дрожит от его прикосновений. Сквозь тонкую ткань футболки, что он любезно предложил ей, прощупывались даже мурашки. До скрежета в зубах ему хотелось, наконец, опустить строптивицу на колени и сделать с её ротиком то, о чём он грезит уже не первый день.
— Седой — не святой, — продолжил говорить, перебивая собственные мысли. Но руки не слушались. Они произвольно стискивали напряженные мышцы на хрупких плечах девушки. Массировали, пытаясь расслабить, — думаешь, ему есть до тебя дело? Ты всего лишь инструмент, Вика...
— Разве ты чем-то отличаешься? — процедила сквозь зубы.
— Ну, значит, тебе не привыкать к подобному... верно? Так вот, — не стал дожидаться ответа. Склонился над ней и незаметно вдохнул свежий аромат, сочившийся от влажных волос Вики, — компромат есть на каждого. Не только на меня. И, возможно, я бы не стал на него рыть. Но эту игру начал не я.
— Ближе к делу. — Она чувствовала. Каждым атомом своего тела ощущала тёплый воздух, который обволакивал её затылок. Пальчики на ногах поджались, а острые ноготки впились в собственные ладошки.
— Ты будешь на коротком поводке, Вика. Ты не посмеешь пойти против правил. В противном случае я превращу твою жизнь в настоящий Ад. Ты понятия не имеешь, с кем связалась девочка. Тебе никто не сможет помочь.
Вика опустила голову и закрыла глаза. Как же хотелось оказаться сейчас у себя дома. В своей крохотной комнатушке. На мягкой постели. Под тёплым ватным одеялом. И сделать вид, что всё это ей приснилось. Нет ни Беркута, ни Седова, ни даже Виталика, который мозолил глаза своим присутствием в их с сестрой квартире.
— Хочешь сказать, что моя жизнь превратится в рай после того, как я подставлю Седова?
— Это меня уже мало волнует, — прошелестел, носом касаясь тёмных волос на её затылке, — мне нужно его убрать. А способы меня мало волнуют.
— Тогда и у меня есть условие, — вдруг.
Артем даже немного опешил от такого поворота. Но интерес взял своё. Его руки перестали массировать худенькие плечи. Застыли на миг и так же неожиданно стали опускаться к ключицам. Обвели тонкие косточки и сползли ниже. Добрались до мягких полушарий и ласкающе смяли упругую грудь. Вика пискнула и рванулась вперёд. Но Беркут предвидел подобное. Почти не применяя силу, удержал её на месте, получая наслаждение от ощущения сосков, впившихся ему в ладони.
— Продолжай, — прохрипел, прижимаясь торсом к стройной спине.
— Мне нужна гарантия, что я буду цела и невредима. И свободна... после того, как, — запнулась, подбирая слова, — после того, как выполню условия нашей сделки.
Потому что Седой этого так не оставит. Он сотрёт её с лица земли. Растопчет. Смешает с грязью и, скорее всего, сделает так, что никто и никогда её уже больше не найдёт.
— Предлагаешь отправить тебя на Бали? — средними пальцами обвёл напрягшиеся от его прикосновений маленькие соски. Вновь возникшая тяжесть в паху заставила его прижаться донельзя теснее к девушке.
— Я хочу жить... как и большинство людей. — Вика сдвинула в сторону чашку с уже прохладным чаем. Тонкие пальчики царапнули прохладный мрамор столешницы.
— Правильно делаешь, Вика. Правильное решение, девочка.
Его голос уже не казался таким твёрдым. Он был слегка надломленным и отдавал ей в затылок приятной бархатистой хрипотцой.
Неожиданно мужчина освободил её грудь и, подхватив под рёбра, приподнял над стулом. Ногой сдвинул тот в сторону и, не дав девушке опомниться нагнул, прижимая животом к столу.
— Что... — затрепыхалась, пытаясь развернуться, но сильная рука придавила её к ледяной поверхности, не позволяя улизнуть, — что ты делаешь?! Не надо!!
Это протест прошёл сквозь него. Будто трескотня сверчка: слегка раздражающая, но вполне терпимая. Всё это неважно.
Пока Вика тщетно брыкалась, он уже задрал футболку, обнажая своему взгляду наипрекраснейший вид на её милые и сладкие ягодицы. Облизнул губы, и быстрым движением спустил со своих бёдер трико.
У— же поздно, Вика... — ребром ладони провёл по промежности. Суховато. Но Беркут смочил пальцы собственной слюной и размазал влагу там, где это было необходимо. Скользнул двумя пальцами внутрь, вырывая из девчонки шипение и хищно улыбнулся.
— Ты... — закусила губу, жалобно поскуливая, — кусок дерьма...
Постаралась не замечать, как все внутренности завязались в тугой узел. Низ живота заныл, и клитор запульсировал в тот момент, когда гладкая головка скользнула по лепесткам. Мгновение... всего лишь миг, и Вика выгнулась в спине, чувствуя, как позвонки хрустят под кожей, а большой член оказывается внутри неё. Полностью заполняет её, не позволяя даже вдохнуть.
Тебя перевоспитывать нужно, Виктория, — навалился сверху, парализуя безвольное тело, — но ты мне и такой очень... очень нравишься.
Глава 23
— Ты здесь? — девушка пальцами сгребла волосы на затылок недоумённо взглянула на Беркута.
— А где я должен быть?
Артём обвёл Вику внимательным взглядом. Сонная и растрёпанная она смотрелась очень привлекательно. Слегка помятая. Взъерошенная. Соблазнительная. И всё же первое впечатление обманчиво. Каким заморышем она показалась ему при первой встрече, и как сейчас реагирует на неё его нутро... два совершенно разных состояния.
— Ну, может, на работе? У тебя ведь она есть?
Ну, конечно же, есть! Вряд ли он так живёт на пособия для безработных. И на инвалида он не смахивает.
— Ну, — передразнил девчонку, почёсывая пальцами щетину, — скажем, что я взял выходной. Ты недовольна? Или у тебя были свои планы?
— Если и были, то ты точно в них не входил...
— Но я входил кое-куда, где мне очень понравилось. И тебе, кажется, тоже.
Провоцировать её на эмоции — это отдельный вид удовольствия. Румянец, который тотчас окрашивал её щёки, делал её просто неотразимой. Точеные маленькие ноздри тут же едва заметно раздувались на кукольном личике, делая её ещё больше похожей на ребёнка. Ну, или совсем юную девушку. Хотя, о чём это он?! Три года назад она была ещё несовершеннолетней!
А он? В свои тридцать три порой ощущал себя на все семьдесят. Когда устал от жизни и хочешь покоя и тишины. А ведь он ещё даже детьми не обзавёлся...
— Пошёл ты!