Миллион раз пройти по центральной улице города и по другим улицам города пройти миллион раз.
Ну, не в буквальном смысле миллион, конечно. Но, в общем-то, миллион, да.
Чтобы город стал как родной. Чтобы пропитаться городом. Чтобы город вошел в печенки.
Город настолько вошел в так называемые печенки (все же дикое какое-то выражение), что однажды произошел такой случай. В сентябре нужно было лететь в один из городов, в том же направлении, что и описываемый (вернее, теперь уже описанный) город, только гораздо дальше. Сел в самолет, заснул, проснулся, посмотрел в иллюминатор — внизу, в разрывах облаков, проплывал описываемый (описанный) город, сразу узнал его очертания — излучину реки, дорогу по дамбе к вокзалу, разбегающиеся от вокзала железнодорожные линии, круглое здание цирка на главной улице (проспекте), это был именно он, описываемый (описанный) город, он проплывал внизу всего несколько минут, и именно в этот короткий отрезок времени состоялось пробуждение, и облака стали немного реже, а потом снова сгустились, и тогда стало окончательно ясно, что описываемый (описанный) город вошел в печенки.
Да что уж там говорить про какие-то печенки. Надо назвать вещи своими именами. Удалось полюбить этот, прямо скажем, не самый веселый и красивый город на Земле, потому что побывать в городе двенадцать раз в течение года и так и не полюбить его — для этого надо быть какой-то запредельной, безупречной, кристально-стальной сволочью. Да, удалось полюбить этот город. И описать его.
Надо как-нибудь так сделать, чтобы больше сюда не приезжать.