Читать интересную книгу В окопах Донбасса. Крестный путь Новороссии - Юрий Евич

Глава 7.1. Роль религии

В продолжение поднятых в прежних эпизодах тем не могу не сказать несколько слов о роли религии. В чём-то это будет перекликаться с ранее затронутой темой идеологии — воспитательной работы в обществе. В годы Великой Отечественной войны наша Православная Церковь служила молебны «о победе Православного Воинства», за свои средства комплектовала танковые и авиационные части, активно сотрудничала с армией и органами госбезопасности — словом, изо всех сил помогала своей стране и своему народу. При том, что как сами иерархи Церкви сейчас рассказывают, тогда гонения на неё были жуткие и храмы почти все были то закрыты, то разрушены. Сейчас дело другое…

Лучатся золотом купола. В каждой деревеньке уже по великолепному Храму, а то и несколько. О великолепии автомобилей и резиденций церковного руководства уже и говорить не стоит — во всяком случае, Христос, ездивший на ослике, однозначно «не в тренде». Словом, Церковь нашим государством утешена, обласкана и пригрета. Что же в ответ? Спешит ли Церковь выразить столь же горячую поддержку своему народу в этот грозный час, когда ещё более могущественный и жестокий враг, нежели Гитлер, опять пришёл на нашу землю?

В храмах я не слышал ни одного молебна о «победе воинства Новороссии». На передке я видел очень мало воцерковленных православных — гораздо меньше, чем язычников, мусульман и так далее. Зато в рядах «Правого сектора» их до фига, и даже Порошенко — прихожанин Московского патриархата. Задал вопрос знакомому батюшке — тому, что из настоящих, тому, который приехал к нам ТУДА из безопасного Подмосковья, окормлял разведчиков перед боевыми выходами и отпевал тех, кому вернуться не посчастливилось. Был с нами в боях и за это заслуженно пользуется уважением у множества самых различных людей. Он махнул рукой и, вздохнув, тихонько мне поведал: «Патриарх не благословил (запретил) священникам ездить в Новороссию и молиться за воинство её». Я был шокирован. Не хотел верить в это. Но приехав сюда, послушал проповеди иерархов, почитал церковные журналы, которые издают для молодёжи.

Вот журнал для православной молодёжи «Ровесник». Тема номера — «Битва», и как вы думаете, сколько в нём статей о жестокой войне, которую мы ведём в Новороссии? Ни единой! Какие-то «битвы» в офисе (мелкие свары между офисным планктоном), «битвы» с самим собой, пара статей про парадно-глянцевых «десантников»… Без сомнения, все темы важные и актуальные. Но неужели важные настолько, что в такой момент, когда происходит вторжение в нашу землю и опять, как во времена татаро-монголов и Гитлера, встал вопрос о самом выживании русского народа, не нашлось места для хотя бы одной статьи о тех, кто это вторжение отражает? Живая Русская Церковь всегда была Церковью воинствующей, вдохновлявшей русский народ на защиту всех униженных и порабощённых, без различия расы и вероисповедания их. Где сейчас, когда порабощают и уничтожают наш, русский народ, пламенные проповеди о необходимости «душу положить за други своя»? Где огненные батюшки времён Куликова поля и Шипки, служившие молебен перед боем и потом шедшие в рядах жертвенной русской пехоты, вместе с ней, — к Победе или на встречу со Всевышним?

Как понимать позицию Церкви? Неужели настолько застлала глаза недвижимость, которой владеет Патриархат на Украине, что за этими «квадратными километрами» нет дела ни до страданий тысяч невинных людей, кстати, «чад церкви», ни до самой судьбы Русского Народа? Неужели обязательно нужен «богоборческий» режим и массовые репрессии в среде духовенства, чтобы новая поросль священников осознала свой пастырский долг перед Родиной, народом и Богом?

Мудрые древние зулусы говорят: «Всё, что есть на земле, когда-то было и когда-то будет ещё». Было время, когда пламенный Гермоген из заточения, умирая голодной смертью, рассылал по городам и весям России огненные призывы встать за землю и Веру предков, собрать ополчение, вышвырнуть из страны изменников и оккупантов. И в это же время увешанные золотом и драгоценными камнями, иерархи церкви присягали польским захватчикам, привечали их в Кремле, отрекались от веры предков ради мерзкого, насквозь лживого католичества. Они вкушали драгоценные яства, ходили в самых дорогих для своего времени нарядах, были важны, откормлены и влиятельны — казалось, что они определяют политику государства. Несомненно, они были гораздо более «адекватны сложившейся ситуации», чем уморенный голодом в ледяной каменной темнице Гермоген.

Кто теперь, кроме самых узких специалистов-историков, помнит имена этих иуд, этих предателей и изменников своего народа? А имена Гермогена и героев осады Троице-Сергиевой лавры будут сиять в веках, пока стоит наша земля и наша Вера!

Не раз они пред битвою, презрев ночной покойСмиренною молитвою встречали день златой.Не раз, сверкая взорами, они в глубокий ровСбивали шестопёрами литовских удальцов.Глядят на них с любовию, святых ликует хор,Они своею кровию Литве дадут отпор!

Господи, помоги нам!

Глава 8. Донецк. Яма

На фоне бирюзово-синего донбасского неба колышутся позолоченные лучами заката листики берёз. Удивительно, как редко, будучи на свободе, мы поднимаем головы вверх, чтобы просто полюбоваться красотами мира, которыми одарил нас Всевышний, — облаками, Луной, листвой, звёздами.

Сейчас у меня наконец-то много времени и я с удовольствием всё это созерцаю. Правда, для того, чтобы я наконец-то оторвался от бешеного марафона хлопот, Всевышнему пришлось посадить меня в яму. Да, я сижу в самой настоящей яме, вырытой экскаватором, глубиной метров шесть, на одной из баз подразделения «Восток».

Что инкриминируют — пока неизвестно, но скорее всего статьи будут стандартными для медработника — хищения гуманитарки или торговля наркотиками. Это много позже, в другой раз, когда милостью Всевышнего вся группировка будет знать, что я сам не ворую и рядом с собой не даю, статьи обвинений станут другими, гораздо более «интересными». А в данный момент всё только начинается.

Наше подразделение в районе Еленовки. Август 2014 года

Как только я попал в яму, первым делом возблагодарил Всевышнего, что стоит тёплая солнечная погода — если бы не дай Бог пошёл дождь, среди глинистого грязевого болота мне бы было, мягко говоря, намного менее комфортно. Потом я прилёг на землю и уснул крепчайшим, богатырским сном смертельно уставшего человека с чистой совестью. Крайней мыслью было: «Слава Богу, наконец-то высплюсь!» На самом деле моя загруженность весь этот крайний месяц была столь велика, что желание выспаться стало основным, а от переутомления иногда возникали любопытные галлюцинации. Например, однажды, находясь в пути с сочувствующим нам гражданским, в его машине, и рассказывая им что-то, я с крайним изумлением заметил, что вижу себя чуть со стороны и сверху — словно бы душа вылетела из тела, оттуда же слышу свою речь, пытаюсь эту речь контролировать, чтоб не говорить чуши, и выходит это со стороны-то с исключительным трудом.

Когда проснулся, порадовался, что я сижу в яме, а не в душном подвале, где толпа народу. И принялся любоваться небом и колышущимися на его фоне листками берёз.

Под вечер сделал гимнастику от стресса — мою любимую, метод «ключ», гениальное изобретение русского учёного Алиева Хасая Магомедовича. Много позже, уже после войны, я не раз буду слышать язвительные замечания от умников типа: «Эффективность его метода подтверждена только публикациями жёлтой прессы — а где статьи в серьёзных научных журналах?» Что вам нужно — шашечки или ехать? Вам нужны публикации или эффективность? Если ты в ожидании расстрела пять минут делаешь гимнастику и становишься полностью спокоен — какие ещё доказательства эффективности нужны.

При этом что интересно. В ходе боевых действий бойцы, которые будут рядом со мной, не раз будут попадать в тяжёлые стрессовые ситуации, испытывать сильнейший психологический шок. Но никто из них не захочет добровольно сделать несколько простых упражнений, чтобы успокоиться, — помахать руками, повертеть головой. А вот оба моих соседа по яме в высшей степени активно будут выполнять эти упражнения — видимо, совсем уж тяжёлый стресс их придавил. Кстати, один из них окажется крайне любопытным индивидуумом — по христианской терминологии таких именуют «блаженными». А может быть, и «одержимыми». Примерно тридцатилетний мужик, нигде не работающий, каждый день ходящий уже много лет пешком из Донецка в Горловку и обратно — в поисках «секрета бессмертия». Такой индивидуум в военное время вызывает массу вопросов, и как только он второй раз подряд попёрся полем мимо блокпоста, по обыкновению бормоча себе что-то под нос, ребята из ополчения внесли коррективы в его курс, и он оказался в яме. Находясь там, он причитал, беспокоился, сокрушался и боялся во весь голос — по моему разумению, его терзал не столько страх смерти, сколько внутренняя дисгармония, тот самый поиск своего места в мире, который заставлял его пешком ходить по 40 километров зараз — в Донецк и обратно. Такие люди тоже зачем-то нужны Богу, недаром бродячие дервиши, суфии и «Бога ради юродивые» во многих традиционных культурах почитались и береглись. Любопытно было выслушать его спутанные, «не от мира сего» речи о смысле жизни, о том, что вся жизнь станет совсем другой, когда люди станут бессмертными. Потому мне его было жаль даже больше, чем если бы он был нормальным человеком.