Читать интересную книгу Новый русский попугай - Наталья Александрова

— А на кого же надо ходить в этом сезоне? — не сдавалась упорная толстушка, едва не затоптанная соседями.

— В этом сезоне, птичка моя, все уважающие себя театралы ходят только в «Не наш театр».

— Как это — не наш? На гастроли иностранных трупп, что ли?

— Галочка, я на вас удивляюсь. Неужели вы не слышали про «Не наш театр»? Это Скопидомский из ГДТ собрал труппу из очень, очень одаренной молодежи! Ставят исключительно Маршака и Агнию Барто. Такая у Скопидомского сверхзадача — вернуть зрителя в раннее детство, туда, откуда произрастают все наши страсти и комплексы. Прима у них — Леся Клубникина. Как она великолепна в роли Зайки, которого бросила хозяйка! Как глубоко она проникает в этот образ! Зрителей просто дрожь пробирает от одиночества этого покинутого всеми, промокшего до ниточки существа! И Тарас Щепочкин, молодой человек, только со студенческой скамьи, великолепен в роли Мишки, которого уронили на пол… как ему веришь! Как сочувствуешь! А как он хорош в роли Умного Мышонка! Как тонко передает он интеллектуальную глубину своего героя, его истинно интеллигентские метания! Нет, Щепочкин — это безусловное открытие Скопидомского! Это лучший молодой актер года! Анюта, что ты мне даешь тысячу? Я же сказала — у меня нет сдачи!

— Римма Борисовна, ангел мой! — Толстушка наконец протиснулась к столику и молитвенно сложила руки. — На вас вся надежда! У вас есть билеты в этот театр?

— Галочка, рыбка моя, специально для вас отложила! — Римма Борисовна вытащила откуда-то из-под стола сложенный вдвое билетик. — Держите. С вас триста, только, пожалуйста, без сдачи. И запомните, как туда попасть.

— А что — это не просто?

— Вы ведь женщина, вы знаете, что в жизни ничего не бывает просто, особенно если это касается искусства! В общем, запоминайте. Приходите в гастроном «Планета» на улице Сержанта Кривошеина ровно в одну минуту восьмого. Не дай вам Бог прийти раньше — затопчут. Позже тоже нельзя: опоздаете. Так вот, в это время из подсобки выйдет девушка Анжелика, спросит, кто от меня. Ее очень легко узнать — она очень высокая и с длинными, совершенно белыми волосами. Вы назовете себя и дадите ей билет. Кроме того, в этот же билет нужно завернуть пятьдесят рублей. Такой порядок. И Анжелика проводит вас в зрительный зал. Зрительный зал расположен в служебном помещении гастронома, так что без провожатого его ни за что не найти.

— Спасибо вам, дорогая! — Толстушка схватила билет и растворилась в толпе. На ее место тут же внедрилась высокая и худая как жердь особа. Но она не успела ничего спросить у Риммы Борисовны, потому что та увидела среди осаждающей ее толпы Лолу.

— Олечка! Чижова! — воскликнула она, поднимаясь из-за стола. — Как давно я вас не видела! Дамы, дамы, я закрываюсь! Имею я право на короткий перерыв?

— Кто это такая? — ревниво зашептались дамы, приглядываясь к счастливице.

— Как, вы не знаете? — отвечали те, кто считал себя более информированным. — Это же Ляпунова из НДТ!

— Да что вы говорите! Вовсе это не Ляпунова, а совсем даже Некогдамская из Скромного театра…

Через несколько минут Римма Борисовна и Лола сидели за столиком театрального кафе. Лола пила капуччино с миндальным пирожным, Римма Борисовна, которая всю жизнь вела непримиримую борьбу с лишними килограммами, — американо с кусочком лимона. Разговаривали они, разумеется, о театре. И о своем месте в нем.

— Олечка, золотко, вы не хотите вернуться на сцену? Я, конечно, понимаю, у вас теперь другие приоритеты… ваш муж, он требует к себе повышенного внимания…

— Муж? — удивленно переспросила Лола.

— Ну да… я знаю, что вы вышли замуж за олигарха…

— Кто вам это сказал?

— Не волнуйтесь, — Римма Борисовна понизила голос, — от меня это никто не узнает! Я — могила… я умею хранить тайны, особенно чужие! Когда Люся Закусова под большим секретом рассказала мне, что у Ляли Кустицкой ребенок от режиссера Венусова, разве я кому-то проболталась? Никому! Ни одной живой душе!

— Что вы говорите? — оживилась Лола. — Кустицкая замужем за одним безумно богатым типом из Нефтеюганска! Он по национальности не то якут, не то эскимос… вспомнила — ненец! Такой темный, коренастый, глаза раскосые…

— А ребеночек рыженький, весь в кудряшках! — подхватила Римма. — Ляля потратила месяца два, чтобы внушить своему муженьку, что во время беременности она слишком много ела апельсинов, вот волосы у сыночка и порыжели! Можете себе представить — он поверил! Я просто преклоняюсь перед Лялей! Какая женщина! Но что это мы все о постороннем — что вас привело ко мне?

— А вы теперь не только в драму билеты продаете? — Лола начала издалека. — И оперой увлекаетесь?

— Да, вы знаете, решила расширить репертуар! Опера ведь это тоже драма, только выраженная музыкой, — стрекотала Римма Борисовна. — Вы только вспомните божественную Каллас! Как она играла, с каким неподдельным чувством! Кроме голоса, замечательный драматический талант!

Лола и сама неплохо относилась к опере, но в данный момент в ее планы не входило увязать в специфической беседе. Леня велел ей выяснить, не знает ли Римма Борисовна координат шустрого старичка Прохора Петровича. Или имен его знакомых. Что делать, если ее напарнику непременно потребовалось Прохора Петровича найти и потолковать с ним без свидетелей о поддельной марке, которую он, надо думать, хотел всучить покупателю по кличке Шершень.

И хоть Лола не могла понять, для чего это нужно, — ведь не станет же Маркиз, отыскав старика, сдавать его Шершню, ее компаньон был настроен твердо.

— Я должен разобраться в этом деле, — говорил Маркиз, — пока же я ситуацией не владею. Информации маловато. Так что иди к этой Римме и нарой хоть что-нибудь.

— Слушаюсь и повинуюсь! — фыркнула Лола, но Маркиз был настроен так серьезно, что не заметил ее сарказма. А если нет соответствующей реакции, то ехидничать и отпускать шпильки совсем неинтересно, это все знают.

— Ох, Римма Борисовна, у меня такая проблема, — деланно засмущалась Лола, — просто не знаю, как начать… Пришла посоветоваться…

Римма вроде бы случайно отломила кусочек Лолиного пирожного и показала глазами, что она вся внимание.

— Моя тетя, — вздохнув, начала Лола и добавила, вспомнив свою замечательную тетю Калерию Ивановну, — моя тетя — не родная, а двоюродная, то есть не тетя, а жена двоюродного дяди, так вот она совершенно распоясалась. И всегда-то была эгоистична до предела, но пока жив был муж, мой дядя, он умел потакать ее капризам. И разбаловал тетку до невозможности. Два года назад его не стало, и за это время тетка успела превратить жизнь всех родственников в ад. Ей просто нечем заняться, понимаете?

— Вы хотите увлечь ее театром? — Римма Борисовна в сомнении покачала головой и снова случайно отломила кусочек восхитительного пирожного.

— Если честно, то все родные хотят ее выдать замуж! — выпалила Лола. — Но тут есть загвоздка! Покойный дядя был очень интеллигентный человек, профессор, к тому же увлекался оперой. И тетка вбила себе в голову, что выйдет только за такого же, серый мужлан, по ее собственному выражению, ей не нужен.

— Однако… — протянула Римма, — сколько лет вашей тете, что она так разборчива?

— Под семьдесят, но выглядит лет на десять моложе! Всегда за собой следила!

Лола уже так завралась, что махнула рукой — будь что будет, только бы Римма согласилась помочь.

— Римма Борисовна, душечка… — затараторила она, — на вас только вся надежда — подберите тетке какого-нибудь интеллигентного пожилого любителя оперы! Только бы их познакомить, а там уж тетка сама за дело возьмется! Вы не поверите, когда нужно, она умеет быть очаровательной — просто ангел, а не женщина!

— Ну… — Римма задумалась, — есть у меня одинокий немолодой господин… Прохор Петрович… он, конечно, не профессор, но тоже человек интеллигентной профессии — настройщик роялей.

Лола ужасно обрадовалась — с первого раза попадание!

Римма достала свою пухлую записную книжку и листала страницы.

— Вот, Синеусов П. П., телефон…

Лола вытянула шею и с глубочайшим разочарованием увидела, что номер телефона ей известен. Прохор Петрович дал номер той самой квартиры, что находилась над квартирой их невезучего заказчика Сергея Зозулина.

Римма уже набирала номер.

— Не берет, — вздохнула она, — видно, дома нет.

«Это я и так знаю», — подумала разозленная Лола.

— Может, оно и к лучшему, — заговорила Римма Борисовна, — такой милый человек, за что же ему на шею хомут такой вешать в виде капризной старухи… Не расстраивайтесь, Олечка, сейчас еще поищем… — Она снова углубилась в записную книжку. — Вот, нашла! Как раз знакомый его, Верстовский!

— Известная фамилия… — кисло поддакнула Лола.

— Да-да, и этому-то как раз я с удовольствием подсудобила бы кого похуже! — с сердцем высказалась Римма Борисовна.