Читать интересную книгу Психология зла - Сергей Герасимов

Может показаться, что подобные вещи касаются только людей искусства. На самом деле – всех.

ПРИМЕР 36. Хищный глазомер простого столяра

Однажды у нас работал столяр, ставил перегородку в комнате. Во время работы он постоянно рассказывал нам о своей жизни и взглядах на мир. Раньше, в свое время, он умел хорошо делать мебель и работал искусно. Теперь тоже работает с деревом, вроде бы по специальности, но весь его труд заключается в распиливании досок. Всего лишь. Самому ему нравится эта перемена. Он утратил квалификацию, но нисколько об этом не жалеет. Он много рассказывал о Шамбале, великих учителях человечества и прочем подобном. Он имеет некоторую непонятную религию. Эта религия запрещает ему есть мясо и делать еще многое другое.

Именно эта религия его упростила, сделав из мастера пильщиком досок.

Самодельная религия не только лишила его профессии, не только заставила питаться травой, но и странным образом извратила его мораль. Пять дней подряд он так хорошо говорил о нестяжательстве, о суетности материальных благ, что мы уже побаивались, что он слишком мало возьмет за свою работу. Но, несмотря на свое нестяжательство, он запросил столько, что у нас глаза на лоб полезли. Он не заметил противоречия между своими слова и делами.

Есть и противоположные примеры. Дар великого Микеланджело развивался до самых последних дней его жизни. Лучше свои произведения он создал в старости.

Он дожил почти до девяноста лет, не проявляя никаких признаков регресса, наоборот, совершенствуясь. Он был предан живописи и скульптуре. Можно бы даже сказать, что фанатично предан. Но это не мешало ему писать и прекрасные стихи, то есть, ЗАНИМАТЬСЯ ЧЕМ-ТО ИНЫМ – отметим этот принципиальный момент. Никто, из заболевших синдромом Чарткова, не проявляет значительных талантов в РАЗНЫХ областях. Некоторые из стихотворений Микеланджело звучат современно даже сейчас, по прошествии четырех с половиной веков. Тициан, дата рождения которого неизвестна, по одним данным прожил 88 лет, по другим 99. В последние годы и десятилетия жизни продуктивность и качество его работы не снижались.

5.2. ДАР

Каждый из нас умеет делать что-то лучше среднего уровня, значит, у каждого есть свой дар. Большой и маленький. Заметный и не очень. Полезный или кажущийся ненужным. Свой дар хорошо чувствуют творцы, люди искусства – для них он основной инструмент работы, такой же, как молоток для каменотеса. Остальные мало думают о своем даре, но это не значит, что его нет.

Дар не стоит на месте. Он развивается через сотворение. Идея очень проста: чтобы развить свой дар, ты должен сделать что-либо как можно лучше, должен полностью выложиться, вложить все свои способности. Достичь своего предела, своего творческого потолка – и только тогда этот потолок чуть приподнимется. Примерно таким способом один известный спортсмен рекомендовал накачивать мышцы – нужно тренироваться до болевого шока и даже после этого шока

– до предела и за пределом – тогда мышцы будут расти. Если же ты не достигнешь этого рубежа, то ты тренировался зря. Так же накачивают и мускулы дара.

Счастливы те, кто может работать на пределе. В моей жизни был период, когда я работал по 12-14 часов в день, без выходных. Это была не физическая работа, но тяжелый умственный труд. Я работал на переделе своего дара и совершенно не уставал. Я не хотел отдыхать. Часто я даже забывал поесть – я не чувствовал голода. С каждым днем я делал свою работу все лучше и лучше. Это было захватывающе. Теперь, спустя много лет, даже полтора-два часа такой работы ежедневно кажутся мне непосильным трудом, даже один час может измотать и навеять сон. Просто это ответвление моего дара прекратило развиваться давным-давно.

Шахматист, чей дар растет, может провести весь день в игре и изучении комбинаций, но даже в полночь ему не хочется спать и он выстраивает в уме все новые и новые позиции и выдумывает ходы; копьеметатель возвращается в спортивный зал после многочасовой тренировки, чтобы еще часок-другой позаниматься растяжкой или покачать мышцы. Его дар тоже в развитии. Но попробуйте заставить метателя копья изучать теорию шахмат, а шахматиста отправьте делать наклоны и приседания: они устанут уже через несколько минут, потому что таким образом они не развивают свой дар.

А. М. Горький: "…Работали так, как будто изголодались о труде, как будто давно ожидали удовольствия швырять с рук на руки четырехпудовые мешки…" – вот тоже самое о физическом труде.

ПРИМЕР 37. Дополнительное задание

Это было лет восемь назад, в начале моей преподавательской карьеры. Года три или четыре подряд я учил детей все лучше, это было видно просто по оценкам.

Я заново переписывал свои конспекты, вкладывая в них новые мысли; интересные задачи меня зажигали. Однажды кто-то из учеников сказал: "смешно смотреть, как вам нравится эта задача." Задача мне действительно нравилась.

Как-то раз я заметил, что одна из учениц не очень старается и назвал ей номера дополнительных задач – то есть, задал их как наказание. Неделю спустя я спросил ее. "А как же вы запомнили? – удивилась она, – я смотрела внимательно, вы эти номера никуда не записали." И я задумался, в самом деле, как я смог запомнить эту случайную мысль, мелькнувшую всего может быть на секунду? Я и сейчас помню лица тех детей, их имена и фамилии, мелкие происшествия, случившиеся с ними и со мной тогда, помню все то, что они говорили, мельчайшие особенноти их характеров. Когда я вижу кого-то из них сейчас, я сравниваю их с моей памятью – и там, в памяти, они живее и "настоящее". Теперишних моих учеников я воспринимаю гораздо более поверхностно, а уровень моего преподавания неизменен уже много лет.

"Неизменен много лет" – скорее всего здесь дар постепенно заменяется умением, техничеческими приемами, авторитетом или просто некритичностью к себе.

А может быть, этот человек все же использует свой дар, но не по-настоящему, а вполнакала.

Чтобы не заболеть синдромом Чарткова нужно стараться РАДИ ИДЕИ и идея эта единственна: выразить всего себя в процессе творения. Если ты смог, то ты растешь, ты любишь свой труд и, спустя некоторое время, ты сможешь сделать его лучше. КАК ТОЛЬКО ТЫ ПЕРЕСТАЕШЬ СЛУЖИТЬ ИДЕЕ, ТЫ РАЗРУШАЕШЬСЯ КАК МАСТЕР. Все возможные награды за свой труд – деньги, уважение, авторитет или славу – ты воспринимаешь как обертку от конфеты, красочную, но далеко не главную деталь. А порицание или неприятие – это посто плохая обертка на хорошей конфете. Так тоже бывает. Чтобы твой талант рос, нужно служить ему бескорыстно и самозабвенно – так служат Богу.

Но, как давно замечено психологами, любое умение развивается ступенчато.

После периода быстрого развития наступает период затишья – более или менее длительный. Этот период обычно называют плато. Возможно лучшая книга Марка Твена "Приключения Геккельбери Финна" писалась дважды. После удачного начала наступило плато. Второй период начинается примерно с появления Короля и Герцога. Есть и еще небольшой кусочек – о кровной мести – но он оказался неспособен потянуть «уставшую» рукопись дальше. Кстати, «Портрет» Гоголя, с которого начинается эта глава, тоже писался дважды.

Плато – период восстановления. Очень хорошо это заметно на примере труда писателя. Работая на пределе творческих способностей, писатель изо всех сил старается выразить всего себя. И выражает. И поэтому наступает момент, когда выражать больше нечего. Если книга закончена, в плато нет ничего страшного. Но книга может застрять и на половине. Подобные вещи – худшее несчастье для тех, кто пишет сериалы: выразив все, что мог, такой автор начинает просто "высасывать из пальца", ведь за такое высасывание платят. А расплата – сидром Чарткова, смерть таланта.

Плато аналогично паузе при восприятии новой идеи. Воспринятая идея перестраивает внутренний мир человека, и на это требуется время. Выраженная идея оставляет человека "пустым", ожидающим новых идей – новых зерен, которые должны прорасти. На это тоже требуется время.

Предположим, некто N решил написать повесть. Он садится и пишет первые главы, работая с удовольствием и выражая то, что его глубоко волнует. Но вот его работа, которая только что шла так споро, замедляется и останавливается. Дар исчерпал себя – дар создал все, на что был способен и перешел в режим сканирования идейного поля – в режим поиска новых оригинальных идей. Некто N не может закончить повесть. У него есть три выхода. Первое: выдумать бездарное продолжение. Второе: плюнуть на все это и заняться другим делом. Третье: предоставить подсознанию сканировать мир в поисках новых идей. В последнем случае повесть можно продолжить, когда-нибудь. Если хватит времени жизни. Плато ведь может продолжаться десятилетиями. И сканирование – это не безделье, это постоянное напряженное внимание, это дар, сжатый в пружину и дрожащий от нетерпения распрямиться. Не каждый это выдержит. И мало кто это выдержит долго.