Ноэль устроилась под покрывалом, сонно моргая огромными глазами.
— Ты хочешь пойти к дяде, правда?
Неужели она надеялась обмануть этого ребенка?
— Да, Ноэль. Я должна поговорить с ним.
— Вы не разговаривали уже две недели. Мы видели его всего три раза. А он нас — намного больше.
Бриджит свела брови.
— Что ты имеешь в виду?
— То, что сказала, — терпеливо повторила Ноэль. — Мы видели его только три раза. Один раз у черного хода, когда получали у посыльных продукты, и два раза на кухне, когда готовили обед. Ты же помнишь, он уходил сразу, как только замечал нас. — Она прижала к щеке Пушка. — Знаешь, ты была права. Пушок намного красивее, когда чистый. И купаться ему понравилось больше, чем я думала.
— Очень рада. — Бриджит присела на край кровати. — Я знаю, что мы видели твоего дядю только трижды. Мне интересно, с чего ты взяла, что он видел нас чаще.
— С того, что это правда. Он всегда смотрит на нас из окна, когда мы играем в саду.
У Бриджит напряглась спина.
— Ты уверена?
— Конечно, уверена. Я слежу за ним все время. А он только иногда. Глянет на нас и отойдет.
— Так он… — Мозг Бриджит лихорадочно заработал. Значит, Эрик вовсе не так равнодушен к девочке, как старается показать?
— Спасибо, Ноэль. Ты дала мне в руки сильное оружие.
— Оружие? — нахмурилась сбитая с толку девочка. — Это ружья и пушки?
— Не всегда, — возразила Бриджит. — Иногда так называют и другие вещи. — Она наклонилась, накрыла Ноэль и нежно поцеловала в лоб. — Приятного сна. И тебе, Пушок, тоже.
Ноэль кивнула и закрыла глаза.
— Удачи тебе, — прошептала она. — И не слишком пользуйся оружием, когда он задаст тебе взбычку. На самом деле ты ему ужасно нравишься…
Пять минут спустя Бриджит получила возможность проверить правоту Ноэль.
— Я предупреждал, чтобы вы никогда не вторгались в мои покои! — рявкнул Эрик, стоя на пороге.
— А я в них и не вторгалась. Я постучала. Мне нужно было видеть вас. Где мы будем разговаривать, выбирайте сами.
Его глаза замерцали, как два куска обсидиана.
— Встречи и разговоры нашей сделкой не предусмотрены.
— Тем не менее я собираюсь сделать это. — Бриджит смотрела на Эрика снизу вверх. Буйный характер и внушительный рост Фаррингтона могли бы нагнать страху на кого угодно. Однако грубость и неряшливость графа были лишь видимостью. Внутри этого резкого, язвительного незнакомца все еще жил человек, о котором она мечтала с самого детства. — Милорд, вам не удастся запугать меня, — заявила девушка. — Я не боялась вас раньше, а теперь и подавно. Поэтому лучше впустите меня. Мне нужно сказать вам кое-что важное, и я не уйду, пока не выговорюсь.
Сбитый с толку Эрик распахнул дверь.
— Только покороче.
Девушка впервые перешагнула порог его спальни, но была слишком взволнована, чтобы чувствовать из-за этого неловкость.
— Это касается Ноэль.
— В таком случае это не касается меня. До свидания.
— Перестаньте притворяться, лорд Фаррингтон. Это бессмысленно. Кого вы хотите одурачить?
— О чем вы говорите, черт побери?
— О вас. О мнимом отвращении, которые вы якобы питаете к Ноэль. О том, что вы почему-то считаете нужным оправдывать сплетню, которая изображает вас злодеем и тираном. — Она сделала паузу, чтобы перевести дух. — Вы обманщик, милорд! Обманщик и глупец! Но это ваше дело. Если бы вы вредили только себе, я не стала бы вмешиваться. Но вы вредите Ноэль. Поэтому я не могу ждать, когда вы одумаетесь.
Эрик не верил собственным ушам.
— Вы что, с ума сошли? — прогремел он и хлопнул дверью так, что затряслись стены. — Неужели двух недель, проведенных с моей племянницей, хватило, чтобы лишить вас рассудка? С кем поведешься, от того и наберешься?
— Напротив, милорд. Эти две недели полностью рассеяли мои опасения. Она поразительно умный ребенок… но откуда вам это знать? — Бриджит вознесла короткую молитву и рванулась напролом. — Вы ведь и представления о ней не имеете!
— И не собираюсь иметь! Послушайте, вы, дерзкая…
— Я спросила Ноэль, как лучше отпраздновать ее день рождения, — прервала его Бриджит. — Оказывается, что она не имеет об этом никакого понятия!
Эрик саркастически усмехнулся:
— Ничего удивительного. Разрушение очередного дома, в котором ее поселяли, не оставляло ей времени на праздники.
— И кто в этом виноват?
Челюсть Эрика напряглась так, что едва не сломалась.
— Советую вам выбирать выражения, мисс Каррен!
— Прошу прощения, но в данный момент ваши советы меня не интересуют. Меня интересует Ноэль и ее благополучие. Ей нужна нормальная жизнь. Не учеба, а семья, прогулки, игры с другими детьми. Как вы думаете, почему она так привязана к Пушку? Разве вам не ясно, что этот кот — ее единственное утешение? С самого рождения ее передают из дома в дом как ненужную вещь. Сейчас она живет на положении заключенной. А ей нужен настоящий дом — друзья, смех… и любовь!
— Вы закончили? — бросил Эрик.
Бриджит отчаянно замотала головой.
— Значит, ни шагу назад? Собственная боль вам дороже жизни маленькой девочки?
Внутри у Эрика что-то лопнуло.
— Празднуйте ее чертов день рождения! — зарычал он, пересек комнату и взял с письменного стола бокал, до половины наполненный бренди. — Приглашайте викария. Пеките пирог. Прыгайте в листья хоть с восхода до заката. Меня это не касается. А теперь уходите!
— А Рождество?
Бокал со стуком опустился на крышку стола.
— Нет.
— Нет? Что — нет? Ни церкви, ни елки, ни подарков, ни…
— Никакого Рождества. — Он развернулся к ней лицом. — И никаких разговоров. Для меня Рождества не существует. Его отменили пять лет назад.
— Милорд, я понимаю вашу боль. Но Ноэль — ребенок. Я уверена…
— Нет! — рявкнул Эрик и запустил бокалом в стену.
Бриджит шарахнулась, не готовая к такому повороту событий. Она попятилась, ошеломленно глядя на осколки хрусталя, водопадом хлынувшие на восточный ковер.
И тут она впервые обратила внимание на обстановку. Погашенные лампы, мебель в чехлах, глухие шторы… Дедушка был прав, подумала Бриджит. Это действительно мавзолей. Если бы не стопка книг на тумбочке и смятые простыни на кровати, никто не подумал бы, что эта комната обитаема.
— Вы испуганы, мисс Каррен? — угрожающе произнес Эрик. — Или просто рассматриваете мои покои? На вашем месте я бы очень испугался.
Его язвительные слова достигли цели. Бриджит подняла глаза, но посмотрела на него не с тревогой, а с состраданием. Он отвергает меня, думала девушка. Хочет побольнее ранить. Пытается защититься. Эта мысль заставила пробудиться все ее детские мечты. Но сейчас к ним добавились сочувствие и интуиция взрослой женщины.