Читать интересную книгу Крупнейшие танковые сражения Второй мировой войны. Аналитический обзор - Илья Мощанский

Примерно похожие задачи, но в обратном направлении решала и советская частная операция, проводимая командованием Юго-Западного направления. И у этого выдвинутого автором тезиса имеется документальное подтверждение.

Изучая «Основные положения плана ГШ КА на летнюю кампанию 1942 г.» и «Замысел наступательных операций…» на это же время, автор убеждается, что лишь на одном участке фронта, к северу от Ладожского и Онежского озер до Мурманска (и это на ближайшую половину лета!) была предусмотрена прочная и активная оборона. Остальным же фронтам (самостоятельно и во взаимодействии), на основании требования Сталина об изгнании захватчиков с оккупированной территории уже к концу 1942 года, были поставлены наступательные задачи. Так, уже упоминалось, что в первой половине мая предстояло ликвидировать демянскую группировку, провести Орловскую и Харьковскую операции; одновременно предусматривался разгром ржевско-вяземско-гжатской группировки врага войсками Калининского, Западного и частью сил Северо-Западного фронтов. После овладения районами Вязьмы, Орла и Харькова планировались две одновременные операции: одна с целью разгрома любанско-чудской группировки и деблокады Ленинграда, а другая — на «переднем левом» фланге с целью освобождения Донбасса. «Не ждать удара противника, — говорилось в пояснительной записке, — а самим нанести мощный встречный или даже упреждающий удар, может быть, отказавшись от некоторых задач, истребив основные свежие резервы противника, перейти в решительное наступление на всем фронте. При этом главные усилия, очевидно, будут направлены на участок Двинск — Минск и со стороны Днепропетровска на Киев — Жмеринка, чтобы создать предпосылки для захвата и последующего разгрома всей центральной группировки противника»[55]. На карте обозначена и стратегическая цель к концу 1942 года — выход на западную границу СССР. И только после этого — переход к обороне.

Не оценивая реалистичность советского стратегического плана, автор со всей уверенностью может утверждать следующее положение — под Харьковом противоборствующие стороны решали похожие задачи.

Общее соотношение сил к началу операции (а первой наступление 12 мая 1942 года начала советская сторона. — Примеч. авт.) было примерно равным. Привлеченные к операции войска Юго-Западного и Южного фронтов имели в совокупности 640 тыс. человек, свыше 1200 танков, 13 тыс. орудий и минометов, 926 боевых самолетов. Германская группировка насчитывала 636 тыс. человек, более 1 тыс. танков, около 14 тыс. орудий и минометов, более 1000 самолетов. Правда, распределение наших войск было неравномерным. Юго-Западный фронт обладал над противником полуторным превосходством в людях и более чем двукратным в танках, а Южный фронт значительно уступал врагу в людях и технике.

Однако личный состав германских пехотных дивизий имел гораздо больший боевой опыт, да и национально-психологические особенности немецкой нации играли в сражениях не последнюю роль. Сравнивая штатную структуру германских соединений с аналогичными параметрами советских стрелковых дивизий, следует учитывать, что отечественные сд имели меньше личного состава, артиллерии и обладали меньшими возможностями по организации эффективного боевого управления. В советских стрелковых частях была особенно низка обеспеченность противотанковыми и зенитными орудиями, а также радиостанциями, крайне необходимыми подразделениям в наступательных боях.

Кроме того, следует учитывать тот факт, что большинство наиболее боеспособных кадровых соединений Красной Армии были разбиты в тяжелых боях лета-осени 1941 года. Вновь сформированные дивизии состояли, как правило, из новобранцев, не имевших достаточной военной подготовки. Младший командный состав (взвод, рота, батальон) был в большинстве своем укомплектован офицерами, призванными из запаса или закончившими краткосрочные курсы, и не имевшими боевого опыта.

Одним из важных преимуществ немецких войск было то, что благодаря имевшемуся в вермахте большому парку автомашин они были значительно маневреннее советских войск.

Германские силы имели и более удачное организационное построение своей авиации, сведенной в воздушные флоты. Группу армий «Юг» поддерживал 4-й воздушный флот. Имея единое руководство, органы управления и аэродромного обеспечения, немецкое командование без труда сосредоточивало усилия авиации на нужных ему участках фронта.

Советские военно-воздушные силы в организационном отношении были сильно раздроблены и находились в процессе очередной реорганизации по формированию воздушных армий, придаваемых фронтовым объединениям. Основная масса боевых самолетов фронтов входила в состав армейской авиации, используемой в основном командующими общевойсковых армий. В состав фронтовой авиации выделялось небольшое количество самолетов. Количество ударных авиационных групп Ставки неуклонно сокращалось, так как материальная часть и состав этих групп была обращена на формирование воздушных армий фронтов. Все это затрудняло массированное использование авиации для решения задач операции.

Приготовления

Для прорыва главной полосы обороны противника в полосе наступления Юго-Западного фронта было решено использовать новые оперативно-тактические соединения — танковые корпуса. Они считались главным оружием Красной Армии в кампании 1942 года и по личному указанию И. В. Сталина начали формироваться весной 1942 года.

Согласно директиве Народного комиссариата обороны СССР № 724218сс от 31 марта 1942 года за апрель 1942 года было сформировано четыре подобных бронетанковых соединения. Каждый такой корпус состоял из управления (штат № 010/369), двух танковых бригад (штат № 010/345–010/352) и одной мотострелковой бригады (штат № 010/370–010/380). На 1 апреля 1942 года в составе типового танкового корпуса должно было насчитываться 5603 человека, 100 танков (20 KB, 40 Т-34, 40 Т-60), 20 76,2-мм орудий, 12 45-мм противотанковых пушек, 20 37-мм зенитных орудий, 66 ПТР, 4 120-мм миномета, 42 82-мм миномета и 539 автомашин.

Танковые бригады включались в состав корпуса из числа уже сформированных и находящихся в резерве Ставки, мотострелковые бригады формировались заново.

Штатная структура формируемых бронетанковых соединений была более чем странной: мизерное управление корпуса, состоящее всего из 99 человек, предназначалось скорее для координации входящих в него бронетанковых и мотострелкового соединений. Также в танковых корпусах «1-го формирования» первоначально отсутствовали разведывательные, «связные» и тыловые подразделения.

Уже в процессе формирования первых бронетанковых корпусов их структуру стали изменять. Директивой НКО № 724485сс от 15 апреля 1942 года в состав корпуса была введена третья танковая бригада той же «смешанной» организации, как и две первые. Теперь в тк уже всего насчитывалось 150 танков: 30 KB, 60 Т-34, 60 Т-60. Также в апреле 1942 года директивой заместителя НКО № Орг./I/2303 в состав танкового корпуса и мотострелковой бригады корпуса по штату № 04/218 была введена инженерно-минная рота численностью 106 человек.

Качество выпускаемых советскими заводами танков (а именно ими оснащались в первую очередь формируемые танковые корпуса), конечно, по сравнению с довоенной продукцией сильно снизилось. Но за счет мощной брони и вооружения аналогичную германскую бронетехнику мы пока превосходили.

Достаточно болезненной проблемой, затрудняющей использование крупных бронетанковых соединений и даже частей Красной Армии, стало отсутствие на танках радиостанций.

До начала войны радиотехническая промышленность Советского Союза выпускала для бронетанковых войск за один месяц около 400 радиостанций семейства 71-ТК разработки 1931 года для установки собственно на танки (последняя версия — 71-ТК-3 образца 1939 года) и 5–10 радиостанций РСМК для управления штабов танковых дивизий и механизированных корпусов. Так как в предвоенное время радиооборудование устанавливалось лишь на командирских машинах (10–20 % от общего выпуска танков), такое количество радиостанций вполне удовлетворяло потребности бронетанковых войск в мирное время. Тем более, на маневрах прекрасно обходились и флажками.

Разработанная в 1939–1940 годах современную радиостанцию КРСТБ (Кварцевая Радиостанция Танкового Батальона) к 22 июня 1941 года в основном по техническим причинам так и не была освоена промышленностью.

В ходе войны, когда стало ясно, что радиостанции должны стоять на всех без исключения танках, выявилась полная неспособность нашей промышленности обеспечить бронетанковые заводы подобной продукцией.

Положение усугублялось еще и тем, что в первые же дни войны вместо расширения началось свертывание производства танковых радиосредств: завод № 197 прекратил мелкосерийный выпуск радиостанций РСМК, а единственный цех завода № 203 (выпускавший подобную продукцию) полностью свернул производство радиостанций 71-ТК-3. Начавшаяся эвакуация предприятий, производящих танковое радиооборудование, поставило «окончательную точку» на возможность возобновления производства. В результате этого фактически с августа 1941 года и до середины 1942 года выпуск радиооборудования был прекращен, и танки поступали на фронт без радиостанций. Какие-то машины можно было радиофицировать с помощью демонтированных с разбитых или учебных танков радиостанций, но в целом это проблему не решало.