– Надо посмотреть, нет ли тут еще камер и жучков, – сказал Владимир.
Они внимательно осмотрели всю палату. Жучок нашелся в кардиомониторе, и еще одна камера над дверью ванной комнаты. Всё это, естественно, немедленно уничтожили. И плюс к тому – забаррикадировали кроватью дверь.
– Теперь у них нет за нами наблюдения, и они могут здорово разозлиться.
– И вломиться сюда со смирительными рубашками.
– Нет, не вломятся. Слушай, надо посмотреть в туалете и ванной – может, есть окошки на волю?
Осмотр ванной ничего не дал. Окошек не было. А когда они открыли дверь туалета…
…то ахнули.
На опущенной крышке унитаза сидел не кто иной, как старичок по прозванию Малыш Бун.
– Малыш Бун?! – ахнул Влад. – Ты-то как здесь оказался?
– Тихо, – по-русски сказал старичок. – Камеры все разбили?
– Вроде да.
– Я все слышал. Насчет карантина брехня наверняка. Надо отсюда выбираться.
– Но как?! И потом, как вы, китаец…
– Хе-хе. Наивные вы.
Малыш Бун встал. Воздел руки, а потом начал ими водить по лицу и телу, как будто смывал мыльную пену. Со старичка посыпались искры, превращавшиеся в песок при соприкосновении с землей, точнее, с полом туалета.
И вот…
– Благословенны будьте! – с невыразимой улыбкой на лице приветствовала всех Юля Ветрова.
В этот момент истины она была невероятно хороша и торжественна.
Тут прямо надо сделать паузу.
Пауза пошла.
Пауза прошла.
– Юля? – ахнула Лиза.
– Губернатор? – ахнул и Влад.
– Гы, это очень мило, – сказала Юля, – что кто-то еще помнит о том, что я губернатор. Но сейчас я ведьма и как ведьма интересуюсь: что за бардак?
– То есть?
И Лиза молча повисла на шее у Юли.
– Карантин, уколы, камеры… Мне все это не нравится. Вот что. Сейчас я слеплю мороков – глубоких, на несколько часов, а сами мы с вами переместимся, набросив невидимость, в мой дом. Надо поговорить и все обдумать.
Юля взяла по капле крови у Влада и Лизы, капнула на их носовые платки, потом завязала платки четырьмя узлами и сказала:
– Нарицаю не сущее яко сущее. Пребудьте!
Тут же из платков образовались вполне плотяные мороки Владимира и Лизы. Они обнялись, сели на диванчик и запели:
Не пей вина, Гертруда!Пьянство не красит дам.Напьешься в хлам, и станет противно соратникам и друзьям.
Держись сильней за якорь —Якорь не подведет.А ежли поймешь, что сансара – нирвана, то всяка печаль пройдет!
– Пока не перепоют всего Гребенщикова, не развеются. А петь начинать будут раз в полчаса. Какова я? – похвалилась Юля.
– Гениально! – сказали Влад и Лиза. – Только что будет, если к ним в палату вломятся медики?
– Они будут громко материться, – успокоила насчет мороков Юля и набросила на друзей и себя невидимость. Так, невидимыми, они прошли сквозь стену палаты и осторожно двинулись по коридору больницы.
Коридор, кстати сказать, был просто забит кроватями с больными. Люди стонали, метались в жару, закатывали глаза в обмороке… Меж ними суетились медсестры в ватно-марлевых повязках и респираторах, делали уколы, ставили капельницы.
– Черт, – прошептал Владимир. – Не похоже это на птичий грипп…
Они вышли из больницы. Было два часа дня, но на улицах стояли сумерки. И туман. Он был вездесущим.
– Скорее ко мне, – заторопилась Юля. – Холодно в одних пижамах. Тут вам не Бардо.
Они скользили вдоль заборов переулка Чаянова, потом вышли на проспект Ленина – отсюда до Юлиного дома было рукой подать. По проспекту шли бронетранспортеры, взрывая ревом двигателей мертвую тишину. Кроме бронетранспортеров, никого и ничего не было видно.
– Нормально, – сказала невидимая Юля. – В городе что, военное положение?
– Похоже на то, – хмыкнул Влад.
Дом губернатора был оцеплен. В оцеплении стояли такие мордовороты с автоматами, что любо-дорого поглядеть.
– Все страньше и страньше, – прошептала Юля. – Это что же, мой морок под арестом?
– Как мы проникнем в дом? Тут мухе не пролететь.
– А мы не пойдем в дом, – немедленно перерешила Юля. – Бункер! Он-то не охраняется! За мной!
Они добрались до огромного дуба, у этого дуба ствол был в три обхвата. Дуб рос за забором губернаторского дома, поэтому вокруг него никто не дежурил.
– Этот дуб – вход в мое личное убежище, – пояснила Юля Ветрова. – Сама наколдовала.
Ведьма приложила ладонь к стволу дуба и что-то прошептала. Влад и Лиза увидели, как в коре образовалась щель – как раз пройти нескольким довольно худым людям.
– А они это не увидят? – спросила Лиза, имея в виду оцепление.
– Нет, – успокоила ее Юля. – Это происходит в другом измерении.
Юля и ее друзья вошли в ствол. Внутри ствол оказался оборудован лестницей и лампами. Лампы тускло горели, помигивали.
– Работают от автономного генератора, – пояснила Юля. – Он действует на моей крови. Видимо, крови осталось мало, поэтому и лампы такие тусклые.
Они долго спускались по лестнице, пока она не привела их к еще одной двери. Рядом с дверью светилась красным глазком сканирующая панель. Юля набрала код, отодвинулась пластинка, обнаружив сканер для ладони. Юля приложила ладонь, потом произнесла какую-то фразу по-латыни. Сканер засветился зеленым, дверь щелкнула и приоткрылась.
– За мной! – скомандовала Юля.
Они вошли в коридор, обитый деревянными панелями. Коридор вел к трем дверям. Посреди коридора стоял камень.
– Кто направо пойдет – женату быть, кто прямо пойдет – убиту быть, кто влево пойдет – к губернатору на прием, – прочитал Влад.
– Да, это один из моих приколов, – усмехнулась Юля. – Кстати, можно уже сбросить невидимость. Двери за нами автоматически заблокировались, их никто вскрыть не может. Даже атомная бомба не возьмет мое колдовство.
– Так куда же мы идем?
– Прямо, естественно! Или ты, Влад, поверил в эту бузу с камнем? В нее даже герои русских сказок уже не верили…
Снова был сканер, снова Юля открыла дверь ладонью и голосом.
Они вошли в комнату. Юля хлопнула в ладоши. Зажглась красивая люстра под потолком.
– Ну вот мы и дома, – прокомментировала Юля это событие.
Влад и Лиза, взявшись за руки, осматривались.
Это была просторная комната, забитая всякой всячиной. Здесь были два кожаных дивана, ротанговые кресла-качалки с вышитыми подушками, на стенах висели картины щедровских художников, одну стену полностью занимал огромный плазменный экран, разделенный на сектора. Сейчас экран не работал. Стояли здесь также и столы, в одном из углов мерно гудел холодильник «Борк» с магнитиками на дверце, в других углах стояли шкафы с комодом. Всё это мебельное винегретье разделялось на сектора стеллажами с полками. На стеллажах стояли в ряды книги, лежали охапки местных газет. Один из стеллажей занимали магические кристаллы, волшебная посуда и всяческие реактивы.
– Шикарно, – только и сказала Лиза.
– Немного бестолково, – хмыкнула Юля. – Но мне нравится. Тут кроме вас была только моя тетушка. Когда хотела скрыться от одного назойливого ухажера.
– Об этом убежище никто не знает? – спросил Влад.
– Думаю, что знает полгорода. Об этом даже статья была в «Щедрых вестях», дескать, губернатор прячется от граждан в подземелье. Я этой статьи не опровергла, и теперь считается, что это газетная утка. О подземелье знают, но в него не верят. А если не верят – то его как бы и нет.
– А искать никто не пробовал?
– Может, и пробовали. Но у меня отводящие глаза заклятия хорошо получаются, так что если и искали, то не нашли. Ладно. Присаживайтесь. Располагайтесь со всеми удобствами. Боюсь, нам придется провести здесь немало времени.
– А ванну принять нельзя? Или душ?
– Ванная и душ вот за этой ширмой. Так что дуйте. Я пока что-нибудь поесть приготовлю.
И Юля направилась к холодильнику.
Влад и Лиза вместе приняли душ.
– Господи, Володик, – выдохнула Лиза, когда муж укутал ее в просторное махровое полотенце. – Я уже не надеялась, что вернусь к таким простым, но восхитительным ощущениям.
– Прости, – шепнул Владимир, – что это пока всё ощущения. Думаю, заниматься любовью при Юле будет неудобно.
– Очень даже удобно! – крикнула Юля. – Я все слышала, у меня слух, как у летучей мыши. Я вам отдаю вон тот диван, можете кувыркаться на нем сколько влезет. Я обещаю, что не буду прислушиваться к вашим стонам и воплям, – мне и без того дел хватает. Курицу с вишнями будете?
– Будем!
– Еще есть салат из моркови по-корейски, креветки, пиво и пино нуар восемьдесят четвертого года. Лизке – минеральная вода «Липецкий бювет». Всё тащу?
– Всё. Мы сейчас поможем.
– Не ерундите, всё уже готово. Прошу к столу. Курица отдельно, вишни отдельно.