного.

Встревоженный, он вбежал в комнату Альберта Редмэйнеса. Комната его была пуста. Марк вбежал в библиотеку и громко позвал. Нет ответа! В отчаянии Брендон бросился к окну; на озере виднелись огни быстро приближавшегося полицейского катера. На крик Марка прибежала Дженни.

— Где дядя Альберт?

— Не знаю. Он исчез из своей комнаты. Я звал, никто не отвечал.

— Марк! — воскликнула она в ужасе. — Боже мой!..

Она убежала, и Марк слышал, как внизу она спрашивала Ассунту и, выслушав ее ответы, дико закричала… Но Марк больше не думал о Дженни; со всех ног он бросился навстречу полицейскому катеру, приставшему к берегу.

— Альберт пропал из дома! Скорее, Ганс!

Ганс с четырьмя полицейскими выскочил на берег. Выбежавшая из виллы Дженни рассказывала, что пока она с Марком сидела в саду, через заднюю дверь виллы Альберту Редмэйнесу принесли письмо из Белладжио от синьора Виргилия. Неизвестно, что было в письме, но старик немедленно поднялся с постели, оделся и поспешил к озеру, где его ждала лодка.

Питер быстро отдал распоряжения, бросив взгляд на Брендона, которого тот не мог потом забыть на всю жизнь; но никто, кроме самого Брендона, этого не видел.

— Садитесь в полицейский катер, Марк, и летите, как можно скорее, на виллу Поджи. Если Редмэйнес там, возьмите его и привезите его сюда. Но его нет там, он на дне озера. Я уверен!

Марк вскочил на катер и уехал. Питер в сопровождении полицейских направился в дом.

В столовой стоял ужин, но комната была пуста.

— Вот, что произошло, — объяснил вслух Питер, — Дориа прибегнул к единственному верному средству, чтобы выманить Редмэйнеса из дома, а его верная жена употребила все свои чары, чтобы отвлечь внимание моего товарища, оберегавшего Редмэйнеса.

Дженни со страхом взглянула на него, и лицо ее залилось краской.

— Как вы смеете! — воскликнула она. — Как вам не стыдно, как вы жестоки!

— Если я не прав, то первый буду рад перед вами покаяться, — возразил он. — Но я знаю, что говорю. Вы ждали мужа к ужину? Превосходно, мы тоже подождем. Ассунта, идите на кухню. Эрнесто, спрячьтесь в саду и замкните ворота, как только Дориа пройдет.

Три полицейских заняли назначенные места, четвертый остался с Гансом. Дженни сделала движение, чтобы уйти, но американец попросил ее сесть и сам опустился на стул против нее.

Молодая женщина была смертельно бледна, на щеках ее выступили неровные розовые пятна, побелевшие губы едва шевелились. Пять минут длилось молчание, но вот в саду хлопнула чугунная решетка, и по песку раздались приближающиеся мужские шаги; Дориа шел, напевая под нос итальянскую песенку.

Он остановился на пороге и с удивлением взглянул на незнакомых людей.

— В чем дело?

— Игра ваша проиграна, мой мальчик, — ответил Ганс и повернулся к старшему из итальянских полицейских. Тот выступил вперед и произнес:

— Майкель Пендин, вы арестованы по обвинению в убийстве Роберта Редмэйнеса и Бендиго Редмэйнеса.

— Прибавьте «и Альберта Редмэйнеса», — вставил Ганс, едва успев отскочить в сторону. Схваченная сильной рукой тяжелая солонка пролетела мимо головы и разбила зеркало на стене. Воспользовавшись тем, что на мгновение отвлек внимание полицейских, Дориа бросился к дверям.

Он успел бы бежать, если бы итальянский полицейский не успел выхватить револьвер и выстрелить. Но как бы ни был скор полицейский, Дженни опередила его. Пуля, предназначенная Майкелю Пендину, ударилась в грудь молодой женщины, бросившейся к мужу и закрывшей его своим телом.

Она зашаталась и со стоном упала на пол. Беглец остановился на пороге и с криком отчаяния бросился к жене, схватив ее в объятия, пытаясь приподнять с пола. Он не думал теперь о бегстве; губы его коснулись окровавленного рта убитой и покрылись кровью… Полицейские невольно остановились.

Бережно он поднял ее, отнес в угол комнаты и положил на кресла. Потом повернулся и без сопротивления отдался в руки полиции.

В эту минуту вбежал запыхавшийся Марк Брендон.

— Поджи не посылал никакого письма, и Альберта Редмэйнеса нет на вилле в Белладжио.

Глава 17

Ганс и Брендон

Два пассажира ехали в скором поезде Милан — Кале, занимая отдельное купе. Ганс читал газету; его спутник с изможденным и утомленным лицом глядел в окно. Брендон постарел за эти несколько дней и осунулся.

Сочувственно поглядывая на него из-за газетного листа, Питер, наконец, решил втянуть его в разговор и развлечь.

— Друг мой, если вы хорошо вспомните, как было дело, то должны понять, что в смерти Альберта я виноват гораздо больше вас. Майкель Пендин взял лодку, переоделся и явился на виллу с черного хода. Ассунта не узнала его, и он сказал, что прибыл посланцем от Виргилия Поджи, находящегося при смерти. Узнав об опасности, грозившей другу, Редмэйнес забыл все свои обещания и поспешил в Белладжио. На середине озера Пендин убил его, вероятно, так же, как в свое время Роберта и Бендиго Редмэйнесов: привязал к трупу тяжелые гири и сбросил в воду. Повернув обратно, он в лодке же переоделся, быстро направился к берегу и по дороге обеспечил себе алиби, зайдя в трактир с таким расчетом, чтобы мы, в случае, если бы заподозрили его, могли установить, что он пил в трактире вино за час перед тем, как вернуться на берег.

— Да, — согласился Брендон, — по-видимому, так это и было. Но я вас вот о чем очень прошу, Ганс. Расскажите, в чем была моя первоначальная ошибка. Я был бы очень благодарен, если бы подробно сказали, как вы нашли в Англии потерянный мною ключ к этому проклятому делу.

Питер улыбнулся и, свернув газету, отложил ее в сторону.

— Я вам говорил, что дело нужно было начинать сначала, а не с середины. Вы попали в очень трудное положение. Преступники, уверенные в своей ловкости, повели дело так, что сделали вас как бы своим сообщником. Это, по-видимому, входило в их план и было заранее обдумано и условлено. На вашем месте тысяча сыщиков попалась бы на ту же удочку. Но, влюбившись в красивую и несчастную вдову, вы значительно облегчили их задачу…

При первой же встрече с племянницей Альберта я решил, что все ее показания и утверждения необходимо проверить. Во всяком случае, мне было ясно одно: если она вышла замуж за Дориа, это значит, что она не любила своего первого мужа; если же не любила, то зачем же она так всех убеждала в своей любви к покойному? Нужно было выяснить этот вопрос и навести возможно более полные справки о семейной жизни Пендинов.

Копаясь в прошлом семьи Пендин, я сразу напал на важное открытие. Джозеф Пендин, отец Майкеля, часто бывал в Италии, вел с Италией дела и женился на итальянке. От этого брака родились сын и дочь, умершая в детстве. Муж и жена, по-видимому, жили не в ладах; жена большую часть времени проводила в Италии, а муж подумывал о разводе, но мысль о сыне останавливала его. Майкель был глубоко предан матери и часто сопровождал ее в Италию. В одной из таких поездок, когда ему было 17 или 18 лет, он упал и сильно повредил голову; но рана зажила, и ушиб, по-видимому, не оставил последствий на умственных способностях юноши, если не считать, что он стал молчалив, скрытен и перестал ссориться с отцом.