ночь в очередь выстроился, некоторые даже с палатками пришли.
Кейли Куоко. Очередь была в несколько километров. Я тогда сильно удивилась: мол, божечки, куда это все? А водитель сказал: «Так к нам! На панель „Теории Большого взрыва“!» Мы решили, он что-то напутал.
Чак Лорри. В зале конференц-центра находились тысячи людей. Яблоку негде было упасть! Когда актеры вышли на сцену, народ с ума посходил! Как будто мы The Beatles! Поразительно, насколько важными оказались всего семнадцать наших серий для такого большого количества зрителей. Помню, когда мой агент обсуждал со мной успех «Двух с половиной человек» и я сказал: «Ты не понимаешь, это другое. „Теория Большого взрыва“ – сериал, который в значительной мере превзойдет „Двух с половиной человек“». После того как я увидел, с какой страстью люди относятся к сериалу, я мог смело это утверждать. Я всегда был одержим рейтингами, поскольку боялся, что нас закроют. Но после «Комик-Кона» этот страх исчез.
Кунал Нэйэр. Я был в диком восторге. Столько людей, все кричат, и ты прям кожей чувствуешь их энергию. Чумовой опыт. Поверить не мог, что это моя жизнь, а не чья-то чужая. Обалденно было.
Саймон Хелберг и Кунал Нэйэр позируют на вершине пирамиды в Мехико, пародируя Рокки Бальбоа. Фотография любезно предоставлена Куналом Нэйэром
Саймон Хелберг. Люди были одеты как наши персонажи, то и дело пытались прикоснуться к нам. Я чувствовал стойкий запах пота и всеобщую любовь. Наверное, это как-то связано. Страсть. Страстная любовь. «Комик-Кон» стал знаковым событием для нас, равно как и пресс-тур в Мехико. Там было все то же самое, только по-испански. Мы молнией пронеслись по аэропорту, но на следующий день все же каким-то образом оказались на обложке газеты с заголовком «Еl Nerdos»[37] . Или там было что-то о том, как нёрды вторгаются в Мексику. Странно, но в Лос-Анджелесе мы ничего подобного не чувствовали, нас там не особо жаловали. Наверное, из-за того, что мы снимались в проекте, популярном у массового зрителя, – с этим и были связаны определенные предрассудки. Но именно во время тех двух поездок мы поняли, что у сериала есть особое обаяние.
Джим Парсонс. Настолько ошеломительно все это оказалось, я такого никогда не видел, только слышал. А ведь я жил в Сан-Диего, учился там в школе. Но вообще не понимал, что происходило. И все-таки было поразительно находиться в настолько густой толпе. Меня водили туда-сюда по коридорам и стендам, и я то и дело замечал людей, выглядящих почти точь-в-точь как Шелдон… ощущалось запредельно странно, скажу так. Меня постоянно спрашивали: «Какая у вас любимая футболка Шелдона?» А я им в ответ: «Черт возьми, да я без понятия! Я вижу их только мельком в зеркале, куда смотрюсь, чтоб воротничок поправить перед выходом на площадку!»
Ли Аронсон. Съездив на «Комик-Кон», я решил, что нет смысла еще раз возвращаться. Мне одного раза хватило, я сделал все, что было в моих силах, и больше туда не ездил.
На первой панели «Комик-Кона» зрители задавали актерам самые разные вопросы: от «Кто больше всех похож на своего героя?» до «Назовите свой самый гиковский поступок». Один из ведущих на том «Комик-Коне», Адам Савадж (бывший соведущий сериала «Разрушители легенд»), воспользовался возможностью и спросил, есть ли у Шелдона синдром Аспергера. Согласно сайту AutismSpeaks.org, синдром Аспергера, который в 2013 году стал частью единого диагноза расстройства аутистического спектра, или РАС, относится к широкому спектру состояний, характеризующихся проблемами с социальными навыками, речью, невербальной коммуникацией и повторяющимся поведением. Не существует одного типа аутизма.
Парсонс сказал, что он сам не в курсе, хотя прежде задавал сценаристам этот вопрос. Ответ был в лучшем случае следующим: «Просто таков Шелдон». Никакого диагноза. И вот почти пятнадцать лет спустя Лорри и продюсеры объяснили, почему не решались категоризировать Шелдона.
Чак Лорри. Нам не хотелось навешивать на Шелдона ярлык, поскольку тогда мы были бы обязаны точно передать в сериале все особенности этого синдрома. А это большая ответственность. Нашим решением стала реплика «Я не сумасшедший, моя мама меня проверяла». Так мы закрыли вопрос с закидонами Шелдона. Мэри водила сына к терапевту в Восточном Техасе в 1990 году, и врачебным заключением было: «Он абсолютно здоров, просто странненький!» Наверное, доктор что-то курил. Отсутствие ярлыков развязывало Джиму руки, и он мог играть роль так, как сам того хотел. В противном случае нам бы туго пришлось, потому что изображать настоящую болезнь ой как непросто.
Стив Моларо. У Шелдона не было никакого диагноза, и хорошо, поскольку и он, и все люди с аутизмом просто должны быть такими, какие они есть.
Джим Парсонс. Я так понял, сценаристы хотели наделить Шелдона некоторыми особенностями людей в спектре, но не хотели нести ответственность за это. Достаточно было и того, что они старались корректно отобразить науку в сериале. Но, учитывая нынешние времена, нужно ли было искать человека в спектре на эту роль? С другой стороны, а вдруг я и сам с аутизмом? Я этого не утверждаю, но неспроста же в названии расстройства есть слово «спектр». Может, мой случай просто еще не исследован? Не знаю. По сути, в этом и есть весь смысл. Но все же чем больше я читал о синдроме Аспергера, тем чаще думал: «Сценаристы могут отнекиваться, но у Шелдона явно много характерных признаков этого расстройства!» Наверное, Билл Прэйди знал кого-то с РАС, наблюдал за ним и подмечал отличительные черты в поведении, которые делали того человека выдающимся и уникальным, – таким-то образом и был придуман Шелдон. Сомневаюсь, что большинство людей, вне зависимости от того, кто они или какие у них ограничения по здоровью, часто обсуждают свои болезни. И все же необычные взгляды Шелдона на мир и его нестандартное поведение стали настоящим подарком для меня как для актера. Благодаря им, играя Шелдона, я мог изображать самые разнообразные реакции на ту или иную ситуацию.
Питер Рот. Шелдон определенно был в спектре, вне всяких сомнений. Стив Моларо прописал Шелдона мудрым, проницательным и сострадательным персонажем, и эти черты определили его характер. У меня дочка с аутизмом, и, хотя Шелдон во многом отличается от нее, я обнаружил, что меня тянет к нему, я переживаю за него и люблю всем сердцем. Наличие у персонажа особых потребностей позволило мне понять и, что еще важнее, поддержать его. Поэтому отношения Шелдона и Пенни казались мне такими трогательными. Как бы сильно