Читать интересную книгу Язык как инстинкт - Стивен Пинкер

One witness told the commissioners that she had seen sexual intercourse taking place between two parked cars in front of her house ‘Одна свидетельница рассказала членам комиссии, что она видела, как происходит половой акт между двумя машинами, припаркованными перед ее домом’.

Женщина, находящаяся в расстроенных чувствах, имела в виду модификатор, когда говорила between two parked cars ‘между двумя машинами’, но извращенный ум читателей истолковал это как ролевого исполнителя.

Четвертый и последний компонент синтаксической группы — это особая позиция, отведенная для подлежащих (лингвисты называют ее SPEC — произносится «спек» — сокращенное от «спецификатор», а почему так произносится, не спрашивайте). Подлежащее — это особый ролевой исполнитель, обычно — каузальный агенс, если таковой имеется. Например в глагольной группе the guitarists destroy the hotel room ‘гитаристы разрушают гостиничный номер’, именная группа the guitarists — это подлежащее; это каузальный агенс в случае с разрушаемым номером. В действительности, именные группы тоже могут иметь подлежащие, как например, в параллельной NP the guitarists’ destruction of the hotel room букв. ‘разрушение гитаристами гостиничного номера’. Вот полная анатомия VP и NP:

И тут начинается самое интересное. Вы должны были уже заметить, что у именных и глагольных групп много общего: 1) вершина, которая дает группе ее название и определяет содержание, 2) несколько ролевых исполнителей, которые расположены вместе с вершиной внутри под-группы (N̄ или V̄), 3) модификаторы, которые появляются вне N или V̄ и 4) подлежащее. Внутренний порядок в именной или глагольной группе одинаков — имя существительное идет перед своими ролевыми исполнителями: the destruction of the hotel room ‘разрушение гостиничного номера’, а не the of the hotel room destruction ‘гостиничного номера разрушение’, и так же перед своими ролевыми исполнителями идет глагол to destroy the hotel room ‘разрушать гостиничный номер’, а не to the hotel room destroy ‘гостиничный номер разрушать’. Модификаторы в обоих случаях отходят вправо, подлежащее — влево. Кажется, что у двух синтаксических групп стандартная схема.

В действительности, та же схема взаиморасположения возникает там, где только возможно. Возьмем, например, предложную группу (РР) in the hotel ‘в гостинице’. У нее есть вершина — предлог in ‘в’, обозначающий что-то вроде «внутреннее пространство», и идущую после него роль — тот предмет, внутреннее пространство которого выбрано, в данном случае — гостиница. То же самое верно и для адъективной группы (АР): в высказывании afraid of the wolf ‘боящийся волка’, вершина — адъектив afraid ‘боящийся’ идет перед своим ролевым исполнителем — источником страха.

Зная об этом общем строении, уже не нужно выписывать длинный список правил, чтобы осознать, что же происходит в голове у говорящего. Возможно, существует только пара сверхправил для всего языка, в которых различия между существительными, глаголами, предлогами и прилагательными сведены на нет, и все они вместе обозначены переменной типа «X». Поскольку синтаксическая группа просто наследует свойства своей вершины (a tall man ‘высокий человек’ — это некий man ‘человек’), излишне называть синтаксическую группу с ведущим словом существительным — «именной группой», мы могли бы назвать ее просто «X-группой», поскольку свойства существительного — ведущего слова, как например, принадлежность к миру людей, а также вся другая информация, содержащаяся в ведущем слове, распространяется на характеристику синтаксической группы в целом. Вот как выглядит это сверхправило (как и прежде, сосредоточьтесь на формулировке, а не на схеме правила):

«Синтаксическая группа состоит из факультативного подлежащего, за которым следует X-штрих, за которым следует любое количество модификаторов»

«X̄ состоит из ведущего слова, за которым следует любое количество ролевых исполнителей».

Просто подставьте существительное, глагол, прилагательное или предлог вместо X, Y и Z — и вы получите настоящие правила построения синтаксической группы, которые его расшифровывают. Эта рационализированная версия структуры составляющих называется «X̄ теория».

Эта базовая модель синтаксической группы распространяется и дальше, на другие языки. В английском ведущее слово идет перед ролевыми исполнителями. Во многих языках расположение слов обратное, но это обратное расположение присутствует во всех синтаксических группах в данном языке. Например, в японском глагол идет после своего дополнения, а не перед ним. Японцы говорят: Кендзи суши съел, а не Кендзи съел суши. Предлог идет после своей именной группы: Кендзи к, а не к Кендзи (поэтому предлоги называются «послелогами»). Прилагательное идет после своего дополнения: Кендзи чем выше, а не выше, чем Кендзи. Смещаются даже слова, маркирующие вопросы, и говорится приблизительно так: ли Кендзи поел?, а не поел ли Кендзи? Японский и английский зеркально отражают друг друга. И такое же постоянство было обнаружено при рассмотрении других языков: если в каком-либо языке глагол идет перед дополнением, как в английском, то в этом языке будут предлоги; если глагол идет после дополнения, как в японском, то в таком языке будут послелоги.

Это значительнейшее открытие. Оно означает, что сверхправила будут удовлетворять не только всем синтаксическим группам в английском языке, но и всем синтаксическим группам во всех языках, если внести одно изменение — устранить из каждого сверхправила упоминания о порядке слов слева — направо. Деревья становятся подвижными. Одно из правил будет звучать так:

«X-штрих состоит из ведущего слова X и любого количества ролевых исполнителей, стоящих в том или ином порядке».

Чтобы это правило относилось непосредственно к английскому языку, нужно добавить информацию о том, что порядок слов внутри X-штрих — «с начальной позицией ведущего слова». Чтобы получить японский вариант, эта часть информации должна сообщать, что порядок «с конечной позицией ведущего слова». Аналогично, второе сверхправило (для синтаксических групп) можно подвергнуть дистилляции, так, чтобы испарился порядок слов слева-направо, а заданную на том или ином языке синтаксическую группу можно было восстановить, вернув в нее указание: «с начальной позицией X-штрих» или «с конечной позицией X-штрих». Та часть информации, варьируя которую, мы переходим от одного языка к другому, называется параметром.

Фактически сверхправило меньше начинает становиться похоже на точную модель определенной синтаксической группы и больше — на основное направление или принцип того, как должны выглядеть синтаксические группы. Этот принцип можно использовать только в сочетании с определенными установками языка для параметра порядка слов. Эта общая концепция грамматики, впервые предложенная Хомским, называется «теорией принципов и параметров».

Хомский предполагает, что сверхправила (принципы), в которых нет упоминания о порядке слов, являются универсальными и врожденными; когда дети овладевают тем или иным языком, им нет необходимости выучивать длинный список правил, потому что они родились со знанием сверхправил. Все, что им необходимо узнать, это является ли параметр порядка слов в их родном языке с начальной позицией ведущего слова, как в английском, или с конечной, как в японском. А узнать они это могут, просто заметив, стоит ли глагол перед дополнением или после него в любом предложении родительской речи. Если глагол стоит перед дополнением, как в предложении Eat your spinach! ‘Ешь свой шпинат!’, ребенок делает вывод, что в языке начальная позиция ведущего слова; если после дополнения, как в предложении Your spinach eat! ‘Свой шпинат ешь!’, ребенок делает вывод, что в языке конечная позиция ведущего слова. Таким образом, ребенку сразу становятся доступны огромные части грамматики, как если бы ребенок просто взял и переключил рубильник в одну из двух возможных позиций. Если эта теория усвоения языка верна, она поможет разгадать загадку того, как детская грамматика залпом превращается во взрослую за такой короткий промежуток времени. Дети не усваивают десятки сотен правил, они просто переключают несколько ментальных рубильников.

* * *

Принципы и параметры структуры непосредственно составляющих определяют лишь то, какие типы компонентов могут находиться в синтаксической группе и в каком порядке. Они не разбирают на части ту или иную конкретную синтаксическую группу. Если дать им волю, то они станут действовать, как одержимые, и будут виновниками всевозможных бед. Взгляните на следующие предложения, все из которых соответствуют принципам сверхправил. Помеченные звездочкой воспринимаются как неправильные: