жители с детьми. Последние плакали и родители пытались их успокоить. Солдат собирался постучаться в кабинет, но оттуда вышла перевязанная женщина в военной форме. Значит, среди военных есть не только мужчины. Вслед за ней вышел пожилой врач в халате с окрававленными перчатками и маской на подбородке. Так я заметил его уставшие карие глаза и седую щетину.
Ещё один раненый? — спросил врач у солдата.
Да, Григорьевич, вот он, — ответил тот и я вышел из-за спины.
Так, этого веди в 215 или 218, — потребовал врач. Этот и остальные кабинеты для солдат.
Да нет же, Григорьевич, у него не царапина и не перелом, — опроверг солдат. У него повязки на руках, которые уже сильно окрававлены.
Окрававлены, говоришь? — спросил врач, почесав подбородок пальцами левой руки. Ладно, пускай заходит.
Я пошёл в кабинет, а солдат пошёл к лестнице. Передо мной было помещение с койкой и мединскими инструментами и препаратами, а во втором доносились крики и женский голос "Чёрт, анестезию, скорее!"
Так, парень, садись на табуретку и клади руки в чашу, — потребовал врач. Я так и сделал, после чего в кабинет через соседнюю дверь вошла молодая девушка (на вид ей было столько же, сколько и мне) в медицинской форме с чёрными волосами и окровавленными руками.
Алексей Григорьевич, Екатерина Харитоновна отправила меня к вам, — рассказала девушка.
Ясно, — сказал Алексей Григорьевич. Затем повернулся ко мне и сказал: Так, посмотрим, что у тебя.
Он развернул повязку на правой руке и его усталое лицо сменилось на шокированное.
Ёп твою мать, парень, у тебя ладонь почти раскроена на две части! — выдал врач. Медсестра, нитки, пинцет, иглу и хлорид натрия, скорее!
Поняла, — сказала девушка и по очереди начала доставать по очерёдно необходимые вещи.
Парень, чо ж ты сразу не сказал, что у тебя такая рана? — спросил врач.
Так я видел, что внизу и наверху происходит, — объяснил я. Мои кисти — это ещё фигня.
Фигня — это небольшие порезы, а у тебя трындец, — опроверг врач, берущий изогную иглу, которую он пропшыкал перекисью водорода, с чёрной прочной ниткой. На второй ладоне тоже самое?
Да, тоже самое, — сказал я. Тут у меня в глазах потемнело и я чуть было не упал в чашу, где лежали мои руки, но врач быстро поймал меня. Последнее, что я услышал перед потерей, это слова медсестры: "Ну, хотя бы анестезию не придёться тратить".
Параллель. Захват Варона-2. Дима.
Мы вместе с Колей, Авиатом и товарищами по несчастью работали, как ишаки, по двенадцать часов так ещё нас здесь не кормили, поэтому многие уже напоминали скелеты. Однако жители города могли спокойно ходить в магазины, которые были восстановлены, по словам одного из работяг. Платили всем рабочим новой валютой под названием "Аргутская марка", но никто из нас её не видел. Воду мы с ребятами пили из раковин, стоящих в углах завода. Лысых кандидатов на программирование уже было где-то половина от всей нашей комнаты. Четверть из них уже стали програмированными и стояли на охране Нальчика. Среди них оказался и Артём, которого местные надзиратели вернули к нам с повязкой, сказав напоследок "Такого слабака в Горланище нельзя отправлять", а потом забрали вместе с частью худых (он тоже уже напоминал скелет). Его крики и крики остальных я услышал из комнаты, в которой доносился голос девушки в первый день. Протезированный парень объяснил, что Горланище передназначено не только для производста запчастей танка он добавил (электронику, по его словам там не собирают), но и для усмирения сильных и превращения их в смиренных рабочих. В этом надзирателям помогают специально отобранные бойцы, которые устраняют особо сильных особей. Оружие для этого им также могут выдать, но какое именно — неизвестно. По словам парня, это под секретом. Так прошли две недели пребывания в данном коллективе. У Авиата за это время хоть и были покраснения в некоторых местах, но их было уже не так много.
Сегодня нас всех согнали обратно раньше положенного, а на все вопросы требовали молчать, угрожая калашами. Напряжённости добавляло ещё и тот факт, что под конец дня мы услышали выстрелы и крики по всем участкам города. Здания разлетались от снарядов танков, но те внезапно быстро обезвреживались гранатомётами. Я подошёл к окну и заметил, что бои шли по всем улицам. Тут за дверью послышался щелчок за дверью и наш протезированный приятель в этот момент вдруг выдал: "Протокол-Б2 активирован. Цель — уничтожение рабов". Тут он встал и начал убивать с нескольких ударов рядом лежащих. Некоторые пытались либо уйти в сторону, либо задушить его, но вторые были брошены или в стену, или в окно. Краем глаза заметил, что из соседних окон также вылетали наши ребята. Получается, наш протезированный приятель не один здесь такой. Одна девушка воткнула берсерку стекло в затылок, но она полетела в окно. Я вспомнил о чёрном Воксе и сообщил Коле.
А как мы к нему подберёмся? — спросил он, уклоняясь от летящих ребят. Он же нас быстрее вышвырнет из зала.
Ты отвлеки его, а я попытаюсь свернуть ему шею, — сообщил я, вспомнив схватку Андрея и Алексея.
Мы начали приводить план в исполнение. Коля вместес Авиатом и несколькими водил этого протезированного берсерка по комнате, а я подобрался сзади, схватил его голову в захват и попытался свернуть шею, как это сделал Андрей. Но шея берсерк было настолько крепкой, что я как-будто пытался свернуть каменный столб, и, если не присед и уклон вправо, то я бы улетел в окно. Видимо, воксы этих ребят покрепче, чем у надзирателей Варона. Через несколько секунд в дверь ворвались военные с красными лентами на левом плече и застрелили в голову протезированного берсерка. Мы подняли руки и остролицый мужик с щетиной, зашедший одним из первых первым, сказал:
Эй, спокойно, ребят. Мы освобождать вас пришли, а не убивать.
Через пять минут лестницы были заполнены военными и нашими товарищами по несчастью. По пути я увидел кабинет с некой широкой панелью с кнопками. Пол был гладкий и посередине был круг с синим контуром. Отсюда, видимо, управляли всем лагерем. Зайдя, я заметил на панеле вид камер видеонаблюдения, которые показывали комнаты рабов и операционную с механизмом с клешнями и свёрлами, а также металлическую койку с металлическими креплениями. По центру последнего механизма был чёрный Вокс, от которого провода шли в стену. Комната, где проводили промывание мозгов, была похожа на ту, где мы стояли, но вместо круга по центру были два стула с