— Мам, - слышу я голос Аси. Вздрагиваю, приходя в себя, быстро отталкиваю Егора и несусь к дочери. Руки трясутся, от чего не могу попасть ключом в замочную скважину. И что хуже всего, он это все видит. Мужская рука перехватывает связку и с легкостью справляется с замком.
Даю себе минуту, чтобы отдышаться, пока Егор и Ася освобождаются от обуви. Только потом решаюсь войти.
— Так, Асенька, беги мой руки, и надо идти отдыхать, — обращаюсь я к дочери, которая печально вздыхает, но послушно идет выполнять все мои задания. — А ты иди в гостиную и жди, — меняю я тон, обращаясь к Баслыку, который тоже не решается перечить. Выигрываю несколько минут для своего успокоения, пока Ася ложится, обняв нового зверя и через минут пятнадцать, под сказку «Белоснежка», засыпает.
Вот теперь глубокий вдох, и возвращаюсь к ожидающему меня гостю, который внимательно рассматривает фото, стоящие на полке шкафа.
— Прям семейная идиллия, — делает он едкий комментарий.
— Ты о чем-то хотел поговорить, — напоминаю я, игнорируя замечание.
— Есть куда засунуть? — извлекает он из кармана карту памяти. Возвращаюсь в комнату, откуда приношу ноутбук. А потом слышу его гадкий смешок, когда на заставке рабочего стола он снова видит фото Андрея и Аси.
— Твой профессор оказался не промах.
— Егор, оставь свое мнение при себе. Давай ближе к делу, — раздражаюсь я.
— Все, молчу, — подымает он вверх руки. — Смотри, у меня есть кое-что на твоего папашу. Я подумал, что тебе должно быть это интересно.
— А твоя какая выгода?
— У меня, как и у тебя имеются к нему претензии.
М-да, а у него получилось заинтересовать меня. Я присела рядом, глядя на монитор ноутбука. Какие-то документы, которые, по отдельным словам, знакомым мне, напоминали больше финансовые отчеты или что-то в этом роде. Не разбираюсь я в этом, конечно, но по довольному выражению лица Егора можно понять, что это что-то очень важное. А еще он мне демонстрирует фотографии какой-то сделки.
— И могу сказать, что этот человек, которому Воеводин передает деньги разыскивается Интерполом за сбыт наркотиков, — заявляет Баслык.
— Откуда у тебя это все?
— А ты думаешь я все эти годы просто разъезжал по Европе? Нет, это дело чести.
— И как ты это собираешься реализовать?
— Еще не знаю. Вот подумал, что ты можешь в этом помочь.
Помогу, Егор, ой как помогу. Ты теперь за свою шкурку побеспокойся. У меня ведь тоже есть и копия твоего приговора, и материалы дела, в которых видно, что ты был заодно с Воеводиным. Но об этом позже. Сейчас…Сейчас я понимала, что сижу слишком близко к нему. СЛИШКОМ! Кажется, даже чувствовала, как пуговицы от его рубашки трутся о мое оголенное плечо. Черт! Баслык!
Дышу глубоко, чтобы утихомирить разгулявшиеся в теле гормоны. Думай! Только не о нем. О деле, родная, думай о деле.
— Я узнаю у Римки нет ли у нее знакомых влиятельных в журналистике. Она все-таки в Москве работала, и при чем не в самом задохлом издательстве.
— Хм, очень хорошая идея. Журналисты — они стервятники. Шанс опубликовать такое они не упустят — одобрил идею Джокер. Шрам на его лице стал чуть менее заметным. Все-таки прибег к пластике, и скорее всего лазерной. А вот на руке… Я видела тот мой любимый тонкий, начинающийся от запястья. Для его обзора он закатал рукава рубашки. Душно…
— Вот и договорились! Ты позволишь, я оставлю флешку у себя? Хочу поближе ознакомиться с информацией.
— Чтобы понять, насколько сильно ты его ненавидишь?
— Что-то в этом роде — хотя у меня был еще очень коварный план.
— Оставляй! Поль, — тихо позвал он. Я обернулась, глядя в грустные глаза, которые с щемящей тоской оглядывали меня, — почему ты соврала про аборт?
Узнал. Вот дотошный мужик. От него ничего не скроешь и ничего не утаишь.
— С чего ты взял? — постаралась сохранить я хладнокровие. Не расплываться же перед ним пятном на ковре от перенесенного мною. Тем более, что это было давно.
— Я попросил Лешку выяснить. Там ведь была авария.
— Была, — выдохнула я облегченно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— И моя машина сейчас покоится на дне озера, насколько мне известно. Почему?
— Потому что я стреляла в Воеводина, — поделилась я правдой. Ее ведь знали только пятеро человек.
— Моя девочка, — довольно заявил он.
— Нет, Джокер, не твоя. Тебе пора.
Возражать он не стал. Ушел, даже не предпринял попытки снова пристать. А я ведь ждала! Черт, я ведь ждала, что он снова попытается меня поцеловать. Хотелось снова показать, что он мне безразличен, посопротивляться. Треснуть его в конце-то концов. Просто сказал, что позвонит и исчез на лестничной клетке.
Внутри все переворачивалось и ныло. Столько эмоций, которые никак не отделить друг от друга и еще больше недоговоренностей.
Долго не могла справиться с дрожью в руках, которая осталась после того, как я закрыла за ним дверь. Прислонившись к стене, я долго слушала тишину, нарушаемую тиканьем настенных часов в гостиной. Нет, так дело не пойдет. В который раз напомнила себе о том, что у меня есть муж, а все без толку. Перед глазами стояло все то же не забытое лицо, а внутри витал устойчивый запах, которым я, кажется, пропиталась насквозь. И за что его ненавидеть, когда это все во мне? Может, за то, что его не было рядом, когда он был так нужен? А может за то, что он сумел меня приручить и потом выбросил, как наскучившую собачонку? Больно. Противно. Но я смотрела в глаза реальности, где Егор, как оказалось, занимает одну из высших ступеней пьедестала «почета» в моей жизни. Он был, он есть, и от этого никуда не деться.
Надоело. Делаю шаг по направлению к кухне и этот противный звонок в дверь, заставляет меня изменить мои планы. Не смотрю, кого там принесла «нелегкая», но сердце почему-то начинает отчаянно проситься наружу. Видимо, почуяло, что за дверью стоит именно он.
Открываю. Баслык вихрем врывается в коридор, где я снова оказываюсь прижата к той же стене, у которой стояла всего несколько секунд назад. Мои губы горят огнем от неожиданного поцелуя. Что за дела такие? Он с ума сошел? Доходит немного слабо, что сейчас происходит, но накатывает с каждой секундой какая-то забытая эйфория. И пока она полностью меня не поглотила, делаю несколько попыток освободиться. Пытаюсь вырваться из тисков крепких рук, что так жадно шарят по моему телу, хотя уже подсознательно понимаю, что это бесполезно. Пара ударов в грудь, приложив все имеющиеся силы. Ну, что ж, я сделала все, что могла. И отвечаю со всей яростью на его поцелуй, словно пытаюсь напиться им. Да! Это именно то, что мне нужно было все эти годы.
На несколько мгновений он отрывается и смотрит на меня внимательно. Я понимаю, что не видела его ещё так близко после нашего расставания. Нет, ничего не изменилось в этом взгляде. Он все такой же холодный, надменный и…родной. Только Баслык может так смотреть на меня. Боже! Как же я хочу этого мужчину. У меня создаётся впечатление, что как бы я сейчас не сопротивлялась, его решительность невозможно ничем прошибить.
Сдавленный звук вылетает из его горла, когда я снова оказываюсь впечатана между стеной и им. Он завладевает полностью моими эмоциями, которые пересилили разум и рвутся наружу в виде таких же сдавленных стонов. Своими поцелуями, жадными и пьянящими, он пробуждает во мне настоящего зверя, которого я держала в клетке столько лет. Только он знает, какой я могу быть. Этот зверь жадный и беспощадный. И он хочет ЕГО всего, полностью. Не только тело, но и душу.
Его руки сгребают меня в охапку, приподнимая над полом, пока губы прокладывают путь к вздымающийся тяжело груди. Кажется, на моей блузке отсутствует несколько пуговиц, и я с бешеным наслаждением позволяю ему делать со мной все, что ему заблагорассудится. А делает он именно то, что мне нравится. И под горячими ласками я даже не замечаю, как остаюсь без трусиков. И едва сдерживаю крик, когда он сметая все преграды, как начинает двигаться внутри. Ещё! Ещё! Только не останавливайся… никогда! Хватаю ртом воздух, которого в помещении совсем не стало. Я сошла с ума… я просто чекнутая извращенка, которая позволяет творить с собой такое. Но никто даже догадаться не сможет, что это именно то, что мне нужно. И он тот, без кого я не смогу жить.