Распахнулась дверь, и Игорь вошёл в нашу спальню. Мой когда-то горячо любимый муж, который почему-то стал для меня чужим. Он на секунду замешкался, словно не ожидал меня здесь увидеть, и я успела поймать его взгляд — совершенно пустой. Он тоже смотрел на меня как на чужую.
Я ещё не успела ничего ему рассказать, но уже знала, что всё кончено.
— Привет…
— Привет, — сухо бросил он и, отведя взгляд, плавным движением руки отодвинул слайд зеркальной двери гардеробной.
Я поднялась с кресла и осторожно подошла ближе.
— Ты рано сегодня.
— Так получилось.
— Как прошла командировка?
— Нормально.
— Я звонила тебе на работу…
Мою реплику он решил оставить без ответа, вместо этого он молча вытянул с нижнего отделения свой дорожный чемодан, раскрыл его одним быстрым точным движением, словно вспорол брюхо огромного кита.
Я не знала, с чего начать. Да, я должна, но как сказать мужу о том, что беременна от другого? Что целый месяц крутила роман за его спиной с женатым соседом?
Он непременно решит, что я шлюха, я сама бы решила так, узнай о ком-то такие пикантные подробности. Пока не попадешь в подобную шкуру, ты скор на выводы и резкие слова.
Я наблюдала, как он методично достаёт с полок свои вещи и без разбору пихает в нутро чемодана. Быстро, но не суетливо. Выверенно. Как человек, который точно знает, что делает.
— Снова очередная срочная командировка? Ты же только утром вернулся, — я кивнула на ворох одежды, и тут Игорь обернулся на меня. Наконец-то посмотрел. Немного грустно, может, даже обиженно, но самая яркая эмоция, что буквально светилась неоном в его глазах — сокрушающее облегчение.
— Я от тебя ухожу, — просто бросил он и вернулся к тому, чем занимался. В чемодан полетели белоснежные носки и связка дорогих итальянских галстуков.
Я ощутила, как защекотало в носу и резко заболели веки, как бывает тогда, когда слёзные железы начинают работать в полную мощь, но слёзы ещё не нашли выхода.
Его слова прозвучали настолько неожиданно, что я не могла найти, что сказать в ответ. Он бросает меня… Он от меня уходит. Именно в тот день, когда я узнала о своей беременности от другого.
Да, я предполагала, что такой исход будет, но после моего признания, никак не до.
— Уходишь? — как глупо, но ничего другого просто не пришло в голову.
— Да, ухожу, — повторил он и бросил поверх остальной одежды пару нераспакованных рубашек.
Он не выглядел, как человек, который созрел для этого только что в порыве сильных эмоций, он выглядел, как тот, кто давно принял решение и ждал удобного момента его огласить.
— Что-то случилось? — обняв вдруг озябшие плечи руками, я сделала ещё один шаг навстречу. — Почему… Почему сейчас? Я не понимаю…
Он взял с полки какой-то пуловер, а услышав мой вопрос, устало опустил его обратно. Снова обернулся на меня, тяжело вздохнув, потёр пальцами переносицу.
— Случилось то, что я больше не люблю тебя, Стелла. Прости.
Я почувствовала, как задрожала нижняя губа, и пара тяжёлых капель всё-таки нашла выход, расчертив щёки двумя параллельными горячими полосками.
Одно дело — думать, что тебя разлюбили, и совсем другое — это услышать.
— У меня есть женщина, — продолжил он, чем ввёл меня в очередной ступор. — Её зовут Лена, и мы вместе уже два с половиной года.
— Два с половиной года?! — переспросила я, ощутив, как осип голос.
— Да. В прошлом месяце у нас родилась дочь. Я хотел сказать тебе, но… не сказал.
А вот это уже не пощёчина, это удар под дых. Беспощадный, больной.
Ребёнок. Его дочь от женщины, которую он скрывал от меня целых два с лишним года! Почему я была настолько слепой, что не замечала этого?
Нет, порой у меня возникали подозрения, но я ни разу не дала им ход. Не вынюхивала, не накручивала, не требовала признаний.
Поэтому он с такой уверенностью говорил, что точно не бесплодный. Он знал, что это не так! И пока я бегала по клиникам, делала ЭКО, занималась переездом сюда, чтобы начать новую жизнь, он трахал какую-то Лену! А потом наверняка ходил с ней на УЗИ, держал её за руку, с улыбкой наблюдая на мониторе за своим первенцем.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Два с половиной года! Это огромный срок. Я с ума сходила этот месяц, чувствовала себя так паршиво, да я спать не могла от того, что изменяю, а он спокойно жил на две семьи столько времени! И жил бы, скорее всего, дальше, пока что-то не подтолкнуло его к тому, чтобы прекратить уже этот фарс.
Я вдруг ощутила злость, и сразу перехотелось плакать. Да ему просто на меня было наплевать, поэтому он не хотел замечать во мне никаких перемен! Возможно, он даже мечтал о том, что я первая совершу какую-то ошибку, и он сможет оставить меня "с чистой совестью".
Он хотел уйти от меня давно, планировал это, наверняка обсуждал это со своей любовницей, кормя её “завтраками” больше двух лет. И, конечно, вряд ли мучился угрызениями совести, как я.
— И почему ты решил рассказать мне об этом именно сейчас? — вышло довольно холодно, и я мысленно похвалила себя за сдержанность. — Почему не бросил меня раньше?
— Я не мог. Мне было жаль тебя.
— Жаль?! — я буквально задохнулась. — Ты был со мной из жалости? Не мог бросить бесплодную сироту-жену, потому что боялся, что я наложу на себя руки?
— Перестань драматизировать! Сказала бы лучше спасибо.
— Спасибо за что?! — голос перешёл на крик. — За то, что ты столько времени изменял мне?! Это не какой-то там служебный роман, который длился две недели. Это два с половиной года, Игорь! Два с половиной! Третью часть нашего с тобой брака ты делил ещё с одной женщиной!
— Только не прикидывайся несчастной, ладно? — его губы тронула злая улыбка. — Я в курсе, что ты тоже не тратила времени даром.
— В каком это смысле? — вопрос был больше по инерции. На самом деле я прекрасно поняла, о чём он: он знает.
— В каком… — Игорь криво усмехнулся. — Вот, полюбуйся.
Он достал из кармана телефон и, быстро введя пароль, повернул аппарат экраном ко мне — с него на меня смотрела я… и Ринат. Он обнимал меня на стоянке возле клиники.
— Я знаю, что ты крутишь шашни с этим… Ринатом. Кажется, моё предложение познакомиться с соседями поближе ты восприняла слишком буквально, — его голос буквально сочился ядом. А я на удивление оставалась непробиваемой, как скала.
— Откуда у тебя эта фотография?
— Неважно, — он "усыпил" экран и снова убрал телефон в карман. — В общем, давай не будем устраивать глупые драмы, просто разойдёмся по-тихому, и всё. Хочешь, сходись со своим доктором, а хочешь, ищи кого-то ещё. Мне всё равно. Я не буду лезть в твою жизнь, только и ты не лезь в… мою… — неожиданно он застыл, устремив взгляд куда-то в сторону моего косметического столика. И я поняла сразу, что он там увидел.
Игорь бросил на пол стопку боксеров, что взял в руки буквально за секунду до того, как заметил то, что я забыла убрать, и медленно подошёл к столу. Наклонился, рассматривая несколько сложенных в ряд электронных тестов.
— Это… это что? — он обернулся на меня, тыкая при этом пальцем на "Клеар Блю". — Ты что… Ты беременна, что ли?
Я увидела в его глазах не удивление, нет, даже не страх. Я увидела в них настоящий ужас.
Я сразу поняла, о чём он подумал: что если я беременна, то его ждут большие проблемы с разводом. С его карьерой развод в принципе не приветствуется, так повелось, что лица, занимающие дипломатические должности, практически обязаны состоять в браке. А если уж развод со скандалом… Ещё и брошенный ребёнок!
Ребёнок — это ответственность, это пожизненные обязательства и бумажная волокита. Это головная боль, которая не нужна ни ему, ни наверняка его Лене.
— Ты же не можешь! Ты бесплодная! — выкрикнул он, словно защищаясь.
— Как видишь, не такая уж я и бесплодная, — я собрала тесты в кучу и бросила их в верхний ящик стола. — Но не волнуйся, это не твой ребёнок. И вешать я на тебя его не собиралась.