Читать интересную книгу Здравствуй, человек! - Елена Соколова

Степан сказал:

– А чего ее исследовать? Кислород – огнеопасный, водород – взрывоопасный, вот она и состоит, вода эта, из кислорода и водорода. Философам ее пить никак нельзя.

– А простым людям можно? – спросил Никита.

– Простые люди только ею и живут, вашей «аш-два-о». Давайте, не задерживайте конвейер, и вира помалу!

Уже к середине дня на самом дне колодца Степан наткнулся на гору железяк и камней, нагрузил этим хламом полное ведро и крикнул сыновьям:

– Вира!

Никита с Костей взялись за веревку и, подняв ведро, почему-то захихикали.

Из колодца глухим бубуханьем раздался голос Степана:

– Ну, и что это такое? Откуда столько хлама взялось?

Парни подняли следующее ведро и рассмеялись уже громче.

– А в чем дело? – крикнул Степан. – Я хочу знать, вокруг чего смех?

Костя крикнул:

– Ты, папочка, сам себе работу эту нашел! Загружай! Там еще ведра на два точно будет! Нечего было маленьких детей Водяным пугать.

Никита подхватил:

– Точно, а то: «Детки, смотрите, к колодцу не подходите, там Водяной живет, он вас утащит», вот мы подкрадывались и закидывали его чем попало.

Со дна колодца послышался глухой смех Степана.

– Ой, точно, там Водяной! – прошептал Костя.

Вычистить колодец и установить в нем новые бревна успели за один день, но работы по обновлению верха колодца отложили на следующую неделю, предоставив возможность каждому провести второй выходной день, то есть воскресенье, так, как кому заблагорассудится.

От субботы оставался еще вечер, и Костя отправился в клуб к своим приятелям, а Никита, который любил тишину и порядок, решил прогуляться по успокоившемуся от суеты городу.

Молодой человек шел, словно случайно, куда направят его ноги, но через несколько кварталов свернул на одну из улочек и вдвое сбавил темп, когда проходил мимо большого каменного дома, утопающего в мощной зелени старого сада, окруженного высокой чугунной оградой. Жил здесь известный всем в городе врач Никанор Трофимович.

За чугунной оградой, в саду, надеялся Никита увидеть дочь Никанора Трофимовича, смешную, нескладную девочку лет шестнадцати, которая практически не выходила за пределы своего сада. Звали девочку Надей, и она каждый вечер выходила в сад, надеясь увидеть прогуливающегося Никиту. Об этой тайной любви никто в округе не догадывался.

Сегодняшняя встреча и взгляд сквозь чугунные прутья ограды были прощальными перед скорым отъездом Никиты на пять лет в дальний большой город, где он поступил этим летом в институт. В какой именно – никто не знал.

2

Время летит быстро, когда о нем вспоминаешь как о прошедшем, но когда смотришь на него же в будущем, оно кажется вечностью. Вечностью показались и эти пять лет, за которые всего несколько раз удалось Никите вырваться к своим родителям в родной дом.

Окончив учебу и практику, Никита вернулся в свой город уважаемым специалистом и устроился работать дизайнером по ландшафту. Только после этого оказалась раскрытой тайна выбранной Никитой профессии.

На балконе большого каменного дома стоял, скрестив на груди руки, Никанор Трофимович. Он осматривал, насколько позволял обзор, старый запущенный сад, который с каждым годом приходил все в большее запустение, постепенно превращаясь в дикие заросли. Наступала осень, и огрубевшие, начинающие желтеть листья ожидали сильных ветров, чтобы начать устилать собой землю. Пожилой доктор не любил осень. Эта пора напоминала о неизбежном увядании всего, что имело в себе жизнь.

Никанор Трофимович в свои шестьдесят лет выглядел моложаво. Его чисто выбритое лицо не было испорчено ни мешками под глазами, ни обвисшими щеками. Движения этого уравновешенного человека были расчетливыми и точными – работа врачом исключила из обихода опасные при операциях взмахи рук и какую-либо суетливость.

Хозяин дома глубоко вздохнул, повернулся лицом к комнате, где уже был накрыт стол для ужина, и торжественно объявил сидящим за столом жене Ксении Николаевне и дочери Наденьке:

– С завтрашнего дня у нас будет работать настоящий садовник!

– Наконец-то! – обрадовалась Ксения Николаевна. – Неужели наша территория приобретет человеческий вид? И кто он?

Никанор Трофимович нежно взглянул на свою жену, которая одним своим присутствием могла одарить комфортом и покоем окружающих. Своей Ксении Николаевне доктор даже звонил с работы, чтобы привести мысли в порядок, прежде чем поставить точный диагноз какому-нибудь тяжело больному пациенту.

– Кто этот садовник? Молодой человек. Он у нас в городе будет работать дизайнером по ландшафту, а нам предложил себя в качестве садовника в свободное от работы время. Ему понравилась планировка нашего сада.

Надя скривила ротик и фыркнула:

– Не понимаю, молодой парень – и вдруг садовник! Не по-мужски это как-то: леечки, цветочки… ботаник.

– А лейки, лопаты, ящики с рассадой – по-женски? – спросила у нее мама.

Надя не стала спорить. Она не имела в своем характере такой привычки и перевела разговор на другую тему:

– Я хочу предложить нашей ткацкой фабрике свои эскизы рисунков для тканей. Уже звонила туда, и меня ждут. Даже обрадовались.

Никанор Трофимович улыбнулся:

– Хорошо молодым – столько планов, столько пыла…

Надя удивленно взглянула на отца:

– Папа, ты с каких пор себя стал считать немолодым?

– Мальчик сегодня приходил в больницу навестить своего отца, меня увидел в коридоре и спросил: «Дедушка, а почему вы без бороды? Вы же доктор!»

– А ты что ответил? – спросила Надя.

– Что я доктор, но не доктор Айболит.

Ксения Николаевна рассмеялась:

– Милый, ни один человек не догадается, что тебе шестьдесят лет, тебе ли переживать?

– Ребенка не обманешь. Ребенок меня дедушкой назвал!

Надя спросила:

– Тебя беспокоит то, что ты еще не дедушка или то, что ты возраста дедушкиного?

– Меня беспокоит, что я в возрасте дедушки еще не дедушка. Нужно было меньше думать и раньше жениться. А при твоем затворническом образе жизни мне вообще дедушкой стать не суждено.

– Это правда, жениться тебе нужно было раньше, – сказала Ксения Николаевна, – и мне не пришлось бы так поздно замуж выходить.

– Милая, все наверстаем, – улыбнулся Никанор Трофимович, – я вот на пенсию выйду, и покатаемся с тобой по миру, как молодые!

– Мне и здесь с тобой хорошо, – закончила разговор жена.

Надя грустно поднялась из-за стола и ушла в свою комнату, которая располагалась на этом же, втором, этаже дома. Весь вечер девушка рисовала эскизы, отвлекая себя от печальных мыслей, связанных с воспоминаниями о неожиданно прекратившихся встречах с юношей, когда-то так часто проходившем мимо ее сада.

На следующий день проснулась Наденька почти к обеду Неспеша поднялась с постели и подошла к раскрытому окну. День был замечательный. На карнизе дома Надя увидела кошку, которая грелась на солнышке. Около ее уха жужжал шмель, и кошка решила его прогнать, для этого тряхнула головой и чуть не свалилась.

Кошка ошалело вцепилась когтями в карниз. Надя рассмеялась.

– Доброе утро! – услышала она.

Девушка взглянула вниз и увидела под окном садовника. Он стоял в расстегнутой рубахе с засученными рукавами, открывающими сильные руки, которые уверенно удерживали лопату. Надя не поверила своим глазам, узнав в садовнике того самого исчезнувшего незнакомца!

Надя, словно заколдованная, не могла отойти от окна, но вдруг сообразила, что вид у нее непривлекательный – непричесанная, в ночной рубашке… Окно мгновенно было закрыто, а жалюзи опущены.

Приведя себя в порядок, Надя спустилась в сад, по тропинке направилась к садовнику и, подойдя к нему, сказала:

– Доброе утро. Надя.

Садовник отвлекся от работы и сказал:

– Никита.

Надя резко развернулась и ушла в дом. В общей для всех комнате на втором этаже мама накрывала на стол:

– Дочка, сходи, пожалуйста, к папе в комнату, позови его обедать.

Когда вся семья собралась за столом, Надя тряхнула головой, откинув назад длинные русые волосы, и объявила:

– Я выхожу замуж!

Никанор Трофимович выронил из руки ложку и воскликнул:

– Садовник! Дорогая, – обратился он к жене, – попроси его, пожалуйста, зайти ко мне после работы.

Надя с небывалым прежде аппетитом принялась поглощать еду, не вступая ни в какие беседы. Сияние покоя в ее глазах говорило больше, чем самые красноречивые слова.

Весь этот день девушка не могла ни на чем сосредоточиться. Она раздумывала над тем, что на этом этапе жизни из робкой девочки ей предстоит стать женщиной, которая должна будет пройти долгий и трудный путь, чтобы помочь этому юноше стать настоящим мужчиной. Об этом она когда-то читала в какой-то книжке.

Весь этот день Никита находился в состоянии полного отрыва от реальности, переживая в себе неведомое доныне чувство полноты и целостности. Закончив работу и умывшись, молодой человек направился к хозяину дома.