ночь двери хлопают… ой, надо закрыть на задвижку… Если бы они честно себя вели, а не просто вокруг да около… знать бы, как это с другими бывает, неужели их тоже захватывает до умопомрачения?.. Со мной такого никогда не было! Хотя нет, было, года два назад, какой-то элегантный господин заговорил со мной на Верингерштрассе, очень похожий на Эдвина, такой же высокий, подтянутый… ничего в этом особенного не было, пригласил, ну поужинала бы с ним… ведь все так знакомятся. Но тогда я боялась, что поздно вернусь домой… всю жизнь не могла отделаться от этого дурацкого страха, считалась со всеми, с каждым… а время уходит, у глаз уже морщинки… Другие, те были умнее, лучше разбирались… В самом деле, ну какая девушка будет торчать в комнате одна, когда внизу свет, веселье… лишь потому, что дядя устал… Ни одна не запрется так рано… а который теперь час?.. Девять, всего девять… нет, наверняка не усну… так вдруг жарко стало… да, открою окно… хорошо как обдувает… вот только бы не простудиться… Ах, опять этот дурацкий страх: вечно будь осторожнее, берегись… Зачем, для чего?.. господи, какое блаженство, прохлада, словно нагишом стоишь и ветерок по всему телу гуляет… а зачем я, собственно, надела красивое платье, для кого?.. все равно сижу в комнате, никто не увидит… Может, все-таки сбегать вниз?.. Надо же взять бумаги или прямо написать там, в конторке… Ничего особенного в этом нет… Брр, какой холодище; пожалуй, закрою окно… И что теперь, рассиживать в кресле?.. Чепуха, сбегаю вниз, сразу согреюсь… А вдруг меня увидит Элкинс или еще кто и завтра расскажут тете?.. Ну и что?.. Скажу, относила письма портье… и возразить нечего… я же внизу не останусь, только напишу два письма и сразу вернусь… Да, а где пальто? Ах нет, зачем пальто, ведь я задерживаться не буду, разве что цветы взять… нет, они от Элкинса… Ну и пусть, зато подходят к платью… Может, на всякий случай пройти мимо тетиной двери, взглянуть, не спит ли… Ерунда, к чему это?.. Я же не школьница… Вечно этот дурацкий страх! Спрашивать разрешения, чтобы отлучиться на три минуты, чепуха какая… Ладно, пойду…
Торопясь и робея, будто наперегонки с собственной нерешительностью, она сбегает по лестнице.
Из холла, бурлящего людьми и танцевальной музыкой, ей действительно удалось незаметно прошмыгнуть в комнату, где к услугам постояльцев есть все письменные принадлежности. Первое письмо готово, второе вот-вот будет закончено. В эту минуту на ее плечо опускается чья-то рука.
– Вы арестованы. Куда запряталась – надо же ухитриться! Целый час шарю по всем углам, всех расспрашиваю, где фройляйн фон Боолен, надо мной уже смеются, а она тут затаилась, как зайчишка в кустах. Подъем, марш-марш!
За спиной ее стоит высокий, стройный мужчина, и опять она с дрожью ощущает его роковую хватку. Кристина бессильно улыбается, испуганная его внезапным появлением и в то же время польщенная, что за полчаса он успел соскучиться по ней. Но у нее еще есть силы для обороны.
– Нет, сегодня я танцевать не могу, занята. Надо еще написать письма, чтобы отправить с утренним поездом. И потом, я обещала тете, что вечером никуда не выйду. Нет, ни в коем случае. Она рассердится, если узнает, что я спускалась в холл.
Делиться секретами всегда опасно, ибо, доверяя секрет постороннему, ломаешь барьер между ним и собой. Ты чего-то лишаешься и тем самым даешь ему преимущество. И правда, страстный, настойчивый взгляд сменяется доверительным.
– Ага, удрали! Без увольнительной. Не бойтесь, не наябедничаю. Но уж теперь, после того как я с ног сбился по вашей милости, я вас так просто не отпущу, и не мечтайте. Сказавший «а» должен сказать и «б». Раз вы пришли сюда без разрешения, то без оного и с нами останетесь.
– Да вы что?! Это невозможно. Вдруг тетя придет. Нет, нет, исключено!
– А мы сейчас документально установим, почивает ваша тетушка или нет. Вы знаете, где их окна?
– Но при чем тут?..
– Очень просто: если в окнах темно, значит, тетя спит. А если уж человек разделся и лег в постель, то он не будет специально вставать, чтобы проверить, послушно ли ведет себя племяшечка… Господи, сколько раз мы удирали из интерната! Хорошенько смажешь ключи от комнаты, от ворот дома и в одних носках крадешься по коридору, по лестнице… Такой вечерок казался в семь раз веселее, чем официально дозволенный. Итак, вперед, в разведку!
Кристина невольно улыбнулась. Как легко и просто решаются здесь любые проблемы, любые трудности! Словно проказнице-девчонке, ей вдруг захотелось поводить за нос слишком уж суровых стражей. Только не торопись уступать, подсказывает ей внутренний голос.
– Ничего не получится, у меня нет с собой пальто. Не могу же я вот так, на мороз.
– Найдется замена. Минутку. – Он бежит в гардероб и возвращается со своим мягким, ворсистым полупальто. – Пожалуй, подойдет, надевайте.
Но ведь я должна… – думает Кристина и тут же забывает о том, чтó она, собственно, должна, – ее руку уже всунули в мягкий рукав, так что сопротивляться теперь вроде поздно, и она, кокетливо посмеиваясь, закутывается в чужое мужское пальто.
– Нет, не через парадный подъезд, – говорит он с улыбкой, – вот сюда, в боковую дверь, сейчас мы прогуляемся под тетиным окошком.
– Но только на минутку, – говорит она и, едва ступив в темноту, ощущает, как он уверенно взял ее под руку.
– Так где окна?
– На третьем этаже, слева, вон та угловая комната с балконом.
– Темно, совершенно темно, ypa! Ни малейшего просвета, дрыхнут вовсю. Так, слушать мою команду: сначала – назад, в холл!
– Нет, ни в коем случае! Если меня увидит лорд Элкинс или кто еще, завтра же передадут дяде с тетей, а они и без того на меня сердиты. Нет, я пойду к себе.
– Ну тогда еще куда-нибудь, в бар, в Санкт-Морице. На машине доедем за десять минут, там вас никто не знает, и, стало быть, никто не проболтается.
– Да вы что?! Ничего себе придумали! А если кто-нибудь увидит, как я сажусь с вами в авто, – да весь отель две недели только об этом и будет судачить.
– Не беспокойтесь, предоставьте это мне. Разумеется, вам не подадут машину к парадному подъезду, где уважаемая дирекция отеля водрузила дюжину трескучих дуговых ламп. Пройдите по этой лесной дорожке шагов сорок, вон туда, в тень, через минуту я подкачу к вам, а через пятнадцать будем в баре. Все, договорились.
И вновь Кристина подивилась тому, как легко