Читать интересную книгу Опасные выборы - Алексей Макеев

Тут же прозвучал громкий выстрел, как это бывает в маленьком замкнутом пространстве. Он ударил по ушам резкой болью, отдаваясь звоном и проникая в ноздри кислой вонью пороховых газов. Кто-то вскрикнул в дверном проеме, а левая нога Гурова уже взвилась, припечатывая руку с пистолетом к лицу главаря. Пистолет отлетел в сторону, из разбитой брови брызнула кровь, а Гуров рывком вывернул руку бандиту, сгибая его вдвое на лежанке.

Все было кончено. Лежавшего вниз лицом главаря «вязали» двое сержантов, Кучеров поднимал за шиворот молодого парня, отдирая от него хищно оскалившуюся Катю.

– Как же ты… – Гуров не нашел слов, чтобы выразить свое восхищение и радость. Он прижал девушку к себе и начал гладить ее по волосам, плечам, спине.

– Я верила, что вы… что ты обязательно все поймешь, папка! И успеешь меня спасти.

Несмотря на бодрые слова, Катю основательно трясло в нервном ознобе. Гуров зашептал ей на ухо, что все позади, что нужно быстро собраться и начать работать, пока задержанные еще тепленькие и в растрепанных чувствах, особенно тот молоденький, которого она сама свалила на пол. Оставив Катю, Гуров приказал вывести главаря на улицу, а парня ткнул лицом в стену, чтобы тот стоял и не оборачивался.

Вспомнив вскрик после выстрела, он озадаченно пытался понять, что же произошло. Оба сержанта целы и невредимы, как, собственно, и сам подполковник. Правда, у одного сержанта по виску текла тоненькая струйка крови то ли от пореза, то ли… Гуров увидел над краем полога отщепленный кусок потолочной балки. Свежий скол, торчавший безобразным неровным куском дерева в том месте, куда, наверное, попала пуля. Ясно. Сержанта просто поцарапало осколком древесины, или тот воткнулся ему около брови, вот он и вскрикнул от неожиданности.

Парень испуганно стоял у стены, и по спине было видно, как он напуган, как горбится, словно ожидает удара. Гуров рывком развернул несчастного лицом к себе и прошипел:

– Ты понял, в какое дерьмо вляпался? Не понял? Тогда я тебе объясню, придурок сопливый!

Рванув его в сторону лежанки, Гуров так сдавил парню шею, что тот даже пискнул от боли. Но сыщик не собирался церемониться. Он согнул свою жертву вдвое и уткнул носом в пятна свежей крови на грязном вонючем матрасе. Свободной рукой извлек из кармана мобильный телефон и привычным движением одного пальца стал входить в режим диктофона. Оставалось только нажать кнопку «оk», но Гуров не торопился. Сейчас ему предстоял небольшой монолог, который записывать не стоило. Это выглядело бы, как давление на подозреваемого.

– Гляди, сучонок, гляди! Понюхай! Это кровь полицейского. Понимаешь, что это для тебя значит?

– Я не стрелял! – взмолился парень. – У меня даже оружия не было!

– А кого это волнует? – заорал Гуров прямо ему в ухо. – Мы взяли банду, вооруженную банду. Банду, которая оказала вооруженное сопротивление при задержании. И это еще не все, недоумок! Вы попытались отшакалить квартиру у курсанта полиции. Понимаешь? Полиции! И не пой мне тут песен, что ты ничего не знал, даже представления не имел, что с ней должны были сделать! И поддельные документы, и уничтоженный труп! – Гуров отпустил парня, давая ему возможность вздохнуть пару раз, а потом снова сжал ему горло. – Смотри на меня и слушай, гаденыш! Я – полковник Гуров, и меня многие знают – от последних сявок до синюшных авторитетов. На зоне между половыми актами в извращенной форме, которые с тобой они будут совершать каждый день перед сном, тебе расскажут, что я слово всегда держу, даже если давал его последнему подонку и мерзавцу. Так вот, я тебе обещаю, что ты пойдешь по минимуму, почти как свидетель, если сейчас расскажешь мне все. В мельчайших деталях, с именами, местами и другими фактами. Нет – хана тебе, засранец, потому что ты так засранцем и останешься. А я тебе предлагаю попытаться остаться человеком! Будешь говорить?

– Буду, – выдохнул парень, бешено вращая выпученными глазами. – Я ничего такого не делал! Я у них только водитель, я никого не убивал.

Гуров швырнул парня на стул, встал рядом, положил мобильный телефон на стол и велел рассказывать. Сбиваясь, поправляясь, отвечая на вопросы, парень почти час рассказывал о всех делах банды, которые знал или о которых слышал. В том числе он назвал и Максима Черняева, подбиравшего квартиры, где проживали одинокие люди. Описал он и роль Олега, который в большинстве случаев втирался в доверие к старикам, инвалидам, даже вот к этой одинокой девушке.

Прежде чем потрошить водителя белой «Нивы», который вез документы, Гуров позвонил Крячко.

– Спишь, полковник? – поинтересовался он, услышав сонный голос друга. – Хорошо тебе живется. Нет желания немного поработать?

– Случилось чего? – насторожился Станислав, голос которого сразу же перестал быть сонным.

– Случилось. Катюша наша чуть не попала в серьезный переплет. Мы ее вытащили, а заодно небольшое дельце раскрутили. Мне, сам понимаешь, не резон этим заниматься, а местным отдавать не хочется. Боюсь, должностные лица повязаны, и не только в Покровске.

– Ты у нас на мелочи не размениваешься, – усмехнулся Крячко. – С Катей все в порядке?

– Отлично с ней все.

– А местные не участвовали в этом деле?

– Кое-кто участвовал, но это так, старый знакомый, и на общественных началах. Дежурный по городу еще не в курсе событий. Давай, Стас, поднимайся, срочно буди Петра. Мне нужно, чтобы ты был здесь до рассвета с экспертами-криминалистами, представителем областной прокуратуры и группой ОМОНа.

– ОМОН зачем?

– Одна стрельба уже была. Боюсь, будет еще. А прокуратура нужна, чтобы попасть в Борисов на завод по переработке мусора. Там, как я понял, давненько уже сжигают трупы тех, кто должен исчезнуть бесследно. Вопрос – на каком уровне кто завязан?

– Ни хр… – Крячко поперхнулся. – Ладно, я одеваюсь. Вот и посылай тебя на цивилизованные выборы. Обязательно вляпаешься во что-нибудь. Не в мэры, так в дерьмо. Где тебя искать?

Гуров коротко объяснил, где находится карьер, и пообещал, что на дороге бригаду встретит какой-нибудь сержант полиции. Посмотрев на поникшего парня, Гуров велел ему подниматься. Выйдя с задержанным на улицу, где уже красовался их «уазик» с водителем-энтузиастом, сыщик посмотрел на небо. Над горизонтом оно начинало еле заметно сереть, и звезды там были уже не такие яркие. Он повернулся лицом на юг, в сторону Москвы, небо там было яркое от обилия огней. Скоро утро, подумал Гуров, еще пару часов, и начнется рассвет. За два часа Орлов поднимет и отправит бригаду помощников. Да, за два часа они вполне могут успеть прибыть сюда. Это нормально. Беда в одном, в том, что на заводе тело хозяйки квартиры наверняка ждут ночью, а не рано утром. Хотя возможны же в их деле осложнения? Наверняка возможны. И это предусмотрено. Значит, тела могут сегодня не дождаться без вопросов. Например, не уговорили подписать, не успели уговорить. Можно же его уничтожить и на следующую ночь. Значит, надо срочно трясти этого водителя с ведомственными номерами на его «Ниве». С номерами, которые как раз и принадлежат борисовскому заводу.

– Кучеров, – негромко позвал Гуров, – тащи водителя в сарай. Теперь с ним поговорим.

Подполковник появился из темноты, подталкивая в спину парня в белой куртке. Водитель «Нивы» хмуро смотрел себе под ноги.

– Остальных развели, чтобы не общались между собой? – спросил Гуров подполковника.

– Конечно. По разным машинам рассадили под надзором.

Водителю развязали руки и усадили на топчан. Гуров пододвинул стул на середину сарая и уселся перед парнем, положив ногу на ногу. Кучеров остался стоять, подпирая спиной стену.

– Отвечать на вопросы будешь? – спросил Гуров водителя, угрюмо растиравшего запястья рук.

– Каждое слово мне только срока добавит.

– Сидел?

– Нет.

– Так откуда же такие познания в Уголовно-процессуальном кодексе? Дружки, что ли, напели?

– Фильмов нагляделся.

– Молодец, – похвалил Гуров. – Значит, имеешь представление о том, что у нас с тобой происходит. Мы не следователи, и протоколов сейчас не ведем. Все, что ты расскажешь, будет относиться к категории оперативной информации. И у меня есть законное право довести до ведома следствия только то, что я посчитаю нужным. Местную полицию мы пока привлекать к вашему делу не будем. Из Москвы выезжает бригада Главного управления уголовного розыска МВД России. Чувствуешь уровень интересов?

– Мне-то что от этого? Кто бы ни приехал.

– Нет, дружок, разница тут большая. Мы выше всей полиции страны и имеем право приказывать. И есть у нас такая возможность повернуть твою судьбу в более или менее приемлемое для тебя русло.

– Я, значит, всех закладываю, а вы мне гарантируете минимальный срок? – усмехнулся парень. – А есть ли большая разница между двадцатью годами колонии или восемнадцатью?

– Есть разница между колонией строгого режима и колонией общего режима. Это тебе расскажут потом те, кто сидел. А разница в твоем статусе существенная. И в сроке тоже большая. Если ты участвовал в перевозке трупов на завод, где их уничтожали, полагая, что это бомжи и алкаши, – это одно. Конечно, для государства и для суда разницы большой нет; и профессор, и бомж – все они граждане, и всех их суд защищает одинаково. А вот если ты участвуешь в убийстве, если ты в курсе подготовки преступления, вот тогда и получишь максимальный срок. Понял разницу? Либо тебе дали труп в мешке, и ты отвез его на завод, либо ты знал, что твои дружки выискивают одиноких людей, оформляют на себя их квартиры, а хозяев убивают. В первом случае – участие в сокрытии, во втором – в предумышленном убийстве, к тому же большого количества человек. Тут уже разница между пожизненным заключением и просто заключением на определенный срок.