По его мнению, в этом чудовищном хаосе бушевавших Сил не могло выжить ни одно живое существо. Куда уж там уцелеть столетнему старикашке!
— Герр оберштурмбаннфюрер! — К головной машине, из бронированной башни которой торчала голова Руппрехта подбежал гауптштурмфюрер Фишер. — Вон там, — он указал пальцем куда-то вдаль, — виднеется какое-то шевеление…
Вайнцирль вскинул к глазам бинокль, направляя его в указанном Стефаном направлении.
— Этого не может быть! — На краю высокого земляного бруствера он увидел абсолютно невредимую старушку. Живую! Как Неромаг он мог с уверенностью это утверждать. Невесть каким образом уцелевшая в этом аду старуха призывно махала руками, что-то при этом крича. Но что именно она кричала, Рупрехт никак не мог разобрать — далеко. — Правь туда! — Не отрывая глаз от бинокля, отдал распоряжение механику-водителю Вайнцирль. — Остальным — боевая готовность! Особенно Магам! Как Некромантам, так и остальным! — Чувство опасности молчало — можно и рискнуть.
Танк взревел и, выпустив вонючую струю сизого дыма, неспешно покатил к с странной бабке, осторожно объезжая особо глубокие воронки. Оберштурмбаннфюрер невозмутимо смотрел вперед, не обращая внимания на громкий хруст костей покойников, перемалываемых металлическими гусеницы боевой машины, на вонь мертвечины и наматываемые на траки сизые внутренности истерзанных тел. Этим опытного Некромага было не смутить, хотя из машинного отделения доносилась глухая и забористая ругань экипажа танка, которым подобное зловоние пришлось совсем не по нутру. Однако деваться бедолагам-танкистам было некуда, и они продолжали двигаться к намеченной точке, продолжая давить мертвые тела.
— Сюда! Сюда! — надрывалась фрау Габриэлла, продолжая призывно жестикулировать приближающейся танковой армаде.
— Габриэлловна, да не суетись ты так! — надсадно кашляя, просипел я. — И без того тошно! — Мое физическое состояние, временно восстановленное активированной «Печать Хаоса» и не давшее мне скоропостижно откинуться, вновь начало стремительно ухудшаться. После моей эпической битвы с Драмагаром, Маны в окружаем пространстве для её естественного восполнения не осталось ни капли, как, впрочем, и Жизненной Силы. А свой организм я, похоже, основательно подорвал и, чтобы восстановиться, он пожирал остатки моей Жизненной Энергии со скоростью взбесившегося электровеника.
— Заткнись, борода! — сурово зыркнув глазами, технично закрыла мне рот старая немка. — Я же вижу, что ты уже на ладан дышишь, Хоттабыч! И если эти вонючки не поторопятся…
— Хоттабыч, а она права! — присоединился к старушке и князь Головин. — Твоя жизнь даже не на волоске висит и оборваться может от случайного чиха! Надеюсь, что у них найдется хоть один вменяемый Медик.
— Может, попрощаемся на всякий пожарный случай, а, командир? — Я и сам чувствовал, что стоит мне только неосторожно «пернуть», как я отправлюсь в мир иной… Хотя, нет — не отправлюсь, мне это четко разжевал майор Легион. Что ж, стану реально крутой Нежитью, круче будут только вареные яйца и Чак Норрис!
— Держись, Хоттабыч! — Легонько сжал мое плечо Робка, и стремительно стал карабкаться на поверхность к матери, продолжающей стоять на краю ямы и «махать платочком» приближающимся танкам.
Судя по нарастающему звуку тяжелой техники, фрицы, отправленные Гиммлером нам на помощь, были уже совсем рядом. Я устало прикрыл глаза, медленно и неуклонно погружаясь «в полудрему». Мой истерзанный организм ослаб настолько, что начал постепенно отключаться — «мощностей» для его нормального функционирования совсем не хватало.
«А вот интересно, насколько уродливым ублюдком я стану?» — мелькнула последняя мысль, и я окончательно вырубился.
Когда тяжелая машина Вайнцирля практически доползла до старушки, рядом с ней «из-под земли» неожиданно показалась еще одна человеческая фигура, облаченная в легко узнаваемую черную эсэсовскую форму, да еще и с генеральскими знаками различия. Руппрехт мгновенно опознал в этом человеке оберфюрера СС Роберта Хатрмана, одного из тех, кого он должен был вытащить из глобальной задницы, в которую погрузился солидный сельскохозяйственный район Баварской Земли.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
«Что ж, часть задания я уже выполнил, — удовлетворенно подумал оберштурмбаннфюрер, — будет, о чем рапортовать в Берлине».
— Глуши мотор! — зычно крикнул Руппрехт, выбираясь из бронированного танкового чрева и спрыгивая на землю. — Герр оберфюрер… — произнес Вайнцирль, но был беспардонно перебит сухонькой старушонкой:
— Слышь, молодой, Лекарь в твоей бригаде имеется?
Руппрехта, признаться, покоробило такое откровенное амикошонство, однако, когда оберфюрер Хартман мягко прикрикнул на старушку: «мама, не лезь пожалуйста — мы сами разберемся!», решил позабыть об этом инциденте.
— Оберштумбаннфюрер?.. — вопросительно произнес Хартман.
— Вайнцирль, герр оберфюрер! Руппрехт Вайнцирль! — залихватски прищелкнул каблуками Руппрехт, став еще любезнее, когда заметил высокие награды Рейха и небольшой, едва заметный значок Внерангового Мага на лацкане его мундира. Только вот указанная Специализация была оберштурмбаннфюреру абсолютно неизвестна.
— Eitler Pfau [3]! — недовольно, но тихо фыркнула фрау Габриэлла, наблюдая за ужимками Руппрехта.
[3] Самовлюбленный павлин (нем.).
— Лекарь имеется, Руппрехт? — Хартман повторил вопрос, ранее заданный его матерью.
— Яволь, герр оберфюрер…
— Сюда его! Срочно!!!
Глава 16
Я очнулся от того, что в меня полноводным потоком вливалась Живительная Энергия — Прана. Дряблые мышцы мгновенно пришли в тонус и перестали беспомощно труситься и хвататься судорогами. В голове прояснилось, а тошнотворные ощущения куда-то стремительно исчезли, уступив место набирающему обороты чувству голода. Твою в коромысло! Да я сейчас целого слона за один присест готов сожрать!
«Так, спокойно!» — мысленно одернул я сам себя. Сначала надо разобраться, что со мной происходит, а уже потом думать, как заморить червячка, разросшегося до размеров гигантской Анаконды. Хотя, вроде бы, ничего страшного со мной не должно произойти — перед тем как отрубиться, к нам пожаловала спасательная команда из самого Берлина. И вроде бы даже Маг-Лекарь имелся… Если, конечно, это были не галлюцинации моего «воспаленного» сознания, впадающего в полнейшую прострацию от истощения каких бы то ни было сил.
Я осторожно приоткрыл один глаз и осмотрелся: я по-прежнему находился на дне глубокой ямы, вырытой моими Умрунами для освобождения командира и всех остальных из подземного плена. Возле меня на корточках сидел какой-то ушастый и конопатый фриц, постоянно шмыгающий носом и тревожно поглядывающий на часы.
— А! — радостно воскликнул знакомый, радостный и слегка пришепетывающий голос — Габриэлловна. — Не сдох-таки, старый? Только зря кучу нервов на тебя потратила!
— Не дождешься, Габриэлловна! — бодренько произнес я, пытаясь подняться на ноги, но конопатый фриц, сидевший рядом, не дал мне этого сделать крепко ухватив за плечо:
— Не надо резких движений, дедушка! Пранотранфузер слетит! А он еще далеко не пуст! В общем: сидите спокойно и дергайтесь — как раз выполните то, что доктор прописал!
«Что? Пранотрансфузер? Мне? — бешенным хороводом заплясали перегретые мысли у меня в голове. — Да что бы я… да чужую Прану, добытую абсолютно неприемлемым способом… да в себя пустил? Да как же мне жить-то теперь?»
— Отставить панику, товарищ полковник! — неожиданно долбанул меня по мозгам хлесткий окрик товарища оснаба, резкий, как удар кнута. — Развел тут сопли, понимаешь! Соберись! Ты не на детской прогулке и не в доме престарелых! Ты — на территории врага! Твоя задача — выжить и победить любой ценой!
— Выжить и победить любой ценой… — послушно повторил я, чувствуя настоящий стыд за проявленное малодушие. Влили в меня чужую Прану — и пусть! Пусть она послужит на благо правого дела, а не поганым фрицам! Прав командир! Расслабился я, когда должен быть как настоящий кремень!