Читать интересную книгу Закон вне закона - Валерий Гусев

Светало, когда мы выехали к спуску. Там уже ждали люди Майора.

Снайпер справа от дороги залег в припаркованном возле магазина легковом автомобиле, снайпер слева занял позицию в газетном киоске, а фронтальный (тот самый, что истребил в Заречье Чачу) спрятался на чердаке частного дома на повороте дороги к Набережной. Рядом с этим снайпером расположился специалист с дистанционным пультом. Другие бойцы, незримые, заряженные злой энергией, как патроны порохом, рассредото чились вдоль улицы.

Мы пару раз проехались туда-сюда, чтобы убедиться - ничего подозрительного заметить нельзя. Вернулись в Горотдел, уложили доллары в "дипломат", а рубли в чемодан, и отправились к месту действия.

Утро разгорелось на востоке, захватило полнеба. Но вторая его половина была еще по-ночному густо-синей.

Когда ж это кончится?

Я вышел из машины, молча покурили с Майором.

- С богом, - сказал он и хлопнул меня по спине.

- Махмуд! - я подошел к штакетнику. - Не спишь? Не передумал?

- Деньги привез? - голос хриплый, усталый. Прямо пожалел его, бедного.

- Привез. Но часть рублями, по курсу ММВБ. Возьмешь?

- Возьму. Давай.

- Ты только не стреляй в меня. А то деньги не нужны будут.

Я подхватил чемоданы и посыпанной песком дорожкой, прошел мимо дома к сараю.

- Поставь на крыльцо и уходи.

Странно - все время говорить с человеком и не видеть его лица.

Я поставил чемоданы на крыльцо и вернулся за ограду.

Дверь приоткрылась. Из нее вышла девочка, обвязанная по талии веревкой. Она втащила в дом один чемодан, затем другой.

Дверь захлопнулась.

- Полковник! - крикнул Махмуд. - Иди домой, завтракать - я деньги буду считать. Проверить надо, да?

- Когда его возьмем, - сказал мне в ухо Пилипюк, - я его сам, вместо бронетранспортера, за ноги тягать буду. Сам разорву. Попроси Майора, он тебя слушается.

Нет уж, хохол хитрый. Я тебе такого удовольствия не уступлю.

Счет длился долго. Даже свежее утро не радовало. Потому что я еще не знал - каким оно будет в конце.

- Полковник! Тащи автомат и наручники. Деньги забирай, положи в машину, на заднее сиденье.

Я взял автомат и сумку с магазинами, пошел к сараю.

- В окно пихай, - была команда. - И стой здесь. Пока не скажу.

Я слышал, угадывая по звукам, как он отсоединил рожок автомата, выщелкнул все патроны - видимо, осматривал. Потом снова снарядил магазин, проверил рожки в сумке. Дотошный.

Неожиданно из окна рубанула короткая очередь. В ствол яблони.

- Не зацепил, полковник? - насмешливый голос Махмуда.- Не бойся машинку проверял. Надо ведь, да?

- Не доверяешь?

- А кто ментам доверяет, а?

Знал бы ты, откуда эти деньги взялись...

- Ну иди. Сейчас выходить буду. Все от машины прочь. Левую дверцу открыть. Иди, иди.

- Оставь девочку, Махмуд. Возьми меня. Гоша рад будет.

- Плевать... мне на Гошу. Я полковников не люблю. Мне девочки нравятся. Иди. - Сказано было таким тоном, что оставалось только выполнять.

Дверь скрипнула. На пороге Махмуд - типичный кавказский волчара. Когда такого видишь, рука сама тянется к оружию.

В правой руке пистолет, автомат на плече. На левой руке сидит девочка, обхватив его за шею. В бок ее упирается ствол. Девятимиллиметровый. На запястьях девочки болтаются наручники.

Махмуд медленно идет к машине.

"Уазик" стоит на открытом месте. Вокруг - ни души. Одни глаза и прицелы.

- Деда! - вдруг кричит девочка в сторону дома. - Я спать хочу.

- В машине поспишь, - отвечает вместо деды Махмуд.

Он заглядывает в машину - проверяет, нет ли засады, садится за руль с девочкой на коленях. Ничего, это не страшно, дальше дорога такая, что ему придется пересадить ее на сиденье.

- Я провожу тебя, Махмуд, - говорю издалека.

- Провожай. До моста можешь проводить. Мне спокойней.

У нас договоренность - Махмуд высаживает девочку на той стороне реки.

Звенит в холодном воздухе стартер. Схватывает движок, ровно бормочет.

Махмуд не спешит, прогревает двигатель, не спуская девочку с колен, перегибается назад, осматривает чемоданы с деньгами.

Хорошо еще - снова считать не взялся.

А я уже не могу ждать, на последнем пределе.

Наконец Махмуд длинно сигналит и трогается. Сразу набирает скорость.

Я сажусь в машину и еду за ним, где-то метрах в ста.

Дорога неровная, асфальта местами нет, а дальше она еще хуже будет. Приближается Крутой спуск. Это что-то вроде старого оврага, когда-то, наверное, здесь бежал в речку Вольную ее любимый приток.

Махмуд снижает скорость. "Уазик" слегка повиливает - значит, пересаживает девочку на сиденье.

Хочется закрыть глаза и выключить в себе все остальное. А включить уже тогда, когда дед с внучкой будут пить чай, а мы все - водку.

Как же! Это еще надо заслужить. Отработать.

Машина уходит из зоны видимости. Сейчас она достигнет дна оврага мертвой точки, и раздастся спасительный выстрел.

Вот сейчас.

Выстрела нет. Вместо него взревел движок - "уазик" делает перегазовку и начинает взбираться в гору.

Выстрел.

Глохнет двигатель.

Машина останавливается, замирает, будто в раздумье и, набирая скорость, катится вниз. Почти по прямой. А спуск в этом месте довольно круто сворачивает. Позади машины - обрыв в овраг. Не очень глубоко, но хватит, чтобы перевернуться пару раз. С девочкой внутри...

Вжимаю педаль газа в пол. Рассчитывая плавно поймать "уазик" своим бампером и задержать его движение.

Но ясно, что не успею. Ребята выскакивают на дорогу, пытаясь настичь машину.

Один из них распахивает правую дверцу, чтобы выхватить девочку, бежит рядом - позже выяснилось, что террорист приковал ее (обе руки в одном кольце) к металлической передней ручке. Другой пытается баранкой выправить ход машины или рвануть ручник.

Третий (Филипком его, кажется, дразнят) успевает к машине сзади и упирается в нее руками, пытаясь остановить. Берцы его бесполезно скользят по асфальту.

Машина тяжелая, набрала скорость - и парень в отчаянии сует под колесо ногу.

В приспущенное окно мне слышен хруст костей. И резкий стон.

Машину мгновенно окружают подоспевшие бойцы, разом, одним рывком приподнимают ее задок и осторожно вытаскивают парня. Он бледен, но в сознании - кусает губы.

Кто-то из ребят ставит "уазик" на ручник и освобождает девочку, держит ее на руках. Как забытый воин в Трептов-парке.

Подъезжает "скорая". Врач делает парню укол, фиксирует ногу в лубках. Его укладывают на носилки и уносят.

Девочке врач тоже делает укол.

Я заглядываю внутрь "уазика". Террорист сидит, откинувшись на спинку сиденья. Во лбу его - черная дырка, на переносице густая капля крови.

Подходит снайпер.

- Какого хрена, стрелец?.. - спрашиваю его. - Зачитался?

- Да он, сука, в самый момент наклонился к девочке, что-то ей говорил... Я не рискнул.

Вообще-то правильно. Что не рискнул.

- Отвезите его в Заречье, - киваю в сторону террориста, - и бросьте там на улице. Их труп - пусть сами и хоронят.

Во дворе Замка Майор построил людей, объявил благодарность.

- Перед началом операции, - спрашиваю я, - кто находился в дежурной части Горотдела? Шаг вперед!

Дружный, четкий стук ботинок - шагнули почти все.

- Кто в это время матюков пускал? Два шага вперед!

Так же дружно, четко, все, как один.

- Два наряда вне очереди, - объявляю. И добавляю: - Впредь запомните: материться безнаказанно - только в бою. Ясно?

- Так точно!

В Горотделе Лялька под своим портретом пыталась вернуть гражданам собранные деньги. За деньгами почти никто не пришел. Вернее, приходили, чтобы отказаться от них - "на лечение парня, который ногой машину остановил".

- И правильно, - сказал Пилипюк, - на эти гроши мы ему гарный костыль справим, как поправится...

Я вспомнил все, что случилось за эти длинные сутки, как они начались и чем закончились, и подумал: а действительно, каким же должен быть настоящий милиционер?

- Красивым, - сказала Лялька.

Лучше, пожалуй, не скажешь.

А ближе к вечеру позвонил Волгин и сказал, что предатель Андреев попросил пистолет с одним патроном...

Часть 2

ВОЙНА ПРОДОЛЖАЕТСЯ

Итак, кончалась первая неделя войны. Если считать со дня ее объявления. А вообще-то эта война по своей продолжительности, по числу жертв и обездоленных, мере слез и горя, наживы и нищеты не чета никаким Семилетним и Столетним войнам, Алых, стало быть, и Белых роз. Эта война особая, вечная. Она еще с Каина началась. Не Каином ли завершится?..

Уже с первых ее часов я почувствовал, что воевать по плану не получится. Если тактика еще туда-сюда годилась, то стратегию все время приходится менять. Оно и понятно - у жизни свои планы, свои к ним коррективы. Которые нам познать не мешало бы, да знать не дано.

Впрочем, это в любом деле так. Как бы ни подготовился, как бы ни рассчитал - все предусмотреть невозможно. Нет-нет, да и выскочит злой чертенок из табакерки, враз перемешает твой кропотливый и вдумчивый расклад. Потому как своим аршином все не измерить. У каждого явления своя мерка. И мера каждому шагу.