И опять скудная возможность пробежаться по Парижу. Но куда, на что посмотреть на этот раз? Я опять иду взглянуть на памятник Нею, что у «Клозери де Лила». Он, как и прежде, с саблей над головой, хотя кругом иная жизнь. На скамье у памятника целовались туристы, с виду без особого энтузиазма, может, считали, что так они походят на парижан.
Солнце уже садилось и освещало лишь правую сторону Сен-Мишель, когда мы двинулись к Сене. Сначала мы постояли, отдав должное, у фонтана Обсерватории с четырьмя сторонами света, с черепахами, рыбами и позеленевшими конскими фигурами, вырывающимися из воды.
Я думал о памятниках и о скрытой в них символике. Вот памятник Гаронне в Тулузе, где реки в образе женщин, каждая со своим характером. Раздвигающая скалы Гаронна и рядом скромная, уступающая в соперничестве Арьеж с опрокинутым кувшином. И памятник на крохотной Boulbonne опять-таки образец взаимодействия: две женщины, одна обнаженная, другая разряженная и с жезлом. И в жизни так: две женщины – или сотрудничество или соперничество, невольно вспомнилась пара Тулуз – Котовская.
Мы двигались по бульвару к другому Мишелю, святому, что тоже взмахивал над головою мечом, и вспоминали наши памятники. Из них первым вспомнился первопечатнику Ивану Федорову.
Первопечатник стоит, как и положено памятникам, не мешая движению, не посреди пути, а сбоку и выше, как бы всему способствуя и глядя на все со стороны. Тут к месту и сквер, и скамейки для уставших, ждущих или задумавшихся. И памятник Гоголю, но не тому парадному, напыщенному на бульваре, поставленному на народные деньги (судя по надписи) от правительства, а сидящему, согнувшись, на пьедестале в маленьком дворе в начале Суворовского бульвара или общеизвестный памятник Пушкину на Страстном бульваре.
Мы так стояли и спорили в центре Парижа около круглой тумбы, что сохранились у нас лишь в фильмах революционных времен, и вдруг заметили на тумбе афишу фильма Никиты Михалкова «Очи черные» – высокий в белом Марчелло Мастроянни и элегантная дама в белом, а с другой стороны темнела реклама фильма «Под солнцем сатаны».
И тут на площади тоже бил фонтан и был открыт вход в Люксембургский сад, а вдоль его ограды бежали любители вечернего бега – рослые девушки с лентами в волосах, юноши в майках и неспортивного вида люди неопределенного возраста. Поближе к центральным дорожкам, где бил фонтан, стояло множество стульчиков, на которых обособленно и созерцая сидели пожилые люди. Мы тоже взяли стульчики и, повернув их каждый в свою сторону, любовались окружающей нас красотой.
Как только возникла короткая возможность vacance, мы едем в Таллинн. Здесь как бы реализуются желания, накопившиеся на французских улицах: заходить в кафе, покупать сувениры и просто красивые вещи, ходить в кино. Мы так и делаем, бродим по улицам с утра до вечера, примыкаем к экскурсиям. В Таллинне как бы для нас пять процентов «французского»: есть кафе, но часто нужно отстоять в очереди, можно что-то купить, но далеко не всё; что-то поддерживается из старинных домов, а что-то разваливается, в двухкомнатном номере интуристского Таллинна ночью при голубом свете с экрана телевизора обнаруживаются пришельцы – мыши. И хотя мы завтракаем в охотничьем зале, отделанном медвежьими шкурами, ночное впечатление не пропадает, и мы стремимся переселиться в другую гостиницу. В маленьком кинотеатре идет показ фильмов Иоселиани. Один из них «Листопад» мне вдвойне интересен, потому что автор – мой сокурсник по Техническому училищу, а «Фавориты Луны» любопытен тем, что он знакомит нас с «Францией глазами грузина».
Именно такой и предстает Франция нашему читателю газет, и особенно характерны отношения между полами. По этому фильму и виденному по французскому телевидению – отношения чрезвычайно свободны. Героиня идёт в постель с любым, стоит позвать. Она делит постель и с прежним, и новым мужем, заходит её подруга, и тут же раздевается, и без тени стеснения залезает в их общую постель.
Ну, а в жизни? Мы жили, как правило, в одиночных номерах, но обязательной в них была двуспальная постель или, на худой конец, вторая кровать, давался двойной комплект белья, и, хотя было известно, что здесь живет мужчина, в туалетной комнате раскладывались гигиенические средства для женщин.
Женщины на улицах ведут себя чрезвычайно скромно. Они не глядят на мужчин, отводят глаза. Исключение составляет их известная часть. Они открыто смотрят на мужчин и спрашивают: «Уи? – Да?» Каких их здесь только не встречается на определенных улицах и в переулках, отходящих от главной улицы, всех оттенков цветов кожи, старых и молодых. Они дрожат полуобнаженные, выстаивая так в любую погоду, а иногда одетые в шубу, под которой только белье.
По Таллинну можно много бродить, любоваться башнями старого города. Их сохранилось здесь 28 и два километра крепостных стен – хранителей истории. По возрасту Таллинн примерно ровесник Москвы; по происхождению – датский город, потом он был продан Тевтонскому ордену, а Петр Первый взял его штурмом. Если примкнуть к официальной экскурсии, то гид покажет вам Преображенскую церковь, где прадед Пушкина, сын эфиопского князя Абрам Петрович Ганнибал венчался со шведкой – прабабушкой поэта.
Мы погружаемся в эту далекую жизнь, ходим на центральной площади вокруг столба, что служил местом наказаний. Около него наказывали за измену, за сплетни (хорошо бы за это наказывать и теперь), и прохожий и сам мог принять участие в наказании: плюнуть, стукнуть, но не убить.
Со мной происходит как бы отстранение: на работу не звоню, о событиях в остальном мире узнаю из газет. На пресс-конференции, посвященной подготовке к президентским выборам, выступил Жорж Марше. Он отметил снижение уровня заработной платы и пенсий, свертывание социального обеспечения. «Во Франции три миллиона безработных», – отметил главный коммунист Франции.
Французская экспедиция обследовала знаменитый «Титаник», затонувший в 1912 году. Высказывается предположение, что корабль погиб не от встречи с айсбергом, а от пожара, начавшегося после загрузки угля в Бельфасте, и в результате – взрыв.
В Чаде тревожная обстановка. Франция подстрекает к активизации США, к увеличению поставок зенитных ракет «Стингер».
Накаляется атмосфера и в экзотическом месте земного шара – Новой Каледонии. Эта заморская территория к востоку от Австралии составляет примерно три процента площади Франции, а проживает в ней треть Тулузы – 145 тысяч человек. Коренных жителей – канаков здесь меньше, чем выходцев из Франции и рабочих, завербованных в соседних странах. Существует расовая напряженность, национальная нетерпимость, которую ярко выразил в свое время Мериме в новелле «Кармен». Если отбросить экономическую основу отношений, в центре её – любовь к своим и безразличие или ненависть к людям иного племени.
В сентябре 175 лет Бородинскому сражению. Газеты слабо муссировали достоинства и недостатки Наполеона, отказывая в признании его военного гения. В современном понимании Наполеон, мол, не был великим полководцем. Он был героем одного генерального сражения, в затяжных баталиях он был обречён. Он концентрировал усилия и шёл на всё, перешагивая через мораль, потому что окружающие творцы истории оправдывают победителя. Так получилось и с началом Отечественной войны 1812 года. 12 июня на балу у генерала Беннигсена император Александр I узнал, что в этот день «великая армия» Наполеона без объявления войны форсировала Неман в районе Ковно.
Укомплектованная и обученная французская армия – победительница Европы была уверена в себе. Но русским слава её была не указ и, как говорится, нашла коса на камень. В 124 километрах западнее Москвы, у села Бородина, именно 175 лет назад произошло знаменитое сражение. 135-тысячная французская армия и 120 тысяч русских войск вошли в жестокое соприкосновение.
Наполеон перекроил до этого карту Европы. Его победы в Египте подтвердили всемирное могущество, но его смущал гигант на востоке, и ход истории решался теперь на полях России. В Бородинском сражении армия Наполеона потеряла треть, и, хотя двигалась по инерции вперед, судьба ее была предрешена. Из всех проведенных сражений, сказал Наполеон, «в битве под Москвой выказано наиболее доблести и одержан наименьший успех».
Россия не раз защищала Запад от восточных нашествий. Большой кровью тормозились орды Чингисхана, Батыя, Тамерлана. В наши дни в мясорубке второй мировой войны на российских полях были перемолоты отборные фашистские войска.
Русские по природе – миролюбивы. Менее других подготовленные к войне, они гибли больше всех. Западные историки удобно для себя объясняли жертвенность и гибель россиян их фанатизмом, хотя на деле всё обстоит наоборот. Славянские натуры более чувствительны и потому больше любят и ценят жизнь, но жертвуют ею сознательно ради всеобщего спасения.
В целом огромная нация, как добрый великан, миролюбива и добра. Не склонная к саморекламе, она добродушно взирает на то, как рисуется её портрет и многое пишется фактам вопреки. Русские – удивительно миролюбивы, трудолюбивы и талантливы; чтобы вывести их из терпения, нужно много сил, но породившие ответную реакцию часто пеняли на себя: русский не мелочно расчётлив и в гневе неукротим.