- Кирилл…
- Да без разницы! Он в одиночку убил четверых настолько быстро, что его этот шнырь с простреленной ногой даже автомат перезарядить не успел. Ладно, это всё наживное, главное, что, наконец-то, найдено это убежище. Нашел его, кстати, твой шахматист за одну ночь, а ты на это убил почти два года.
- Что будем делать?
- Я отправил весть своим людям. «Прибой» тоже теперь под нашим контролем, значит, остаётся только ждать.
Мы потихоньку пятились назад. Размеры шахты не позволяли идти в полный рост, отчего приходилось продвигаться, сгорбившись, стараясь при этом не касаться потолка, чтобы не издавать лишних звуков. В какой-то момент, я запнулся о свою же ногу и начал падать. На наше счастье в убежище дали напряжение, запустив тем самым вентилятор, который, загудев, скрыл звуки моего падения. Мы продвигались вперед на ощупь – решетка хоть и пропускала немного света, но этого не хватало, чтобы разглядеть тоннель шахты, фонари включать тоже не рискнули. В конце концов, мы по-любому выйдем к вертикальной шахте. Борода замер, и я уткнулся в его спину.
- Что случилось?
- Поворот.
- Куда?
- Налево.
- Так пойдём, главное, что не к убежищу.
Оказавшись в повороте, я снял рюкзак и достал оттуда фонарь. Свет намного облегчил нам путь. Тоннель длился метров тридцать и вывел нас к вертикальному ответвлению с лестницей.
- Танцуй, Бородатый.
- Ага, неизвестно куда мы вышли,- ответил Руслан и полез наверх.
Я, выждав полминуты, отправился следом. Руслан, добравшись до верха, сел на задницу и начал бить ногой в невидимую преграду. Я терпеливо ждал в метре от края, руки начало сводить судорогой от напряжения, но отвлекать его своим нытьем я не хотел. Наконец, цель его пинков поддалась и Борода, коротко свистнув мне, вылез из шахты.
Поверхность встретила нас всё тем же серым небом, но, несмотря на это, я был очень рад выбраться из этих катакомб. Оставалось только понять, где мы. Решетку вентиляционного колодца мы вернули на место, плотно забив её ногами. Я огляделся – местность какая-то незнакомая, хотя стоп! - табличка на доме «Пар…о…е…о». Пархоменко! Нормально мы ушли…
- Где мы?- Русик озирается вокруг.
- Это же бывшая автошкола,- я делаю руками круговые движения, чтобы избавиться от судороги – всё-таки двадцать метров по вертикальной шахте нормальная нагрузка.
- Как поступим? Есть вариант спуститься на Энгельса, по ней дойти до Дома офицеров, там по схеме есть вход. Оттуда до Центра рукой подать.
- Я бы предпочел идти к больнице. До нее идти от силы двадцать минут. И по твоей же схеме, там тоже есть убежище. Не хочется мне по разрушенным районам шляться. Эта улица выведет нас как раз к главному входу.
- Эй, стоять! Руки кверху! Кто? Откуда?
Оборачиваюсь на голос – десять вооруженных мужиков. Весомый аргумент.
- Тише, мужики. Свои мы.
- Свои нынче по домам сидят.
- Откуда?
- С Прибоя мы. Я там старший, это друг мой. Отправились в больницу за лекарствами.
- А что послать больше некого было?
- Проще оставить за себя кого-нибудь там. Хочешь сделать хорошо – сделай сам.
- Тоже верно, давайте-ка мы вас к старшему отведем, ему и расскажете.
- Некогда нам…- начал я.
- А я не спрашиваю, я говорю, что вы будете делать. Идём в тюрьму. Дорогу должны знать, если местные. И давайте особо не дергайтесь, а то ребята мы нервные.
Руслан с укором смотрит на меня и идёт в сторону дороги. Можно подумать, я в чём-то виноват. И откуда только эти клоуны появились? Делать нечего – иду следом.
Люди, с которыми мы пришли в здание тюрьмы, оставили нас на проходной, забрав наше оружие. Один из них ушёл, со словами «ждите здесь». С одной стороны, оно, может, и правильно – меры предосторожности никто не отменял. Оглядываюсь вокруг. Всё, как и везде – стекол нет, вместо них везде железные листы с небольшими прорезями, которые дают свет. Электричество, как ни странно, в этом месте отсутствует. Днём помогает естественное освещение, вечером зажигаются масляные лампы. Из разговора местных, я понял, что те, кто посолиднее, живут на этаже управления, остальные, как и в былые времена, сидят по камерам. Ушедший вернулся минут через десять. Вроде и не старый ещё, а волосы седые, через левую щеку, задев глаз и сделав его тусклым, идёт шрам от виска до самого подбородка. Внешность как будто обычная – встреть такого на улице и не обернулся бы, но что-то в нем угнетает меня. Взгляд. Оставшийся невредимым глаз горит ненавидящим огнем на всё, что видит. Таким взглядом смотрят те, кто не знает жалости, для них нет разницы, кто перед ними стоит: женщина, мужчина, ребёнок. Такого ничто не остановит.
- Бородатого со мной, пахан хочет пообщаться с ним. Второго в «одиночку». Пусть пока посидит, и чтоб глаз не спускали с него. Не нравитесь вы мне оба,- смотрит на меня.
- А я не девка, чтоб тебе нравиться.
- Не дерзи, щегол.
Руслана уводят втроём по лестнице наверх, меня же, как и было приказано, ведут в камеру и закрывают на ключ. Условия хуже, чем спартанские: комнатушка три на полтора, с маленьким зарешеченным окном без стекла и, что самое удивительное, не обшитое железом. И всё, больше ничего нет. Даже присесть не на что.
Томительное ожидание заканчивается почти через час, за который я чуть не сошел с ума. Вот он, самый яркий пример психологического и морального давления. Дверь открылась, и вошедший молча дёрнул головой в сторону двери. Пройдя опять через проходную, я поднялся на второй этаж, попав в коридор.
- Топай давай,- в спину толкает ладошка.
Останавливаюсь и оборачиваюсь. Сразу за мной стоит седовласый, за ним двое с оружием. Задерживаю взгляд на руках седого – на пальцах места живого нет. Как их там называют…перстни. Нашли чем гордиться. Авторитеты сраные.
- Ещё раз так сделаешь – руку в задницу засуну и через глотку достану. Не смей трогать меня! Тебя Бог наградил языком. Скажи, я пойду быстрее – без проблем, а веткам своим воли не давай и держи при себе их. Куда идти?
- Пришли,- отвечает конвоир, скрипя зубами от злости и, постучав, открывает дверь.
Кинув беглый взгляд, вижу цифру «1». Захожу в кабинет. За столом сидит человек в тельняшке. Конвоир заходит следом.
- Вот, привел Вам второго.
- Как зовут?- смотрит на меня хозяин кабинета.
- Никак не зовут – сам прихожу, когда нужен.
Хозяин кабинета кавказской наружности. Об этом говорит и акцент, и манера разговаривать. Невысокого роста, со спины так и вообще на подростка похож из-за щуплого телосложения. А местные прям робеют при нем, как дети при отце. Может, и не зря их «паханами» называют.
- Значит, решил, что ты здесь нужен?
- Нет. Привели. Сам бы перекрестился сто раз и за километр бы обошёл это место.
- Дерзкий он, не в масть,- говорит конвоир из-за моего плеча.
Хозяин кабинета встал из-за стола и подошёл ко мне.
- Ну, что скажешь?
- Рад встрече, Артак. Сто лет тебя не видел. Да и ещё столько же не видел бы, только судьба по другому распорядилась.
- Да, дерзости у тебя не отнимать. Правду говорят, люди не меняются,- хозяин кабинета расплывается в улыбке и раскрывает ладонь, к огромному удивлению конвоира.- Иди, Седой, мы тут пока побазарим.
- Слушай, только одна просьба, давай без фени,- попросил я, когда дверь закрылась с обратной стороны.- Не люблю я ваш сленг.
- Базар чка («чка» по-армянски «нет», прим. автора), братишка. Как сам? Жмакнем за встречу?
- Вынужден отказаться.
- Не уважаешь меня что ли?- наигранно удивился Артак.
- Не стопарями, Артак, уважение меряется.
- Сколько лет тебя знаю, всё не перестаю удивляться. Ты же не сидел, а общаешься так, что не подкопаться.
- Бог миловал. Так, по-дурости разок заехал на недельку в спецприемник подумать о своем поведении и на этом всё. Тьфу-тьфу-тьфу,- я постучал по деревянному столу.- А за общение – это отголоски девяностых. Мы же росли в то время, когда самое главное было отвечать за свои слова, вот и приелось. Ну а ты как тут оказался? У тебя же вроде все прозрачно было в бизнесе или всё таки в криминал ввязался?