Читать интересную книгу Гончаров и криминальная милиция - Михаил Петров

Однако отведать эту самую курицу мне было не суждено. Не успел я выйти из ванной, как запел телефон, и грассирующий голос попросил к телефону мою персону.

- А в чем дело? - довольно грубо спросил я. - Кажется, мы уже поговорили.

- Простите, Константин Иванович, но я не могла с вами разговаривать, пока не навела о вас справки, - как-то испуганно извинилась она. - Вы не могли бы подъехать ко мне прямо сейчас? Это звучит несколько необычно, но, тем не менее, это так.

- Девушка, свои личные вопросы я привык решать только со знакомыми дамами, - с плохо скрываемым удовольствием напомнил я ее беспардонность.

- А если я сама за вами приеду? - пропустив мимо ушей мою колкость, наседала она. - Вы сможете отлучиться хотя бы на полчаса?

- Нет, милая, в моей душе царят мир и согласие, а в холодильнике потеет водка.

- Это не проблема, в моем баре вы найдете все, что только можете пожелать. Вы разбудили спящую собаку, и она не успокоится, пока с вами не поговорит.

- Ладно, будем считать, что вы меня уговорили. Давайте ваш адрес. Так и быть, прибуду через двадцать-тридцать минут.

Занимая просторную трехкомнатную квартиру, Екатерина Георгиевна жила одна. Понять это было нетрудно, взглянув на вешалку, где сиротливо болтались довольно дорогая женская шуба, меховой плащ и дамская сумочка. Несмотря, на занимаемый высокий пост, женщиной она оказалось молодой и к тому же красивой. Невысокая, кареглазая, подвижная как чертик, она мне сразу понравилась. Помогая снять мне куртку, она привстала на цыпочки и, наверное, случайно ткнулась в меня своими крепенькими грудями. Не скажу, чтобы я поспешил отстраниться.

Проводив меня в комнату, где уже был накрыт столик, она на несколько минут вышла по своим делам, тем самым предоставляя мне возможность спокойно осмотреться и пообжиться в ее скромной обители. Впрочем, монашеской кельей эту роскошную комнату можно было назвать с большой натяжкой. Разглядывать и оценивать все это богатство молодой нуворишихи желания у меня не было, тем более здесь не имелось того, что я рассчитывал увидеть. Немного разочарованный, я уселся в кресло и с интересом углубился в изучение водочных этикеток. За этим шкодливым занятием она меня и застала.

- Зачем же смотреть, Константин Иванович? Нужно наливать и пить, устраиваясь напротив, премиленько улыбнулась она. - Но прежде всего я хотела бы вас спросить, почему вы заинтересовались моим отцом и откуда у вас такая информация?

- Давайте оговорим сразу. Вашего отца я не знал. Информацией меня никто не снабдил. Занимаясь совершенно другим делом, я случайно столкнулся с кое-какими деталями касательно вашего отца и чисто гипотетически вывел версию о том, что умер он не своей смертью. Ответьте мне, это так?

- Да, мне его смерть тоже показалась странной...

- Молчите! Он умер у себя в гараже?

- Да, но, может быть, вы мне объясните, что все это значит.

- Вы не будете возражать, если сначала вопросы буду задавать я, а потом вы?

- А разве вы предоставляете мне право выбора? Принимаю ваше условие, если вы и впрямь намерены пролить свет на загадочную смерть отца. Он ведь был моим единственным родным человеком. Мама умерла в тот самый момент, когда на свет появилась я. Так что вы можете представить, что он для меня значил. Спрашивайте.

- Он умер у себя в гараже от выхлопного газа?

- Именно такое заключение дала экспертиза.

- Кто первым обнаружил его тело?

- Я, - ответила Костромская и задумалась, то ли вспоминая, то ли, напротив, отгоняя тяжелые воспоминания. - Я подождала его до двенадцати часов, а потом отправилась в гараж. Но папа был уже мертв.

- В машине он находился один или с дамой?

- Нет, с дамой он предпочитал встречаться дома. Так его попросила я.

- Почему вы пошли в гараж? Вас что-то встревожило? Неужели он никогда не задерживался на работе или с друзьями?

- Почему же, бывало, что и задерживался, но в этом случае всегда мне звонил. А в гараж меня потянула не только тревога. Видите ли, папа довольно часто, загнав машину в гараж, позволял себе рюмочку-другую, а иногда и целую бутылку. Так было и в тот раз, ставший для него роковым. Почти пустая бутылка валялась на поляке, а на пассажирском сиденье была разложена почти нетронутая закуска.

- Тогда почему же его смерть показалась вам странной?

- Видите ли, у меня в то время уже были машина и гараж неподалеку. Так вот, именно папа не раз настойчиво напоминал мне об опасности, которую таит в себе закрытый гараж и работающий двигатель. Вот поэтому-то мне и не верится во все то, что с ним произошло. Не мог он там сидеть и спокойно пить водку.

- Как вы открыли ворота гаража? Или они были открыты?

- Нет, когда я подошла, ворота и дверца в них были закрыты изнутри, но навесного замка не было. Это меня встревожило, хотя шума работающего двигателя я не услышала. Я открыла дверцу своим ключом и чуть не свалилась на месте, настолько плотна была загазованность. Чуть передохнув, я заскочила в гараж и одним рывком открыла внутренние запоры, а потом и обе створки ворот. Ожидая, пока гараж проветрится, еще с улицы я поняла, что папа мертв. Когда я открыла машину, он вывалился мне на руки, и он был уже холодный.

- Холодный? - удивился я. - Почему, ведь на улице должно было быть довольно тепло. К тому же он находился в машине. Когда это произошло?

- Пятнадцатого января, и вы ошибаетесь, погода стояла довольно холодная.

- Сейчас декабрь... Значит, это произошло год назад? - поделился я своей гениальной догадкой. - А гараж вместе с машиной вы продали недавно?

- Именно так. А почему это вас так удивляет?

- Нет, просто в таких ситуациях стараются обычно поскорее избавиться от всего того, что стало причиной смерти родного человека.

- Наверное, вы правы, но у меня не было времени, я только-только становилась на ноги. Так что до продажи машины у меня не доходили руки.

- Где и кем работал ваш отец? Были ли у него враги или, мягче говоря, недруги?

- В том-то вся штука, что работал он простым мастером по формовке кирпичей в частной фирме "Силикат", а каких врагов может иметь рабочий, пусть даже мастер.

- Странно, что при такой дочери он работал на столь непрестижной работе.

- Это уже его принципы. Как я ни билась, он не хотел иначе. Жениться вторично он тоже не желал, хотя годами был вам ровесник. Но слабый пол уважал и никогда не упускал того, что плохо лежит.

- Это свойственно нашему возрасту, - многозначительно посмотрел я на хозяйку. - Скажите, Екатерина Георгиевна, а у вашего отца не могло быть каких-то накоплений, которые бы он хранил не совсем традиционным образом, например в кубышке?

- Ну что вы, - грустно улыбнулась она. - У него вообще никаких накоплений никогда не было, ни на книжке, ни в банке, ни тем более в кубышке. Да и откуда им было взяться? Двадцать три года он ставил меня на ноги. Единственным его богатством были его машина и гараж. То, что вы здесь видите, приобретено мною уже после его смерти. Давайте его помянем, а потом расскажете мне, каким образом вы вышли на этот случай и чьих это рук дело.

- Помянуть вашего отца мы помянем, но обо всем остальном говорить пока преждевременно. Сначала я должен все хорошенько проверить.

- Нет, Константин Иванович, так не бывает. - В ее глазах промелькнула злая искорка, а в голосе послышался звон булата, и я поверил, что такая дама всего добьется исключительно благодаря своей воле. - Вы немедленно сообщите мне имя подозреваемого человека, а все остальное вас не касается.

- Касается, Екатерина Георгиевна, - обезоруживающе улыбнулся я. Касается, и даже очень. Не могу я ставить под удар человека, которого и сам-то толком не знаю. Не могу и не имею на то права. Дайте мне недельный срок, и тогда, вполне возможно, я выдам вам результат. Но сначала расскажите, с кем из соседей по дому, по гаражу он общался, кто были его друзья по досугу, на работе. Словом, с кем я могу о нем доверительно переговорить.

- Придется с вами согласиться, мне с моим характером и потенциальными возможностями лучше в такие игры не играть.

- Я рад, что вы это понимаете. Итак, я вас внимательно слушаю.

- В доме ни друзей, ни того, кто бы с ним общался, у него не было. На работе он сдружился с технологом Карпенко Николаем Леонидовичем и нередко притаскивал его домой. Самым близким и верным его товарищем был институтский сокурсник, Илья Богданович Нестеров, он и сейчас часто мне звонит. Что же касается гаража, то там никаких друзей у него не было, так, собутыльники, и больше ничего. Соберутся, сообразят на троих - и по домам. Наверное, вам это знакомо.

- Да уж, ситуация штатная. Обычно мы собираемся втроем. Мой сосед слева и тот, который напротив. Милейшие люди, доложу я вам.

- И у отца было подобно. Сосед слева да сосед справа. Дядя Леша да Евгений Львович. Правда, последнее время Евгений Львович от их компании отошел, но ничего, они вскоре нашли ему замену. Свято место пусто не бывает. Но встречались они недолго, так что к числу друзей их отнести довольно сложно. Главными его друзьями и товарищами были женщины. Их и на похороны собралось около десятка. А я его не осуждаю, да и как я могу осуждать, когда на первом месте у него всегда была я. Что скажете? Вам пригодятся мои сведения?