же Серый говорил, что заклинание, которым он выдернул мою душу, почти вселившуюся в Дамиана, — запрещенное.
— Я могу попробовать его допросить, — осторожно сказал я Постникову. — Но не уверен, что что-то выйдет и что это разрешенная практика.
— То, что происходит внутри клана, остается в нем же, — неожиданно обрадовался он. — Вопрос, не повредится ли при этом тело?
— Нет, конечно.
— Труп возможно, придется сдать, — пояснил он. — Либо в полицию, либо в Императорскую гвардию. Подумать надо: смерть явно с нехорошим душком. Можно и не сдавать, сообщить, что испепелили. Главное — узнать хоть что-то.
Он огляделся, явно прикидывая, нельзя ли провести здесь, пришлось намекнуть:
— При работе с такими заклинаниями отвод может слететь. Время терпит. Призвать можно в течение нескольких часов.
— Ладно, тогда грузим.
Затащил он тело в багажник на удачно нашедшуюся там пленку. Как вариант, она там могла и специально лежать ради таких вот случаев. Уточнять я не стал. И без того чувствовал себя идиотом. Наверное, даже большим, чем Постников: он-то с таким не сталкивался, а вот я — да. Да, на человеке в стазисе заклинания не проверишь, но первое, что нужно сделать, когда он оттуда вываливается, — просканировать.
Труп успели убрать вовремя, кроме охраны никто не видел, а Постников уверил, что они не проболтаются. Да и проболтались бы — убили не мы.
До поместья мы домчались за пару минут, внутри нам никто не встретился, и мы спокойно отволокли труп в подвал.
— В операционную? — предложил Постников.
— Годится, — согласился я. — Там как раз стол хороший для рисования.
Распорядившись полностью раздеть неизвестного, я почти побежал до бывшего кабинета Вишневского, а теперь моего. Пусть я до сих пор временами ощущал там тень Моруса, но в сейфе лежало почти все, что нужно. Остальное было не столь ценным и лежало в шкафах.
Время терпело, поэтому я потратил минут пятнадцать на приготовление зелья связи. Без него можно было обойтись, но с ним успех куда вероятней. Души на такое зелье летят как мухи на мед, если не на что поинтереснее. С зельем душа прилетает быстрее и держится дольше, а значит, мы сможем больше узнать. Хотя нам и надо всего лишь имя заказчика, но мало ли что выяснится в процессе.
Когда я пришел в операционную, тело было полностью без одежды, и это был плюс, минусом было то, что, кроме Постникова, там находился еще и Серый.
— Даня мне рассказал про ваш улов, — с ходу выдал он. — Теперь представь, какие толпы там бегали до того, как мне пришла в голову светлая мысль поставить защиту.
— Никакие. Я на магию и артефакты проверяю при каждом посещении. Вчера там ничего не было, — отрезал я и принялся чертить, не обращая внимание на ворчание финансового директора.
Отвлекаться не хотелось, ритуал такой я проводил впервые, и вероятность ошибки никто не отменял даже без зудения над ухом. Впрочем, символы там были простейшие, большую часть я могу изобразить, даже не просыпаясь, и только на паре повернутые не туда хвостики рун грозили серьезным осложнениями. Поэтому я проверил раза три, после чего присыпал притащенными из кабинета порошками, и мы взгромоздили тело на стол. Зельем я намочил грудь трупа так, чтобы не осталось ни единого сухого пятнышка, и лишь после этого произнес формулу призыва.
Душа должна была появиться через пару секунд, максимум секунд тридцать, но сколько я ни вглядывался на магическом плане, я не смог углядеть ее появления. На всякий случай я повторил формулу, уже понимая, что что-то пошло не так. А потом запустил сканирования на потусторонние сущности. Пустота: никакого, даже самого завалящего, духа на территории поместья не обнаружилось.
— Не получилось? — первым догадался Серый. — Обрезали связь, значит.
Пришлось поверить ему на слово: у него за плечами была как минимум одна призванная душа, в то время как мои знания этого плана были теоретическими.
— Никак не достать теперь, получается? — разочарованно спросил Постников.
— Никак, — подтвердил Серый. — Если заклинание не только убило, но и связь тела с душой перерезало, через тело никак.
— А не через тело? — сразу зацепился он за слово.
— Не через тело нужно знать, кто это и где живет, — проявил недюжинные познания в некромантии Серый. — Причем гостиничный номер не пойдет. Нужно именно место, которое этот считал домом, а такого может вообще не быть. И там тоже могли привязку обрезать. Не смотри на меня так, Ярослав, это те два запрещенных заклинания, которые я знаю. От деда достались. Только толку от них…
Я его ничуть не осуждал, не знаю, с чего он вдруг решил. В моей голове было куда больше запрещенных методик. Айлинг считал, что знание лишним не бывает, а уж как ты это знание используешь — вопрос твоей совести.
— Сейчас и узнаем, сколько толку, — деловито сказал Постников, ничуть не переживая о неправомерности использования. — Сроками насколько ограничено?
— Сутки после смерти.
— Тело же нам не нужно?
— Нет, оно связь с душой насовсем потеряло.
— Тогда вызываем Императорскую гвардию и сдаем. Только одеть надо и вытереть вот от этого. — Он ткнул пальцем в бутылек с зельем, которому не удалось себя сегодня показать.
Я прошелся очищающим заклинанием, уничтожившим всякие следы магии как на трупе, так и на столе, и спросил:
— А почему гвардии, а не полиции?
— А вот поэтому.
Постников перевернул тело на живот, и я увидел в основании шеи татуировку в виде одного из тех символов, которые нам так и не удалось расшифровать, несмотря на то что часть книг в каталоге были записаны именно этими кракозябрами. Причем те книги, что были так записаны, — выявили, но соотнести ни одно название со строчкой в каталоге не получилось. Две книги начинались на одну букву, но ни одной строчки, записанной этим шрифтом, не начиналось одинаково. Кроме того, создавалось впечатление, что при записи ставились дополнительные пробелы по каким-то пока непонятным правилам. Я еще когда смотрел записи Соколова, подумал, что много слишком коротких слов, возможно, используются сокращения. Сколько мы ни сидели над этой загадкой, но к отгадке не придвинулись пока ни на шаг. Стас выдвигал идеи по расшифровке, но ни одна не подошла. Сами зашифрованные таким образом книги я укутал кучей заклинаний и засунул в сейф кабинета, который не только был самым защищенным помещением в здании, но к нему даже близко никто не подходил.
Ефремов позвонил сам, не дожидаясь, пока мы ему сообщим о свалившимся счастье. Судя по голосу, он недавно проснулся и не прочь был бы поспать еще, но дела,