Читать интересную книгу Малыш от бывшего (СИ) - Победа Виктория

—Хорошо, мужчина, иди собираться. Ась, ты тоже приводи себя в порядок. Полчаса и поедем.

Андрей встал из-за стола, убрал тарелки, а затем пошел в свою комнату под удивленный взгляд Аси.

—Я в шоке, честно говоря, — девушка замерла с тарелкой в руках, наблюдая, как за сыном Ани закрылась дверь.

—А я уже нет. Он моя гордость.

—Вот же повезет кому-то, Анька! Хоть себе бери.

И то верно. Когда-то он станет самым лучшим парнем, мужчиной, мужем, таким, который, к сожалению, не достался Ане. Но достанется какой-то другой девушке, с которой ее сын обязательно будет счастлив. Себе же она пообещала никогда и ни за что на свете не лезть в личную жизнь ребенка. Ветрова слишком хорошо понимала, что такое ревностная любовь матери к своему сыну, чтобы идти по стопам слишком известной мамы, которая однажды разрушила аж три жизни.

Девушка натянула на пижаму плащ, особо не заморачиваясь над внешним видом. Что тут мусор выкинуть? Два шага и готово, да и в такую рань кто там ее увидит? Но стоило открыть дверь, как весь воздух вышел из легких одним ударом, потому что прямо у двери, прислонившись к стене, сидел Варшавский и спал. Прямо во вчерашнем костюме он уселся на, замызганный одному Богу известно чем, пол и мирно сопел. Звук закрывающейся двери оказался слишком громким, и мужчина подскочил, непонимающе вперяясь вперед.

—Какого черта ты здесь делаешь? — прошипела Аня, всматриваясь в лицо Ника.

—Черт…— мужчина с трудом поднялся, разминая спину. —Ань, я тут…

По потерянному взгляду и достаточно помятому внешнему виду девушка поняла, что он тут ночевал. От этого факта на душе зародилось беспокойство, которое девушка поспешила придушить в зачатке. Ей должно быть плевать на Варшавского. ПЛЕВАТЬ. Точка. Но почему тогда раз за разом она ловила себя на том, что с его появлением в жизни начала происходить неразбериха? И началась она с эмоциональной нестабильности и качелей, от которых кружилась голова в присутствии Ника.

Вспоминая особенности иммунитета Варшавского, Аня поняла. Что сидеть на бетоне для него было не лучшей идеей, но вместо этого выдала грубо и даже грозно. 

—Ты сталкеришь? Мне может полицию вызвать?

На какую-то секунду в глазах Ника мелькнула смешинка, он ухмыльнулся, а затем снова нацепил на лицо непроницаемую маску.

—Не неси чушь, я просто хотел поговорить.

—Поговорить? И уснул под моей квартирой? Серьезно, Ник?  Не о чем больше говорить, со вчерашнего дня у меня не находится для тебя других слов.

Она все еще держала нелегкие пакеты с мусором в руках, когда мотнула головой и двинулась в сторону лестницы. Но Варшавский быстро перехватил один из пакетов, прижался к девушке вплотную и прошептал у виска утробным, хриплым ото сна голосом:

—Я дам тебе остынуть. Себе. Тебе. Нам.

Аня на мгновение прикрыла глаза, задерживая дыхание, но было уже поздно, потому что аромат Ника уже ворвался к ней в легкие, уже просочился в каждую клеточку ее тела. Ветрова отшатнулась, поднимая правую руку в угрожающем жесте.

—Не носи тяжелое, дай мне, я выкину.

Первой мыслью было огреть Варшавского вторым пакетом, и, видит Бог, там было чем огреть. Но затем девушка подумала, что это будет ниже ее достоинства, а потому она лишь отвела руку за спину и грозно ответила:

—Нет никаких нас. Есть ты и я. Отдельно друг от друга. И сов семи проблемами я справлюсь сама.

Ник шагнул к ней, пытаясь вырвать второй пакет, но девушка резко проскользнула мимо и начала бежать по лестнице вниз. Хватит. Хватит всего этого, показушной заботы, насильственной активности вблизи нее и присутствия в жизни, в которой для Ника больше не было места. Хватит.

—Нет, есть наш сын. И он связывает нас с тобой навсегда, хочешь ты этого или нет.

Донеслось в спину Ветровой, когда она наконец-то схватилась за ручку подъездной двери и вылетела наружу, тяжело дыша. Словно марафон пробежала. Выкинув мусор, девушка еще некоторое время ходила во дворе соседнего дома, пока не увидела машину Ника, что выезжала с ее двора.

—Наконец-то, — выдохнула с облегчением девушка. Она не хотела сталкиваться с ним еще раз и решила просто сбежать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

А когда она зашагала в сторону дома, то гадкое предчувствие опять коснулось спины и проложило ледяную дорожку к сердцу. Поднимаясь по ступенькам, нос ухватил ядреный запах дорогущих женских духов, приторно сладких, таких, которые некоторые называют тяжелым люксом. Затем послышались голоса. Интуиция и на этот раз не обманула Аню, потому что, поднявшись на свой этаж, Ветрова увидела женщину из прошлого. Ту самую, видеть которую у нее не было ни малейшего желания. Да она лучше бы в ад спустилась, чем хотя бы минуту провела в обществе матери Ника. Она что-то говорила Асе, а та непонимающе уставилась на подругу, а затем на нее. Только этого не хватало для полного счастья.

«Что еще должно приключиться, чтобы выбить меня окончательно из колеи?» пронеслось в голове Ветровой.

—Здравствуй, Аня.

—Зинаида Аркадьевна, — вышло как-то надсадно. Вот уж неожиданность.

Ася пыталась показать Ане мимикой своего лица что-то, но девушка махнула рукой, толкнула подругу в квартиру. А сама же прикрыла дверь и встала перед ней. Гостеприимства было ноль, но такие гости другого не заслужили.

—Не пустишь внутрь? — женщина странно осмотрела подъезд, окинула взглядом Аню, которая сейчас и правда в своей пижаме смотрелась так себе. Но девушке было плевать, в ней уверенность била ключом через край. Надо будет — затопит ею любого.

—Гостей не ждала, так что извините.

Пускать в квартиру эту женщину Ветрова не хотела ни за какие шиши.

—Я по делу и недолго, но мне все-таки не хочется, чтобы об этих делах слышали все в этом…— Аня была готова биться об заклад, что она хотела сказать «клоповнике», но смогла вовремя себя одернуть. — Доме.

Улыбочка при этом была самая фальшивая из всех, что когда-либо довелось видеть Ветровой. Да, Варшавская постарела. Это надо было признать, и, видимо, уколы красоты перестали помогать, раз она так «сдала». Либо она перестала их колоть, все-таки возраст давал о себе знать наверняка.

—Что ж. Либо вы о своем деле говорите тут, либо я пошла, потому что мне еще на работу.

Никаких компромиссов.

—А ты изменилась, — в голосе Зинаиды Аркадьевны послышалось удивление.

Неужто она в самом деле думала, что Аня навсегда останется доброй и пушистой, как бы ее не макали в дерьмо?

—Учителя хорошие были, — на слове «хорошие» Ветрова сделала заметный акцент.

—Ладно, я пришла обсудить с тобой проблему.

—У меня нет проблем, — Ветрова уверено парировала, пока женщина медленно становилась пунцовой. «Получите ответу и распишитесь».

—Ладно, сразу к делу. Сколько тебе надо денег, чтобы ты оставила моего сына в покое? Исчезла навсегда и никаким образом не давала о себе знать. Ни о себе, ни о …ребенке, — слова больно отпечатались в сознании Ани, она сначала не поняла их полностью, а когда поняла, то первой мыслью было острое желание спустить эту невменяемую особу с лестницы.

—Что?

—Я дам тебе много денег, любой каприз, только…избавь нас от своего присутствия.

Если сначала женщина была верхом воспитанности, то с каждой последующей фразой из нее лезло черное нутро.

—Что вы несете вообще?

Так мерзко стало, так гадко, словно девушку макнули в грязь.

—Не порти жизнь моему сыну. У него жена и скоро…— но Аня перебила Варшавскую, потому что терпение лопнуло. По венам пустился чистый гнев, который грозился взорвать внутренности девушки.

—Стоп. Катитесь отсюда к чертовой бабушке, и никогда больше не появляйтесь здесь, иначе я за себя не ручаюсь. Я больше не та Аня Ветрова, которую вы когда-то отфутболили, теперь у меня есть статус, у меня есть деньги и связи. Я не просто могу за себя постоять, я могу выйти на тропу войны и одержать молниеносную победу, так что это вы исчезните из моей жизни. А я в вашу и не собиралась.

Ветрова резко открыла дверь и увидела сына, который стоял в коридоре и непонимающе уставился на Варшавскую, а затем и на мать. Черт. Вот это в планы Ани вообще не входило.