Читать интересную книгу Бумаги Иисуса - Майкл Бейджент

История этого храма дошла до нас в изложении еврейского писателя Иосифа Флавия. В своей первой работе, «Иудейская война», он описывает строительство храма в Египте первосвященником Онией, сыном бывшего первосвященника Симона и другом Птолемея VI. Этот первосвященник остался в истории под именем Ония III, который был законным наследником рода садокидов.[241]

Примерно через пятнадцать лет появилась другая работа Иосифа, «Иудейские древности». Однако в этой книге он несколько изменяет историю, приписывая строительство храма в Египте Онии IV, сыну Онии III. Это не только отодвигает во времени сооружение храма, но и – что важнее для Иосифа – приписывает его основание человеку, который не был первосвященников из рода Садока. Ония IV был военачальником в египетской армии – как и двое его сыновей. Этим изменением Иосиф отказывает в легитимности иудейскому храму в Египте. Зачем ему это потребовалось?

Эта ошибка дожила до наших дней. Геза Вермес из Оксфорда называет О нию IV основателем храма в Египте, поддерживая таким образом исключение этого храма из серьезной научной дискуссии.[242] В данном случае логика абсолютно ясна: если признать, что основателем храма в Египте был Ония III, значит, этот храм был легитимен, а храм в Иерусалиме нет. Если историческая наука при знает основателем храма Онию IV, то нелегитимным окажется именно египетский храм. Однако по свидетельству «Иудейской войны» Иосифа Флавия, а также древних раввинистических документов, именно Ония III построил храм в Египте. В этом случае мы неизбежно приходим к выводу, что легитимным был именно этот храм.[243]

Папирусы с текстами на греческом языке, найденные в пещере № 7 в Кумране, свидетельствуют о тесной связи между зелотами за пределами Иудеи и особенно жившими в Египте, и теми зелотами, которые действовали в Иудее и Галилее. По всей видимости, и те, и другие были членами общины «сынов Садока». Однако существовали еще более тесные связи, которые сближают построенный Онией храм с зелотами. Это можно проиллюстрировать при помощи календаря.

Большинство течений иудаизма пользуется лунным календарем, в котором новый месяц начинается с новолуния, а началом дня считается заход солнца. Это очень ненадежный календарь, и пользоваться им можно в том случае, если при необходимости вводить дополнительные дни. Зелоты, которым принадлежали рукописи Мертвого моря и база которых, скорее всего, находилась в Кумране, пользовались совсем другим календарем. Их календарь был солнечным, и день в нем начинался с восхода солнца.[244] В двух древних еврейских текстах, найденных в Кумране, «Книге Юбилеев» и «Книге Еноха», также используется солнечный календарь. То же самое относится к сектантскому «Храмовому свитку».

В храме Онии религиозное летоисчисление тоже могло вестись по солнечному календарю. По свидетельству еврейского философа и аристократа Филона Александрийского, современника Иосифа Флавия, главная свеча в семи-свечнике Иерусалимского Храма символизировала солнце. Однако по словам Иосифа Флавия, в храме Онии вместо семисвечника была подвешена золотая лампада, от которой исходил «лучистый свет». По всей вероятности, она символизировала солнце,[245] и это означает, что в храме Онии действительно применялся солнечный календарь.[246] В таком случае есть все основания включить храм в более широкий мир зелотов.

Пришло время связать вместе все эти запутанные нити и попытаться понять, почему храм в Египте вызвал такую враждебность – и почему это так важно и в наши дни. То, что на первый взгляд кажется мелочью, впоследствии приобретает смысл. Это касается и других, якобы незначительных фактов из жизни Иисуса, о которых упоминалось выше – миропомазание нардовым маслом и загадочный ночной визит Иосифа Аримафейского и Никодима к гробу Иисуса с лекарствами и благовониями. Составив представление о той эпохе и помня об этих деталях, мы получаем возможность совсем по-другому взглянуть на описываемые события.

Когда Иосиф Флавий сочинял свои исторические труды среди роскоши императорского дворца в Риме и размышлял о том, что будет после разрушения Иерусалимского Храма и уничтожения многих тысяч его соотечественников, у него были веские причины очернять зелотов и их учение. Это самое меньшее, что он мог сделать для своих новых покровителей, римской императорской семьи.

Как мы помним, именно зелотов он обвинял в развязывании разрушительной войны, которая привела к катастрофе. Он искусно манипулировал своим прошлым как одного из военных командиров зелотов, чтобы обезопасить себя от любых обвинений. Аналогичным образом он изо всех сил старался обелить весь еврейский народ: преданный повелителям, Птолемеям в Египте и римлянам в Иудее, он был введен в заблуждение фанатичными агитаторами и убийцами зелотов. Именно в этом заключается суть проблемы: как мы видели, священники иудейского храма в Египте были садокидами, зелоты Иудеи и Галилеи также были садокидами, а те, кому принадлежали рукописи Мертвого моря, были садокидами и зелотами. Разрушительную войну спровоцировали и вели зелоты, «ревнители закона». Разумеется, Иосиф был обязан принизить статус иудейского храма в дельте Нила, в котором богослужения вели законные священники из рода «сынов Садока». У него просто не было выбора, если он хотел сохранить свое привилегированное положение среди римской аристократии.

Кроме того, мы не должны забывать, что еврейская община в Египте, и особенно многочисленное городское население Александрии, хотела избежать бед, которые обрушились на их братьев в Израиле. Когда бежавшие из Израиля зелоты появились в Александрии, начали вести агитацию и убили несколько знатных евреев, которые осмелились противоречить им, иудейская община без колебаний выдала их римлянам, и мятежники были замучены до смерти.[247] Совершенно очевидно, что евреи Александрии хотели дистанцироваться от зелотов, о чем с видимым удовольствием сообщает Иосиф Флавий.

Следует также отметить, что несмотря на существование иудейского храма в дельте Нила лидеры еврейской общины Александрии хранили верность Иерусалимскому Храму; отсутствие легитимных священников садокидов их, вероятно, не очень беспокоило – по крайней мере тех, кто обладал богатством и властью. Управлявший египетскими финансами знатный еврей Александр Лисимах был главным жертвователем Иерусалимского Храма. Он из личных средств оплатил облицовку толстыми золотыми и серебряными пластинами двустворчатых ворот высотой пятьдесят футов, отделявших женский притвор.[248] Его сын, военачальник Тиберий Александр, занимавший пост наместника Иудеи в 46–48 гг. н. э. и наместника Египта в 60 г. н. э., был близким другом Тита и начальником ставки римской армии, которая в 70 г. н. э. разрушила Храм. Ни отец, ни сын не испытывали теплых чувств к зелотам – а следовательно, и к садокидам. Выше уже упоминалось о том, что Тиберий Александр был близким другом Иосифа Флавия.

У Александра Лисимаха был знаменитый брат – философ Филон Александрийский. Филон попытался соединить философию Платона и иудаизм, применив мистический подход к мировоззрению евреев. В тех его трудах, которые дошли до нас, упоминается о многочисленных религиозных течениях и группах, которые он считал заслуживающими внимания. Он стремился лично познакомиться с группами, склонявшимися к мистическому и даже эзотерическому мировоззрению, – группами, иудаизм которых, по его мнению, соответствовал традициям греческой философии, которыми он восхищался, то есть воззрениям платоников и пифагорейцев. Тем не менее в своих исследованиях различных течений иудаизма Филон ни разу не упоминает храм, построенный Онией в дельте Нила.

Такое молчание вызывает удивление, но единственный вывод, который мы можем сделать, заключается в том, что Филон по каким-то причинам решил игнорировать его существование. Но это само по себе показательно. Было бы логично предположить, что знатные евреи Александрии должны гордиться иудейским храмом с такой великой родословной, который продолжает действовать в Египте. Однако они не испытывали чувства гордости и, подобно Филону и его брату, продолжали хранить верность Иерусалимскому Храму, в котором проводили богослужения яростные противники зелотов. Может быть, молчание Филона связано с тем, что священники из храма в дельте Нила были известны своими симпатиями к зелотам? Может быть, он знал о политических амбициях зелотов и не одобрял их? Это вполне правдоподобное предположение, способное объяснить странное молчание Филона.

Этот храм находился на пути из Александрии в Гелио-поль, крупный египетский город (сегодня на этом месте находится каирский аэропорт). Путешественники, которые направлялись по суше из Иудеи в Египет, обязательно начинали свой путь с дороги, ведущей в Гелиополь. Дорога в греческие города Навкратия и Александрия ответвлялась на запад, тогда как прямой путь вел к храму и далее в Гелиополь, Мемфис и Верхний Египет. Если Иисус и его родители приходили в Египет и, будучи сторонниками зелотов, хотели держаться подальше от еврейских общин, находившихся под сильным греческим влиянием, они должны были двигаться на юг по дороге, которая проходила мимо построенного Онией храма. Миновать его было просто невозможно.