Ох, как мне хотелось понять, что за штучка эта Ким, узнать, что у нее на уме, какие цели она преследует! И как пристегнуть к этому делу труп Рудакова в одежде моего бывшего мужа, исчезновение вышеупомянутого мужа, покинутую в спешке квартиру на Шелепихинской?
Насчет трупа версии могли быть разные, воображение тут же подкинуло мне несколько штук, одна другой краше.
Рудаков убил Архипова, переоделся в его одежду, а потом и сам пал чьей-то жертвой.
Рудакова и Архипова убила Ким.
Рудакова убили Ким и Архипов вместе.
Рудакова убил Тетерин. Возможно, сотрудник службы безопасности подозревал шефа в убийстве Ким, и тому пришлось пойти на кардинальные меры...
В общем, вариантов хоть отбавляй, зато фактов наблюдался явный недостаток. Последний пункт заинтересовал меня особенно: ведь Тетерин являлся связующим звеном между исчезновением Ким и убийством Рудакова. И вел он себя очень подозрительно: в милицию не обратился, трясется как осиновый лист, меня уговорил молчать... Кто знает, может быть, и дверь мне поджег.
И я решила плотнее заняться Тетериным – выяснить о нем все, что только возможно, вплоть до распорядка его дня и расцветки трусов! Рука сама собой потянулась к телефону, и я набрала номер Филиппова. В таком тонком деле мне может помочь лишь бывший муж... Несколько минут я пыталась дозвониться, но женский голос упрямо сообщал, что абонент недоступен. Вспомнив, что Филиппов укатил в командировку во Владивосток, я решила озадачить его этой просьбой сразу по возвращении.
* * *
Утро катилось по привычной колее: сборы в школу, торопливый завтрак, препирательства с Шуркой, который жаждал влезть в любимые джинсы для прогулок и отправиться на учебу в таком непотребном виде. Мы уже изрядно опаздывали, так что к машине не шли, а бежали. В последний раз классная руководительница сына сделала мне замечание за его хронические опоздания, так что пришлось поднажать.
Я привычно нажала кнопку брелока, снимая сигнализацию, но машина не отреагировала. Что за дела?! Неужели взломали? Понажимала еще несколько раз, призывая сигнализацию к порядку, – мертвая тишина в ответ.
– Мам, у нас тут что-то не так! – обеспокоенно крикнул Шурка, прыгая вокруг «ситроена» и заглядывая в окна.
– Что такое? Магнитолу свистнули?
– Нет вроде... Посмотри, сиденья чем-то залиты.
Дрожащими руками я дернула на себя дверцу – машина была незапертой. Передние сиденья были густо залиты густой темно-красной субстанцией, приборную панель и обивку дверей украшали яркие брызги. Выглядело это так, словно в «ситроене» резали поросенка.
Я отшатнулась назад, тяжело дыша, наткнулась на Шурку и инстинктивно прижала его к себе, желая защитить. Тот пискнул, дернул меня за рукав.
– Мам, меня сейчас вырвет.
Вместе мы отбежали на безопасное расстояние от машины и испуганно таращились друг на друга. Сердце у меня билось так, словно вот-вот выскочит из груди. Куда звонить-то? В милицию? В «Скорую помощь»? И что я скажу – что кого-то убили в моей собственной машине?
Я вытащила телефон и набрала номер отца.
– Папа, мне нужна твоя помощь! Забери Шурку на несколько дней. Да, это очень срочно! Прошу тебя, приезжай прямо сейчас, пожалуйста!
Мой голос сорвался на истерический визг, напугав отца до полусмерти. Он выпалил:
– Сейчас приеду, жди!
– Ты меня к бабушке с дедушкой отсылаешь? Почему? А как же школа? – дергал меня за рукав ребенок.
– В школу ты сегодня не пойдешь. Будешь сидеть с дедом и вести себя смирно. На улицу даже носа не высовывай, понял?
– А что случилось-то, мам?
– Понятия не имею! Так, стой тут, если что – кричи «пожар».
– Мам, ты спятила? Зачем кричать-то?
Спятишь тут, пожалуй, от такой жизни! Оставив приплясывающего от любопытства Шурку, я на полусогнутых направилась к машине. Была слабая надежда, что мы пали жертвой коллективной галлюцинации, а теперь кровь исчезнет... Но зря я надеялась. Все оставалось по-прежнему: испорченная сигнализация, жуткого вида салон, бурые потеки на полу. Мрак!
Я дергалась и накручивала себя, не зная, как поступить. Звонить в милицию? А что, если они решат упечь меня за решетку по подозрению в убийстве? Куда я сына дену? И потом, совесть у меня была нечиста: я укрыла от следствия кучу важных фактов, да еще и вступила в сговор с Тетериным... Что делать, что делать?! Ликвидировать следы чужого преступления и сделать вид, будто ничего не произошло?
Стоп! А не связано ли это как-то со вчерашним поджогом двери? Может, это очередная угроза – чтобы я не лезла в это дело?
Слишком уж круто для простой угрозы – буквально растерзать человека, чтобы повлиять на меня, а ведь тут, в машине, устроили натуральную бойню. Да в человеке столько крови, наверное, нет!
Эта мысль заставила меня призадуматься, и я снова открыла дверь. Инстинктивно я задерживала дыхание, так как терпеть не могла запаха крови, меня от него мутило вплоть до обморока. Но позвольте, в самом начале я ничего такого не почувствовала, а ведь запах должен шибать с ног!
Преодолевая отвращение, я вгляделась в лужицы бурой жидкости, впитавшейся в серебристый велюр, потом подозрительно принюхалась и уловила запахи, которые никак не вязались с запахом крови. Пахло помидорами. Ну если такое теперь течет в венах у человека, то я – королева английская!
Я обмакнула палец в лужицу, поднесла его к лицу и, зажмурившись, лизнула.
Это не кровь, это томатный соус!
Меня затопило чувство неимоверного облегчения и дикого восторга. Я снова лизнула палец – вкусно! – и повернулась к Шурке:
– Все в порядке, иди сюда!
Сын был бледен и смотрел на меня с опаской.
– Мам, ты что, вампир? Кровью питаешься?
– Сам ты вампир, Рыжий! – отмахнулась я. – Иди, отбой тревоги.
– Нет, не пойду. Ты из меня кровь выпьешь.
– Шурка, ты насмотрелся ужастиков. Это обыкновенный кетчуп.
Все еще недоверчиво на меня поглядывая, Шурка просеменил к машине и принюхался.
– Точно, кетчуп. Сколько спагетти можно было бы сделать, мам!
– Да, спагетти... И все-таки какое чмо сделало это с моей машиной?!
Непедагогично было так выражаться при ребенке, но меня вдруг затрясло от злости. Мои сиденья, мои безупречно чистые велюровые чехлы, нежно-серебристого цвета... Сволочи, уроды! Наверное, такую же бурю эмоций испытывает отец невинной девушки, которую изнасиловала банда тупых отморозков.
И тут затрезвонил телефон. Номер был не определен, и я с некоторой опаской ответила на звонок.
– Стасенька, это я, Денис, – сказали в трубке.
– Да что же это такое! – с досадой ответила я. – Нигде от тебя спасу нет. Мне что, на Северный полюс перебраться, чтобы ты перестал звонить?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});