и исчез вместе с обнявшимися. Прилавок опустел, только качнулась на прощание в своей банке кинза, да травы слетели на пол.
— М-да. Кажется, мы вляпались, Эльза.
— Нам срочно надо отсюда уходить. Я утюг не выключила.
— Нет у тебя утюга. Прислуга давно гладит магическим артефактом.
— Не важно, пошли, пока сюда никто не пришел узнавать, что рвануло. Бедная женщина, как она там?
— Продавец с Сенного рынка? Бедный Корш! Женщина, которая смогла работать продавцом тут, поставит на место любого дракона!
Столовая замка Марцеллы в феоде
Стены увешаны множеством канделябров, в них, не тускнея, горят желтоватым огнем неестественно яркие магические свечи, воск чуть оплавлен, но дальше огонь не идет довольствуясь малой жертвой, навершием фитиля. Он пожирает природную магию этого дивного места, что дарует ему природа. Стол устлан богатой скатертью в россыпи золотистых цветов и кружев низко по краю. Тонкий фарфор блестит своим первозданным хрупким розовато-белым глянцем. У резных кресел дежурит прислуга, готовая моментально помочь тем, кто сегодня займет места в этом зачарованном зале. Окна прикрыты портьерами и не пропускают ни лучика любопытных взглядов из чудесного сада, что расположен сразу же за окном. Гостя ждут трое: два бесценных дара судьбы, смысл жизни темного эльфа и он сам во главе своей небольшой семьи. По лестнице спускается, не торопясь, ценный гость, предусмотрительно связанный клятвой. Теперь он никому не сможет разболтать лишнего о хозяевах и гостях этого гостеприимного уединенного места. Слышны легкие шаги раба, что помогает юному господину. Отчетливый звук трости по деревянным ступеням, мягкое касание ног и снова удар. Парень спускается к уютному семейному ужину темного эльфа.
Глава 22
Серджо
День, наполненный бредом. Нет, я, конечно, все понимаю, стилизация под Средневековье и все такое. Как говорится, у богатых свои причуды, но то, что тут творится — полный сюр! Сначала в комнату ворвалась все та же девица в платье, извинилась за что-то, положила ладони на виски, прошептала и смылась, обрадовав на прощанье, что я теперь буду понимать местный язык. Я уж думал, косит под сумасшедшую. Но нет, все куда интересней! После этого все люди в замке перешли на русский и в общении со мной, и друг с другом. Видимо им надоело корчить умные лица и нести тарабарщину. Дальше — больше. Пришел Эмиль, сунул кусок пергамента в руки. Ладно, читаю. Слова клятвы тоже на русском. "Я, Серджо, клянусь своей сутью, кровью своей никогда никому не разглашать ни одним из возможных способов ничего, касательно особенностей жизненного пути семьи Форесомбро и моей работы в этой семье. Так же клянусь во веки веков не причинять по своей воле вреда тем, кто меня приютил в замке, а так же их семьям и домочадцам". Ни фамилии моей, ни имени настоящего, ничего. Думал, надо подписать, нет, все еще интересней, нужно капнуть внизу документа каплю крови. Мне даже любезно подали иглу в стеклянном футляре. Памятуя про злосчастный накол на ноге, потребовал прокалить иголку. К удивлению, принесли свечу. Ну и дураком же я себя почувствовал, прокалывая палец черной иглой в саже.
Эмиль ушел, стало темнеть. Оказалось, электричества тут нет, зато принесли канделябры на длинных ногах. То ли торшеры, у которых вместо нормальных ламп свечи, то ли ноги какой-то цапли с ветвистым навершием оленьих рогов, на каждом из которых горит по свечке. Не знаю, но смотрится дико, да и света мало дают. Комната тонет во мраке ночного неба, разгоняемом трепетным пламенем немногих свечей.
Раб куда-то ушел и вернулся с комплектом одежды и резной тростью. Чувствую себя идиотом, который принимает участие в изощренном спектакле любителей фэнтези. Нет, ну а кем еще? Раб помогает одеться, интересно, этот парень добровольно отыгрывает роль домашней прислуги, или его тут держат силой? И, главное, ведь молчит, все время только молчит. Иногда головой кивает в ответ на вопросы, но просьбы слышит и тут же бежит их исполнять. Любопытно было бы посмотреться в зеркало, если честно. Бархатные штаны свободного кроя, рубашка из плотной ткани, поверх пиджак или, точнее, камзол, наверное, так это следует называть в духе эпохи. На ноги дали мягкие туфли из тонкой кожи. Ну и довершила образ актера этого театра трость с набалдашником из полированного металла.
Трость, как оказалось, — штука полезная, я могу как-то ходить, опираясь на нее. Да, непривычно, да, тяжело, и ноге конечно немного больно, но ведь иду сам! Невероятная роскошь — дойти до неприметной двери в стене, похожей на шкаф, за ней укрылся вполне современный санузел с уборной и душем. Хоть в чем-то тут присутствуют отголоски цивилизации. Интересно, если есть душ, значит, есть и движок? Генератор? Или нормальная ЛЭП? Лучше бы ЛЭП, если идти по просеке под проводами, то точно куда-то придешь.
На ужин меня провожает раб, преданно держа за локоть со стороны здоровой ноги. Что же они меня так ценят, что даже беспокоятся о том, чтобы я не упал? И насколько им предан Дин? Согласится ли он проводить меня до порта, хотя бы показать направление? Идти приходится медленно, что непривычно, просто ужасно. А ведь кто-то всю жизнь так ходит, медленно и с поддержкой. Я бы не смог. Все же я искренне благодарен Эмилю и хозяйке этого замка, кем бы они ни были, что меня они вытащили с того света и лечат. Жаль только, что не собираются никого из нас отпускать, иначе бы не говорили так много лишнего, прятали бы лица, изменили голоса. А если предположить, что они не бандиты, тогда им куда проще было бы вызвать полицию, скорую или что тут есть в Африке?
Спуск по лестнице вообще показался схождением с Эвереста, всматриваюсь в каждую ступеньку. Ну и ладно, перетерплю, а там, глядишь, станет лучше. Поднял взгляд от пола. Стоят втроем посреди столовой, ждут: стройная молодая женщина с копной огненно-рыжих волос, совсем как у Джинджера, Эмиль, тоже с распущенными волосами, только в отличие от жены, они у него лежат черными локонами цвета мазута. К нему жмется малышка, такая же рыжая, как и мать. А помпезно у них тут проходит семейный ужин, ничего не скажешь! Слуга у каждого стула-кресла, стол уставлен горой посуды и столовых приборов. Если б я еще знал, как этим всем пользоваться! Ладно, разберусь как-нибудь по ходу дела.
Сильный и властный голос Эмиля разорвал тишину огромного зала, даже будто бы звякнули бокалы тонкого хрусталя на столе.
— Добрый вечер, господин Серджо. Я хочу вам