В посту управления теплый свет заливал свежеокрашенные стены, новую мебель, приборы. Люди в белых костюмах находились на своих местах. Сигнальщик поднялся по трапу и закрыл люк, ведущий в боевую рубку. Я взглянул на Джеффа, отметил, что его обычно бледное лицо приобрело синеватый оттенок, и поинтересовался, все ли готово. Он, старясь сохранять спокойствие, ответил, что все готово. Тогда я приказал поднять перископ. Поскольку мы еще находились на поверхности, он поднялся над водой на 32 фута. Создавалось впечатление, что я смотрю вниз с огромной высоты. «Катти Сарк» находилась в трех кабельтовых от нас на левом траверзе; кажется, вся ее команда высыпала на палубу, чтобы увидеть наше первое погружение. Слегка повернув верхние линзы, я увидел носовую часть «Шторма».
– Развернуть носовые рули!
Расположенные в передней части корабля горизонтальные рули, в отличие от кормовых рулей, находятся на несколько футов выше ватерлинии. На поверхности их обычно складывают, чтобы не повредить при волнении. Я видел в перископ, как они медленно разворачиваются, вытягиваются в стороны, как распахнутые для объятия руки. Вспомнив о неприятностях с кормовыми рулями, я решил перед погружением еще раз удостовериться, что с ними все в порядке.
– Проверьте носовые и кормовые рули, номер один, – сказал я.
После этого я внимательно проследил, как носовые рули повернулись от положения «погружение» до положения «всплытие» и опять заняли среднее положение.
– Все в порядке, – доложил Стюарт.
– Отлично, готовы, мистер Морган?
– Готовы, капитан.
– Малый вперед, открыть главные клапаны, погружение на 30 футов.
Так началось наше первое погружение. Более волнующим моментом может быть только первая встреча с врагом. Но в полной мере погружение чувствовал только я. Все остальные следили за стрелками глубиномеров. А я не отходил от перископа и видел, как субмарина прокладывала себе путь сквозь толщу воды, а когда открылись главные клапаны, она опустила нос и устремилась вниз. Вода быстро заполнила затапливаемые пространства и выгоняла оттуда воздух, который пузырями выходил через перфорацию вдоль палубы. Мне на секунду показалось, что я нахожусь на спине огромного морского чудовища, которое зачем-то поднималось на поверхность, а теперь уверенно стремится в привычную среду обитания. Носовые рули были направлены вниз, как плавники. Уверенно разрезая воду и поднимая столбики брызг, они увлекали субмарину в глубину. Вот уже палуба скрылась под водой, и последние пузырьки воздуха поспешно устремлялись к поверхности. Очень скоро над водой остался только сетеотводный трос, но и он скоро очутился под зеркальной гладью. Почему-то мне вдруг захотелось задержать дыхание, словно я прозевал начало прилива и теперь стою на одиноком утесе, а вода быстро поднимается и вот-вот закроет лицо, не давая дышать.
Я отвернулся от перископа. Быстрый взгляд на приборы показал, что у старшего помощника все под контролем. Мы выравнивались на требуемой глубине.
Наконец-то «Шторм» стал настоящей субмариной.
Глава 11
РАБОЧИЕ ИСПЫТАНИЯ
После всплытия мы снова последовали за «Катти Сарк» и шли без задержек день и ночь до выхода в Ирландское море. В темное время суток я спал только «вполглаза», помня бесславный конец «Посредника» в первую же ночь в море. Чиф знал свое дело, и двигатели работали бесперебойно. На рассвете оказалось, что мы идем на час впереди графика. Никуда не торопясь, мы вошли в Ферт-оф-Клайд. Я чувствовал себя немного вялым и утомленным, но очень довольным нашим первым переходом. Светало, солнце уже осветило первыми лучами великолепные холмы Аррана. Миновав заграждения Дануна, мы оказались в Холи-Лох, пришвартовались рядом с другими субмаринами, стоящими с обеих сторон корабля «Вперед», и успели к завтраку.
Все утро «Шторм» простоял возле плавбазы, а после ленча мы пошли дальше по реке в Гэрлох, где нам предстояло продолжить выполнение программы испытаний. Представители верфи Кэммел-Лэрдс еще находились на борту «Шторма», причем их число даже возросло, поскольку к ним прибавился мистер Бремнер, один из директоров, приехавший ночным поездом. Мы выполнили ряд погружений и проверили горизонтальные рули на разных скоростях. Все было в порядке, и на следующее утро мы пошли вниз по реке к Инчмарнок для испытаний силовых установок. Это был звездный день нашего чифа. Мы мотались взад-вперед по участку длиной в милю с максимально возможной скоростью, какую чиф мог выжать из своих машин, сжимая в руке секундомеры и выжидая, пока бакены окажутся в створе. Мы достигли предусмотренных 14,9 узла при 480 оборотах и вернулись в гавань вполне удовлетворенные. Вернувшись в плавбазу, мы собрались в маленькой кают-компании «Шторма», и за бутылкой виски мистер Бремнер и я подписали приемный акт:
«Мы, Кэммел-Лэрд & К° Лтд., Беркенхед, передали изделие J-3067, построенное нами для военно-морского флота его величества, 23.08.1943 в 16.00. От имени и по поручению Кэммел-Лэрд & К° Лтд. X. Бремнер. Данун.
J-3067 принято без претензий от Кэммел-Лэрд & К° Лтд., Беркенхед, 23.08.1943. Капитан Э. Янг, лейтенант».
Так я от имени адмиралтейства принял новейшую субмарину, пополнившую подводный флот Британии. Теперь «Шторм» был наш. Позже нам еще не раз предстояло вспомнить добрым словом скромных кораблестроителей, создавших для нас этот крепкий, надежный и обладающий великолепными мореходными качествами корабль.
Наш первый выход в боевой поход намечался через десять недель. В зависимости от того, как продвигались наши тренировки, эта перспектива казалась нам то заманчивой, то угрожающей. Мы знали, что перед выходом в море нам еще предстоит инспекция командования 3-й флотилии. В то время подводниками 3-й флотилии командовал Бен Бриан, только теперь он не носил бороду. Он радостно приветствовал меня, вспомнил наше совместное плавание на «Морском льве», но у меня не было сомнений, что для нас не будет послаблений.
Прошло восемь месяцев с тех пор, как я покинул Средиземноморье, и меня радовала возможность снова оказаться в действующей флотилии. 3-я флотилия не только осуществляла интенсивное обучение нового пополнения, каким являлись мы, но и отправляла лодки на боевые дежурства. Некоторые из них регулярно патрулировали норвежские берега, атаковали немецкие суда и следили за действиями «Шарн-хорста», чье присутствие во фьордах Норвегии представляло большую угрозу русским конвоям. По вечерам, возвратившись после утомительных тренировок, мы часто беседовали с подводниками, вернувшимися из очередного похода или готовящимися выйти в море. Это придавало смысл нашим напряженным репетициям.
Помню, как я разговорился с Хезлеттом, только что вернувшимся из похода в Норвегию, где он принимал участие в буксировке сверхмалых субмарин для атаки на «Тирпица» в Альтен-фьорде. Операция производилась в обстановке строгой секретности. Мы знали, что атака была успешной: лейтенанты Д. Камерон (я учился вместе с ним) и Б. Плейс сумели заложить заряды под немецкий линкор и после этого попали в плен. В результате операции линкор получил серьезные повреждения и был выведен из эксплуатации на несколько месяцев. Но никто из нас не знал, как сверхмалые субмарины, имеющие ограниченную дальность плавания, преодолели значительное расстояние от Северного моря. Сейчас я узнал, что маленькие субмарины прошли почти все расстояние на буксире у лодок класса Т или S. На пути к норвежским берегам экипажи малышек находились на борту больших субмарин. По пути они попали в шторм, и вся операция превратилась в кошмар.
Одна из сверхмалых субмарин оборвала буксирный трос и затонула в открытом море. На другой, когда туда перешел собственный экипаж, тоже произошел обрыв троса. Это произошло глубокой ночью и осталось незамеченным экипажем буксирующей субмарины. Сверхмалая подлодка осталась в открытом море, слишком далеко от берегов Норвегии, чтобы даже попытаться выполнить поставленную задачу. По счастливой случайности ее обнаружила другая субмарина, которая слегка отставала от графика. Только благодаря этому люди уцелели.
После репатриации Камерона и Плейса стали известны подробности операции в Альтен-фьорде. Погрузившись на подходе к фьорду, Камерон обнаружил, что в перископ попала вода и он стал непригодным для дальнейшего использования. Поэтому командир решил дальше идти по поверхности и прошел незамеченным за небольшим береговым буксиром, который и провел его через многочисленные противолодочные заграждения. В непосредственной близости от «Тирпица» субмарину обнаружили и открыли огонь из палубных орудий. Тогда Камерон нырнул к цели, предварительно оценив расстояние, и, не обращая внимания на рвущиеся вокруг глубинные бомбы, сумел заложить взрывчатку под киль линкора. После этого он затопил свое плавсредство и вместе со своим помощником, который был единственным членом экипажа, сдался. Они пили кофе в кают-компании «Тирпица», когда раздался взрыв (представьте, что чувствовали эти люди, беззаботно шагая по палубе и каждую секунду ожидая взрыва). Плейс тоже сумел заложить снаряды под киль «Тирпица». Еще один участник операции, сумевший преодолеть заграждения, лейтенант X. Хенти-Крир, был убит при взрыве глубинной бомбы, не успев подобраться под днище линкора. Камерон и Плейс получили за эту операцию Крест Виктории.