Читать интересную книгу Десант в прошлое - Александр Абердин

Так мы и поступили. На Тверской, перед трёхэтажным дворцом нас уже ждала большая толпа народа и множество журналистов, но мы торопились и потому не стали давать никаких интервью. Разговор с генерал-губернатором был весьма коротким. Ему уже доложили, что даже навскидку, по самой приблизительной оценке стоимость нашего клада превышала пятьдесят миллионов рублей. В этом не было ничего удивительного, ведь мы так никогда и не удосужились разобраться со всеми драгоценностями и только сейчас выяснилось, что в бочках находилось очень много крупных бриллиантов, причём таких, о которых вообще не было ничего известно. Один бриллиант размером с гусиное яйцо, огранённый, но ещё не отполированный и вовсе поразил всех ювелиров. Они даже побоялись назвать его цену, а я в таких делах никогда не разбирался, да и сейчас тоже не разбираюсь…

Его специально доставили во дворец генерал-губернатора и я, посмотрев на него с недоумением, отдал Александру Александровичу. Тот, похоже, тоже не был большим ценителем бриллиантов, но был поражен его огромными размерами, а также тем, что о нём никогда не упоминали. Николенька, приложив бриллиант к глазу, пробасил:

— Князь, а давай подарим этот камень Москве? Назовём его, к примеру, Слава Москвы и пусть он хранится в этом дворце.

Я посмотрел на генерал-губернатора и тот, разведя руками, только и смог сказать в ответ:

— Воля ваша, господа. Ваше сиятельство, сей бриллиант по праву принадлежит вам и только вы определите его судьбу.

Николенька хищно улыбнулся и заявил, протягивая бриллиант генерал-губернатору:

— Всё, ваше высокопревосходительство, Слава Москвы теперь вовеки веков будет принадлежать первопрестольной, а на счёт решения князя Горчакова не волнуйтесь. Как мы скажем, так он и решит. Так ведь, Серж?

Пожав плечами, я насмешливо согласился:

— Так, Николенька. Только не вздумай уговаривать меня ещё и кобыл Чингисхана поставить у входа во дворец. Они такие уродливые, что их непременно нужно переплавить и начеканить из них монет. Ваше высокопревосходительство, не пора ли нам всем отправиться на вокзал? Поезд прибудет точно по расписанию.

Генерал-губернатор распорядился, чтобы вызвали самых опытных ювелиров, способных отполировать бриллиант, хотя на мой взгляд он и так блестел достаточно хорошо, после чего спросил:

— Князь, вы знаете о том, что нынешней ночью в Москве произошло множество убийств?

— Признаться, ваше высокопревосходительство, я за завтраком слышал что-то такое от прислуги, но даже не стал вдаваться в подробности, — пожав плечами ответил я, — наверное это была какая-то междоусобица в среде уголовников или смутьянов. Думаю, что полиция во всём разберётся. Мне как-то не до этого.

Пристально посмотрев на меня, генерал-губернатор промолвил:

— Увы, но я не могу сказать этого о себе.

Князь Львов, шагавший рядом, словно невзначай, обронил:

— Ваше превосходительство, я слышал от домоправителя князя, что и в Санкт-Петербурге произошли массовые убийства. Полагаю, что это действительно дело рук бунтовщиков.

— В том-то и дело, князь, — с горестным вздохом сказал генерал Козлов, — что среди убитых как раз очень много тех, кого полиция подозревает в приготовлении бунта и это меня очень сильно беспокоит.

Притворно удивившись, я спросил:

— Но вас-то почему это беспокоит? Если эти господа почему-то решили свести друг с другом счёты, то и Бог с ними. Лишь бы это не вылилось в новые смертоубийства.

Генерал-губернатор, как выяснилось, был неплохо обо всём осведомлён, раз озабоченным голосом сказал:

— Похоже, что как раз этого-то теперь и не предвидится, господа. Самые ярые из смутьянов уже уничтожены, а без них в России станет гораздо спокойнее. Меня просто волнует, кто же это о нас так позаботился? Увы, но наши суды проявляли в отношении многих из них слишком уж большую снисходительность и часто отпускали.

Мы предпочли не развивать этой темы и к тому же вскоре вышли из здания дворца. Генерал-губернатор направился к своей карете, а мы расселись по машинам. Через полчаса мы были на вокзале, а ещё через несколько минут прибыл поезд, в двух почтовых вагонах которого находились дубовые ящики с конями Чингисхана. Вскоре их вытащили на перрон и открыли. Взглядам публики открылась ещё одна фантастическая картина — два здоровенных коня целиком отлитых из золота глядели на всех рубиновыми глазами. Как произведение искусства эти кони не производили глубокого впечатления, но зато из них можно было начеканить монет на шесть миллионов рублей. Как раз именно это меня интересовало больше всего. Публика снова ликовала. В том числе и от щедрости князя Горчакова. Новость о том, что я подарил Москве огромный бриллиант уже была у всех на устах.

Коней установили на здоровенные дроги, в которые было впряжено по шестёрке тяжеловозов и повезли в центр Москвы в наш банк, где продолжался тщательный подсчёт драгоценностей. К двум часам дня оценочная стоимость клада перевалила за шестьдесят миллионов рублей из-за того, что рубинов, изумрудов, сапфиров и бриллиантов в нём было очень уж много и часть из них оценивалась, как уникальные драгоценности. Да и старинная церковная серебряная утварь также имела немалую стоимость, но вот на нужды церкви я не собирался отдавать ни гроша. Более того, как только в мою сторону направился какой-то поп, я сразу же почувствовал себя очень неуютно и не ошибся. Поп сразу же принялся обхаживать меня на счёт того, чтобы я пожертвовал что-нибудь на богоугодные дела. Пристально, буквально испытующе глядя ему в глаза, я проворчал в полголоса:

— По-моему церковь сейчас не испытывает никаких трудностей. Вот когда монахи начнут голодать, я приду к вам на помощь. Сейчас же этого не происходит. Если кому и тяжело, так это крестьянам и рабочим, а потому я думаю только о них.

Вежливо поклонившись, я отошел в сторону. С этого момента началась моя вражда с церковниками и слава Богу, что она никогда не выходила за рамки приличий. Они просто тихо ненавидели меня, но вредить чем-либо боялись и до открытых нападок дело никогда не доходило. Длилось это правда недолго, до лета семнадцатого года.

Сдав золотых коней мы ни с кем не прощаясь отправились домой. В этот день я не делал никаких громких заявлений. За меня их сделали газетчики, но самый большой фурор произвёл на людей перечень всех тех кладов, которые мне были известны и особенно описание сокровищ, находившихся в большой пещере, где похоронили Чингисхана. После того, как мы выкопали наполеоновское золото, люди верили уже каждому моему слову и владельцы газет на этом неплохо заработали. Особенно тех, которые напечатали ещё и рисунки, приложенные к моей статье. Они весьма точно изображали отдельные предметы из золота и серебра, которые достались монгольскому хану-бандиту после раздела награбленной добычи, а пограбили окрестные народы они знатно. Чего стоит один только набег на Иран, в котором монгольские полчища уничтожили девяносто процентов населения и вывезли из этой страны, также не отличавшейся излишним миролюбием правителей, огромное количество золота и драгоценностей. Теперь все эти несметные богатства должны были послужить России. Если, конечно, царь не заартачится.

Глава 9

Встреча с царём и отправка экспедиции в Монголию

Только на третий день в московских газетах появились статьи, посвящённые операции "Ночь бесшумных выстрелов". Во многих описывалось, как пуля внезапно сразила прохожего, направлявшегося домой, едва только тот подошел к керосиновому фонарю и был им освещён. Выстрела никто не слышал, зато несколько человек видели, как в голове вполне прилично одетого господина с бородкой появилась здоровенная дырка и тот рухнул на тротуар и забился в конвульсиях. В одном из доходных домов в двухкомнатной квартире и вовсе нашли семь трупов с пулевыми ранениями, а соседи так ничего и не услышали. Квартира находилась на пятом этаже и её окна выходили во двор. Как убийца сумел расстрелять этих грузин, приехавших в Москву, было непонятно. Правда, окно было раскрыто из-за жары настежь, но на подоконнике не нашли никаких следов, а под окном стреляных гильз. Наверное он имел крылья.

Никому и в голову не пришло, что убийца мог спуститься по верёвке, резко перевернуться вниз головой и с обоих рук из двух наганов перестрелять всех грузинских боевиков с такой быстротой, что никто из них не успел вскочить со стула. Некоторые смерти и вовсе не привлекли бы к себе внимания, так как люди умерли от сердечного приступа и при этом патологоанатомы не обнаружили никаких следов яда, если бы не их принадлежность к различного рода тайным революционным организациям. Более того, волна убийств в течение всего одной ночи прокатилась от Урала и до Восточного побережья Североамериканских Соединенных Штатов и повсюду было убито немало российских революционеров. Однако, вместе с ними было также убито множество уголовников. В одном только Нью-Йорки пало от рук каких-то неведомых палачей более трёхсот гангстеров.