она утомляет, давай пить чай, — смеясь, сказала Вероника Ивановна, — соловья баснями не кормят. Я вас угощу абрикосовым джемом и абрикосовым вареньем. Пробуйте. А потом скажете, что больше понравилось. Это, можно сказать, философский тест… Шуточный конечно.
— Мама! Ты тоже ударилась в философию? — спросил Андрей, хитро подмигнув Марине.
— А что еще делать на старости лет? Вспоминать ошибки молодости? Разгадывать кроссворды? Что-то же надо делать. Вот я и хожу в интернет, читаю всякую ерунду, ужасаюсь, во что превратили русский язык…
— Великий и могучий, — добавил Борис грустно.
— Еще собираю всякие рецепты по готовке, потом вас балую. Вы же меня не балуете. Ни семей, ни внуков нет… Наверное, и не будет уже…
— Мам, давай лучше чай пить, — буркнул Борис, доставая из старинного буфета чайный сервиз с розочками и позолотой.
— Пирог яблочный с корицей. Рецепт из интернета.
Пирог таял во рту. Марина несколько успокоилась, но смотреть в сторону Андрея не могла. Она положила себе в два маленьких блюдца джем и варенье. Ничего более вкусного она не ела в своей жизни. Но больше ей понравилось варенье. Абрикосы были прозрачными и хрустящими. Внутри каждого была половинка грецкого ореха.
— Так что? Какое лучше? — спросила Вероника Ивановна.
— Лучше варенье. У вас абрикосы почему-то не развариваются. А у моей тети развариваются.
— Это потому что для варенья лучше брать недозрелые фрукты. Теперь ответ на тест — в браке вы будете главной в семье.
— Странный тест. Какая связь? — спросила Марина.
— В интернете написали, что слабовольным нравится джем, а те, кому нравится варенье, — люди активные, не ленятся, работают челюстями, стало быть, и в жизни они такие же.
— Мама! — оба брата сказали одновременно, поэтому все рассмеялись.
— Это наваждение какое-то, все сводить к этой теме, — продолжил Борис.
— Идея-фикс. Кстати, если уж тебя так беспокоит наша личная жизнь, я недавно чуть не женился. Вон, Маринка — свидетель. На своей медсестре.
— Как? И ты молчал? Что там случилось, Мариночка?
— Пойду за валидолом. Можете посплетничать, — бросил Андрей и пошел на кухню.
— Хирурги часто женятся на медсестрах, — констатировал Борис, накладывая себе вторую порцию пирога. — Пирог — фантастический. Отправь в интернет благодарственное письмо.
Андрей вернулся почему-то без валидола. Марина ощутила приток сил. Глюкоза и кофеин разлетались по сосудам. Она почему-то перестала бояться и, улыбнувшись, сказала:
— Ваш младший сын — законченный филантроп. Он решил спасти от позора беременную медсестру, которая залетела от водителя скорой помощи, предложив ей руку и сердце.
— Не так быстро, я стала медленно соображать. Андрюша, ты хотел жениться на беременной женщине?
— Где валидол в этом доме? — вскричал Андрей.
— Он здесь, в буфете, — ответила Вероника Ивановна. — Я в порядке. Продолжайте, Мариночка.
— Нет уж. Она и так тебя напугала, — сказал Андрей и приставил палец к губам.
— Почему — это? Ты сам разрешил нам посплетничать, — сказала Вероника Ивановна, — продолжайте, Мариночка.
— Чем все кончилось-то? Не этим ли подбитым глазом, который ты объяснил случайной форточкой на пути? — ехидно спросил Борис, поглядывая с вожделением на третью порцию пирога.
— Водитель вовремя спохватился, — сказала Марина, — побил претендента, и молодые пошли подавать заявление в загс.
— Просто я, в отличие от некоторых, — сказал Андрей, с вызовом посматривая на брата, — изучал психологию и знаю, сладок только запретный плод. Нужно было довести мужика до кондиции и… дело в шляпе.
— Андрюша, ты только объясни мне популярно, у этой медсестры будет ребенок от тебя? — спросила Вероника Ивановна.
Андрей встал и подошел к буфету, он достал серебристый блистер и протянул матери:
— Мама! Успокойся! Вот валидол. У меня нет привычки спать с медсестрами.
Марина почему-то рассмеялась и положила последний кусок пирога к себе в тарелку. Она сделала это машинально, от радости, наполнившей внезапно ее сердце. Андрей опять убежал на кухню.
— Что-то он больно нервный сегодня, — пробормотал Борис.
Марина встала, поблагодарила за угощенье и пообещала вымыть посуду. Вероника Ивановна попыталась ее отговорить, но это не помогло. Вообще, спорить с Мариной могла только тетка. Со стопкой посуды она отправилась на кухню. На кухне Андрей уже открыл пачку сигарет и вертел одну в руках. Он чем-то напоминал загнанного зайца.
— Тебя еще и посуду мыть заставили, — сказал он.
— Неужели я позволю мыть посуду Веронике Ивановне?
— Я могу помыть.
— Не надо. Обычно мужчины не умеют и не желают мыть посуду. Не нарушай славную традицию.
— Тебе полегчало? Уже шутки шутишь.
— Конечно. Все просто отлично. Вкусные пироги, замечательное варенье. Философские беседы. Жизнь прекрасна.
— Я рад.
— Не надо. Не начинай курить.
Марина отобрала сигарету, включила воду и стала усердно мылить чашки и ложки. Андрей сел на табурет и внимательно смотрел на нее.
— Проверяешь меня? — продолжала она. — Не бойся, я не прыгну с моста и не выпью пузырек снотворных. У меня прекрасное самочувствие, давление 110 на 70 и хороший, ровный пульс. Я просто тебя очень люблю. И буду любить тебя вечно. А ты не хочешь этого понять и принять. Это твое право. Я буду жить, как Борис. Поселюсь напротив. Буду, как он, смотреть в бинокль. Он — очень приятный человек, кстати… Хотя я не поняла ни слова из его философской лекции.
— Мариш, я, правда, в тупике. Как загнанный зверь. Видимо, я слабохарактерный.
— Да. И что? Опять будешь мне твердить, что ты больной и старый. Причем здесь это?
Она подошла почти вплотную к Андрею. Он зажмурился и поднял руки вверх, как будто сдавался.
— Марина, ты хочешь моей смерти.
— Любовь больше смерти. Я теперь вообще ничего не боюсь. Даже смерти.
Внизу послышался скрип тормозов. Андрей встал и подошел к окну.
— Вот и смерть моя…
— В смысле…
— Смотри, Серега приехал. Папка твой. Говорил же я тебе, дитя! Не играй с огнем! Сейчас будет еще один фингал. Сто пудов.
— Не будет.
— Сиди здесь и не высовывайся. Не хватало еще мне родных сюда впутывать. Пойду в подъезд. Получать удары судьбы.
Он вышел на лестничную площадку, и тут же на ней появился Сергей Васильевич Дегтяренко собственной персоной. Удар был в переносицу. Андрей отлетел к стене. Что-то соленое появилось во рту.
— Ты спал с ней?
— Ты о чем?
— О Марине. Она ведь у тебя.
— Мы пили чай с мамой и Борькой. Это запрещено законом?
— Да? На, смотри, как вы пили чай. Мне прислали на сотик полчаса назад.
На сотике была Марина, закрывшая руками его лицо и целующая его губы.
— Да, доказательства на лицо… и на лице.
Он сплюнул кровь. Дверь открылась, и на пороге показалась Марина со своей сумочкой.